Мнение, что мог, и запросто, давно бытует, и не только среди любителей японской истории, оружия и боевых искусств в России, но и в других странах.
"Выйду на улицу и отмахну башку первому встречному крестьянину, а то и трех в ряд поставлю - повторю чей-то там рекорд"
Следует разъяснить некоторые моменты, которые помогут увидеть более полную картину и дадут возможность понять, так ли это было, на самом деле.
Скорее всего, имеется в виду "Кирисутэ-Гомэн - или право "ударить мечом и оставить тело там, где оно упало", уходит корнями в старину и более детальные примеры дошли до нас из эпохи Эдо (раннего и среднего периода, на протяжении 17 столетия). Оно до мельчайших деталей регулировало, когда и при каких условиях самурай мог им воспользоваться. И, в чем-то, походило на дуэльные кодексы Европы и законы о самообороне.
Самурай должен был быть очень сильно оскорблен, либо подвергнут серьезной опасности, или получал телесные повреждения - только при данных начальных условиях он мог выхватывать из ножен катану.
Это, в целом, трактовалось, как самооборона (защита чести и достоинства также входила в расширенное понятие "самообороны"). Поэтому, право было лишь на один удар. Буквально.
Если самурай промахивался, или наносил несмертельный удар, повторно рубить-колоть ему запрещалось. Нельзя было даже наносить "удар милосердия", если человек был смертельно ранен и это помогло бы прекратить его страдания. Если обидчику удавалось увернуться и убежать - преследование, также, запрещалось. Нельзя было, после, подкараулить его и попытаться расправиться вновь.
Если самурай низкого ранга наносил оскорбление вышестоящему самураю, у него было право на использование короткого клинка "вакидзаси", чтобы защититься от удара катаны.
*некоторые источники говорят, что защищаться можно было представителям всех сословий.
**в случае неудачного использования права Кирисутэ-Гомэн, самурай рисковал быть подвергнутым насмешкам, что никак не входило в планы ни единого представителя этого класса.
Самурай был обязан немедля известить власти о случившемся инциденте. Очень приветствовалось наличие свидетелей происшествия, у которых, в т. ч. и у самурая, брались показания. В интересах его, и его семьи, было разыскать хоть кого-либо, кто видел, что произошло, иначе он мог быть на длительное время заключен под домашний арест и его меч изымался, до выяснения наиболее полных обстоятельств.
Нередкими были случаи, когда, без наличия свидетелей, самурай априори считался нарушителем закона и на нем лежало бремя доказательства обратного. Иногда, доходило до потери должности и имущества, а, в самых крайних случаях, если власти были настроены резко негативно против самурая - ему оставалось лишь совершить "сеппуку".
В общем то, все вполне объяснимо, так как для властей любой простолюдин, это, прежде всего, налогоплательщик, и лишение казны любого источника доходов, отнюдь не приветствовалось. К тому же, самураи должны были ощущать над собой контроль и нельзя было предоставлять им чересчур большую свободу.
Конечно, нельзя забывать о том, в какое время все это происходило. Безусловно, можно с большой долей вероятности представить себе случаи, когда самураи не наказывались, пользуясь симпатиями и покровительством властей в каких-либо провинциях.
И, есть случаи, которые просто не оставляют равнодушными, с учетом каких-угодно обстоятельств. Например, убийство кузнеца Хичидзаэмона самураем Охьяно Гендзаэмоном, совершенное на глазах сына и дочери первого.
Играя с сыном, кузнец бросил в него бамбуковую дудку, и, то ли мальчик увернулся, то ли отец просто промахнулся (некоторые источники говорят, что он был пьян) - но дудка угодила в лоб проходившему рядом Гендзаэмону...
Все, что успел сделать несчастный кузнец перед смертью, это несколько раз извиниться.
У детей и у самурая были взяты показания, после чего местный "бугьо" (представитель власти) вынес вердикт о невиновности Гендзаэмона.
Сыну кузнеца было 14 лет и он испытывал сильнейшее чувство вины за смерть отца. Мучимый страданиями, мальчик ушел в буддийский монастырь и принял имя Хогю. Он дал обет поставить в память об отце 100 каменных статуй и сдержал его, поставив, на протяжении последующих 46 лет, целых 107 статуй в разных местах нынешней префектуры Кумамото.
На всех плитах были надписи, которые свидетельствуют о том, что свою трагедию и память об отце, Хогю пронес до самого конца жизни. Боль упокоилась в камне.
"Те, кто беден и те, кто богат, отличаются друг от друга в этой жизни. Но после смерти - все равны".
"Наступает конец, но это не остановка, а путь в будущее... И пусть идет дождь, пусть дует ветер".
"Если ты спросишь меня, что я, я скажу, что я - гора или река. Но если ты спросишь меня, где мое сердце, я не смогу дать тебе ответ".
"Прежде, чем поклониться Будде, поклонитесь своим родителям. Ибо ничто и никто в этом мире не сравнится с ними, как с Буддой".
Спасибо за прочтение!