Простительно всё, если ты любишь человека.
Старость - несправедливый процесс. Внутри-то мы не стареем. Всё это драматично, надо это как-то принять, и идти по этому процессу. Ты просто дряхлеешь, ты становишься усталым, но в тебе горят те же страсти. Конечно, это не справедливо, что твоя оболочка стареет.
Мне совсем не нравятся женские реакции. Я не люблю, когда женщины интригуют, плачут, сплетничают. Меня это как-то ломает. И мне это непонятно.
Нужно идти на испытания, и не огибать их. Надо идти, если тебе предназначен какой-то телефонный разговор, какой-то страдательный момент, ты идёшь на него. Я не хочу это огибать. Это нельзя. Мне нравится впасть в какое-то страдание и пострадать. Это для меня питательно, даже отрицательные моменты. Мне нравится их превращать в плюсы.
Политику я считаю самым низким жанром, который вообще существует. А политиков самыми наихудшими представителями человечества. Когда я сталкиваюсь с конкретным злом, я знаю, что делать. Но я не могу залезть на трибуну и советовать народу, что делать в борьбе со злом. Я не могу так низко пасть.
Никому не интересно смотреть в кино на то, что он может посмотреть из окна или выйдя из подъезда. А моя версия - подсмотреть какой-то чужой, прекрасный сон.
Я делаю кино для себя, а если оно кому-то еще нравится, это огромное дополнительное счастье.
Искусство - это антинорма. Нормальных, имя им легион. Конечно, безумцы делают искусство. Им это интересно.
Если бы мы подходили к нашим встречам, расставаниям, к любовным встречам с пытливой стороны, мы бы не размножались. Тогда мы бы были обречены на вымирание. А для того, чтобы человек мог исполнить свою детородную функцию, чтобы человечество не закончилось и не вымерло, когда один человек встречает другого, природа его обманывает. Она вбрасывает в него серотонин, окситоцин, адреналин. И очень многие функции, которые отвечают за критическую часть, отмирают.