Утро, разве это утро, подумал Владимир выходя на крыльцо дачного домика в кооперативе "Ветерок". Ветерок, ветерок, где же этот ветерок духота как в яме, подумал он потирая лоб. Что же она так болит, вчера вроде было всё культурно. Приезжали товарищи по работе. Надо же, я ещё чего то помню, а это уже не плохо.
Как то томно и слегка раздражённо зачесалось, (мышечная память сделала своё дело) Володя не обратил на это ни какого внимания, просто не стало беспокоить.
Окинув полу туманным, полу безразличным взглядом вокруг. Почти не задерживаясь на перевёрнутом мангале, шампуров завязанных вокруг яблони и теплице, на которой плёнка, болталась как флаги после битвы при" Ватерлоо".
Володя немного ликовал и даже эгоистично похваливал себя за то, что он подумал про сегодняшнее утро ещё вчера. С вечера припрятав бутылку" жигулёвского", под большой лопух в густой траве, сразу за нужником. Там стоял такой запах, что многие просто не доходили до места и оставляли всё, в районе соседского забора, стоявшего в густых зарослях малинника. Поёжившись от предстоящего удовольствия, буквально на секунду представил как это будет. Немного наклонившись и приподняв ногу чтобы двинутся к заветному месту, в завораживающей тишине этого утра, прозвучал вопрос. А что? У нас ничего не осталось? Нет, это был не вопрос, взрыв показался бы петардой, просто каким то пыльным хлопком, по сравнению с тем, что в одно мгновение ощутил Владимир услышав такое. Нет, нет ни чего, как из калаша произнёс он и резко обернулся, но инертное тело уже двигалось вперёд, а точка опоры была такой шаткой и ненадёжной.
Денис, молодой человек, двадцати пяти лет, со стандартным образованием. В полне ещё приличным видом, но с некоторой мешковатостью под глазами и диким желанием иметь, больше чем унесёт, ни чем особым не выделялся. За свою вялотекущую молодость, а как ему казалось, бурно развивающуюся зрелость, в силу своих способностей и тяге к " знаниям", приобрёл не больше опыта и мудрости, чем тот, кто жил при вокзале и его окрестностях. Тот, которому ещё вчера днём отдавали и пустые и даже недопитые бутылки с пивом. С какой то гордостью, за своё благосостояние и возможностью к расточительству . Сейчас, стоя перед открытой дверью в лоно кислорода и свежести, с некоторым сожалением, а скорее всего даже с обидой на самого себя, за такую беспечность и не дальновидность. Но, с большой надеждой что всё таки что то осталось.
А ведь так всё хорошо начиналось!
Утро предыдущего дня начиналось так, как должно было начинаться летнее утро. Солнце, лёгкий бриз и надежда на счастье и удачу. Почти вся бригада, в составе трёх человек (четвёртый был уже на даче), крановщицы Людки и её двух подружек Антонины и Викторины, (где проходила их трудовая деятельность, жизнь и" успешная карьера", выяснить так и не удалось). Но судя по тону, как они достойно держались на половину стёртых каблуках и пузыристых колготках, эти "офисные акулы", могли себе позволить чтобы их угостили напитками из полутора литровых пластиковых тар. Мужчины старались держатся достойно и благородно, шутили на тему любви и супружеской верности. Намекая на то, что в этой жизни не чуждо ни чего, что могло бы принести хоть какую то толику удовольствия и видимости благополучия.
Володя был старым рабочим, не в том смысле старым по годам, а в том что уже больше двух лет работал на этом месте и мог себе позволить грубовато и с некоторым презрением смотреть на своего начальника, при закрытых дверях и выключенном свете. Выпросив у соседа мангал ( свои то давно уже плавился где-то в китайских печах экономики), да и вообще с металом он не очень дружил. Вот и сейчас смотрел на этот мятый на половину проржавевший короб, с неприязнью и желанием поскорей от него избавится, ( тем более что, кое какая арматура у него была уже приготовлена для похода в ближайший пункт). Оторвав у того же соседа две доски от забора, он топтался на них как немцы в своё время под Москвой. В конце, концов утолкал всё в коробку, облил какой то дурнопахнущей жидкостью и чиркнул спичкой.
Отойдя буквально пару шагов от магазина, пустив по кругу две полторашки, друзья " по активному отдыху"не принуждённо радовались новому дню. На глазах расцветало буквально всё, даже скошенные женские каблуки, казались мило скошены, что придавало некоторое кокетство и умиление. Дамы стояли так твёрдо как могли, но хулиганистый ветер, этот летний проказник, жених цветов, сын солнца. Всё наседал и не пристойно наваливался на них, прижимался к спине и плечам. Та что была Викториной, сексуально навалившись на тополь, так грациозно показала рукой в сторону открытых дверей магазина, что все не вольно повернулись туда и открыв было рот (вероятно для того, чтобы выразить своё восхищение по поводу фасада здания и его отделки). Но Антонина её перебила, сказав что пора пополнить запасы праздника, эйфории и умиления, запасы драйва и любви.
Володя чиркал и чиркал спичками, но ничего не получалось. Трясущимися от напряжения пальцами, достав второй коробок, спалив все газеты какие нашёл и уже взявшись за журналы. Огонёк, такой вялый ( как будто больной) начал по тихоньку, ( с некоторым страхом и не решительностью) лизать чёрные ( давно объеденные жуками и личинками) доски. Услышав знакомые голоса, в перемешку с женским не то смехом, не то стоном. Какое то гнетущее чувство тревоги разом накрыло его, микроволны прошли сквозь тело, ещё ни чего не случилось но чувство обделённости уже крепко сидело в нём. Сладостное чувство умиления, почему то улетучилось и заставить себя быть раскованней он уже не мог.
Шумная ватага из мужчин и женщин, как бурлящий поток протискивалась сквозь наполовину открытых и покосившихся ворот. На лицах было столько радости, что если рассыпать её над африканским континентом, то ещё останется на некоторые острава, причём в нескольких океанах сразу. Если бы это происходило где нибудь в европейской глубинке, то такого счастья можно было бы даже испугаться. Но так как Россия страна контрастов, непредсказуемости и большой любви к жизни, в любых экстремальных условиях, это можно принять как небольшую прелюдию к большому торжеству над ханжой, скукой и любой депрессионной проявленности.
Увидев мангал, с торчащим из него забором, дымившим как старый паровоз, большинство голосов закричало " Виват". Викторина отреагировала по своему , томным взглядом она оглядела окрестности в смутой надежде наткнутся на двери, одноимённого магазина. Но не найдя ни чего похожего, пошла на запах серы дыма и весёлых голосов.
Николай, на правах давних отношений по работе и отдыху, не принуждёно по свойски спросил: Володя а где твоя то. Лучше не вспоминай, проблеял тот, а то припрётся ещё. Тогда будет вам праздник души и тела, шипя подхихикнул и пошёл в сторону калитки.