Одна моя подруга подозревала парня в измене и оставила дома включенный диктофон.
Потом увезла диктофон в офис, запись скинула на компьютер, нашла на дорожке колебания, прослушала — точно. Ох, ах, ох, хахаха — парень ей изменял (и громко).
Хорошо помню свое возмущение: как это? Во что нужно верить, чтобы оставлять в квартире с ним включенное записывающее устройство? Каким идиотом нужно быть, чтобы заниматься сексом в том же доме, в котором живешь с другой женщиной.
Думаю, разрыв был необходим им обоим одинаково, иначе он не водил бы любовницу домой, а она не включала бы диктофон.
Другая моя подруга вышла замуж по любви. Он знаменитость, она тоже; я была на свадьбе (мед-пиво пила, на фотографиях засветилась), и мне в личку пишут: «Скажи. А это постановка была или всё реально?»
Я думаю: серьезно? А вы не верите во что? В любовь? В любовь между двумя известными людьми? В вероятность счастья?
— Такого зверя нет! — говорит фермер из Айдахо, впервые увидевший жирафа в зоопарке.
Каждый день мы доверяем свою жизнь незнакомым людям, не замечая — водителю такси, врачу, выписывающему рецепт, человеку, ожидающему рядом с вами поезд на станции метро. Мы доверяем повару в ресторане (официанту тоже). Мы доверяем фельдшеру, который говорит: это — то же самое. Мы доверяем своих детей воспитателям в детском саду, учителям, няне.
Третья моя подруга (всем привет) на днях пришла домой с концерта Аллы Пугачевой, а там няня — пьяная в драбадан. Подруга в ужасе, а младенец доволен жизнью (трезвый). Няню выгнали взашей, жалобу написали, ставят в квартиру камеры наблюдения. Ох.
Если вера (в понятии доверия) — чувство, то она может быть иррациональной. «Не знаю почему, просто верю ему и все».
Но часто она только кажется чем-то подсознательным, а у сознания есть аргументы. Например, этот человек меня раньше не обманывал — я ему верю (это аргумент). Или: ему верят другие. Или: он звучит убедительно (уверен в себе и своих намерениях, значит).
В слове «уверен» тот же корень. Уверенный — значит, верит в себя, верен себе?
Моя младшая сестра собирается с мужем в наш город на майские. Я говорю ей:
«Слушай, я пока не знаю точно, будем ли мы в городе, но в любом случае — добро пожаловать, будьте нашими гостями! Вы сможете остановиться у нас, даже если мы уедем, вы все равно отлично проведете здесь время. Пожалуйста, сообщите даты, как определитесь!»
Она говорит: «Ок». Когда через несколько дней я уточняю ответ, она сообщает, что они забронировали гостиницу. Она не поверила, что мне удобно ее принять и что я буду рада этому. Она считала в интонациях (это было аудио) что-то другое, поверила во что-то свое (догадки). Во что конкретно она не поверила — я не знаю. Она говорит: «Но ты манипулировала мной» (а я нет). Я спрашиваю: «А в чем моя выгода?» «Возможно, в том, чтобы не тратить на нас время». Я думаю: хреновая же я сестра, если звучу как человек, которому выгодно не тратить время на родных. Я отвечаю: я люблю тебя и жду, пожалуйста, приезжайте когда вам удобно.
Каждый раз, встречаясь с недоверием, я удивляюсь — не могу привыкнуть. Недоверие расстраивает меня. Я думаю: наверно, чувак, ты здорово ошибался и было больно. Наверно, тебя предал друг. Наверно, ты сильно страдал, раз ты не веришь никому (считай, не уверен).
Но что если вера — не чувство, а выбор?
Мой двоюродный брат рос на улице, как многие дети девяностых во всех промышленных городах. Он вырос, мы стали друзьями. Он позвонил и сказал: одолжи мне денег, пожалуйста? Нужно было много, и у меня было. Я подумала: дам, но если он не отдаст, ему будет стыдно — я могу потерять друга.
Я выбрала поверить, что он справится (он справился).
Это не всегда работает так. Иногда ты веришь, а тебя предают. Предательством в этом случае называется что? Разные взгляды на правду? Обычно предавшие тебя люди верят во что-то другое: например, что ты об этом не узнаешь. Ох-ах! Но как нам известно, если правда не торжествует, это еще не конец (кто-то просто не включил диктофон).
Было и другое (прекрасное) время в моей жизни: я думала, могу простить всех. Потом заметила: предающий делает это системно. Когда очередь снова дойдет до тебя — всего лишь вопрос длины обоймы. Я себе не враг и не хочу тратить свою восхитительную жизнь на такие тревоги. Я прощаю (это полезно для настроения), но выбираю больше этому человеку не верить. С теоретической точки зрения, этот выбор стоит мне дорого: я теряю нашу возможную дружбу в будущем. Но с практической точки зрения, это всего лишь моя плата за комфорт, и цена меня устраивает (беру).
Я уверен в себе — значит, верю в себя. Я верю, что я сделаю со своей жизнью все лучшее. И что в жизни есть что-то хорошее для меня. Что-то восхитительное, невероятное. Если обстоятельства указывают мне на другое, возможно, это просто знак «кирпич», колебания на дорожке, сообщающие: лучшее в моей жизни — не здесь (не тот путь).
Способность верить в хорошее (в себе и других, в жизни вообще) называется оптимизмом. Оптимизм не имеет базовой основы: он не связан с тем, что тебе чаще везет или ты просто счастливчик. Пессимизм не защищает нас от ошибок, предательства, разочарований. У каждого есть основания для оптимизма и пессимизма; во что верить — это выбор.
С тобой все равно случится некоторое количество статистических удач и неудач. Пессимизм не поможет тебе перенести их достойнее и легче. Пессимисты говорят: «Так я и знал», оптимисты: «Что же, мне не повезло, так бывает».
Просто у вторых настроение при этом получше.