Начало истории здесь.
Малышка уже рядом. Вот она, лежит на соседнем столе и кричит во все горло.
Я - счастливая и замученная, не чувствую рук, ног, внутри ощущение пустоты, как-будто из меня достали все внутренние органы.
Врач потянул за пуповину и выдернул послед, я от неожиданности даже закричала, за что опять получила «нагоняй». Только в прошлом году на курсах для беременных я узнала, что послед должен родиться сам в третьем периоде родов, и выдергивать его нельзя, видимо в далеком 2006 году было можно. Потом меня долго зашивали, побрызгав рану ледокоином, только он, почему-то не действовал, и шили меня фактически наживую. Вот эту боль я помню. Все это время доча лежала на столе и надрывалась от крика, я разговаривала с ней, она ненадолго затихала и снова начинала оповещать весь этаж о своём рождении. После того, как все последствия родов были зашиты, меня выкатили на кушетке в коридор и оставили там на 2 часа. Периодически подходила акушерка, надавливала на живот, спрашивала о самочувствии. Дочь ещё какой-то время оставалась в родовой, одна, потом ее унесли в палату. Ужас какой, она ведь там одна лежала, бедненькая, кричала. Сейчас я уже знаю, что такое нормальные человеческие роды, когда ребёнка от тебя отнимают только обтереть, измерить, взвесить и запеленать, и возвращают обратно, к груди, и он, насосавшись спит. Вот и думаю, что за зверство?! Маленький человечек только появился на свет, ему сейчас так мама нужна, а всем все равно. Я же не знала тогда, что бывает по-другому, и только потом узнала, что в других роддомах ребёнка у мамы не забирают. Сейчас, осмысливая все это, я поняла, что было самое отталкивающее в этом роддоме, это холод, такой типичный больничный холод, как-будто ты в какой-то машине, в конвейере.
Через два часа меня перевезли в палату, к доченьке. Там уже была ещё одна новоиспеченная мамочка тоже с дочкой, у нас была девчачья палата. Соседка уже была на ногах, родила она на пять часов раньше меня, дочка у неё сладко спала, а моя надрывалась, что есть силы. Мне очень хотелось встать к доченьке, но велено было лежать ещё два часа, вставать было страшно, а взять ее к себе мне не разрешили. И я просто начала ей петь, колыбельную, потихоньку доча затихла и уснула.
В палате было очень жарко, даже душно, мне кажется, окна там вообще не открывались никогда, да к ним, похоже и подходили не часто. На подоконниках и батареях пыль. Сама палата была рассчитана на 4 человека, но нас было всего двое. В углу - раковина, у каждой кровати тумбочка, на палату два пеленальных столика и один, средних размеров, стол. Кровати-кушетки обычные, неудобные, узкие. Удобства, как говорится, на этаже, хорошо, не далеко. А вот место, куда надо было относить грязные пеленки, в другом конце коридора, но я пока не знала, что это для меня будет иметь значение.
Через 2 часа пришла акушерка ставить меня на ноги. Сидеть мне было нельзя из-за наложенных швов. Как-то перевалившись на бок, встала и тут же рухнула на пол. В глазах потемнело, острая нестерпимая боль прорезала всю нижнюю часть тела. Акушерка подхватила меня, довела до раковины, велела умываться холодной водой, а сама побежала за сладким чаем. Кое-как в себя я пришла, но мне было очень больно ходить, я не могла переставлять ноги, каждый шаг сопровождался дикими болями. Акушерка сказала, что надо подождать, расхожусь. Велела идти в душ. Уф, ну как душ. Металлический поддон закрытый старой потрепаной шторой, в котором плавали ошмётки и кровь от предыдущей посетительницы, хотя, я думаю, не от одной. Вода воняла до тошноты. Как-то ополоснувшись, превозмогая отвращение, поковыляла обратно. Боль не проходила. К слову, трусы и прокладки в роддоме тогда были категорически запрещены. Извините за подробности, но ходили с пеленками между ног, и вот я, итак, еле переставляющая ноги, да ещё с этой пеленкой, ковыляла по коридору, как подстреленный одноногий пират.
Переодев и попытавшись накормить дочь, нужно было отнести пеленки в окно для белья. Пошла, аккуратно придерживаясь за стенки, и все-таки, почти дойдя до цели, начала медленно сползать по стенке на пол. Хорошо, рядом оказалась медсестра, схватила меня и увела в палату, велела больше никуда не ходить и вообще лучше не вставать. Тогда и стало понятно, что что-то здесь не так.
Вечером на обработке нужно было залезть на кресло, а я не смогла, я просто не могла закинуть ноги, никак. Медсестра обработала швы, как могла.
Утром привели хирурга. Осмотрев меня, велел везти на рентген. Везли на кушетке, каждый порожек отдавался дикой болью в костях таза, везли долго, по коридорам, даже по подвалу, на нескольких лифтах. В общем, диагноз: расхождение костей таза - симфизит. Я тогда в первый раз услышала о таком диагнозе, а вот во вторую беременность познакомилась с ним уже очень близко. Не смертельно, конечно, но очень больно и дискомфортно. Назначили уколы. Педиатр предложила забрать у меня дочку, но я отказалась, справлюсь сама. Даже представить себе не могла, что дочка может быть не со мной в свои первые дни жизни. Настоятельно велели ходить как можно меньше. Спасибо соседке, она помогала мне очень много. Из всех медсестёр человечными и адекватными были две, они и на кресло меня не загоняли, помогали одну ногу только закинуть, и пеленки за меня относили, просили еду мне в палату приносить на стол. Но была там одна дама, по всей видимости, одинокая и недолюбленная. Я пришла к ней на обработку, говорю, так и так, не могу обе ноги закинуть, так она на меня зыркнула и говорит: «Знаю я вас, нечего нюни распускать. Залезай, как положено!» Вот как это понимать, есть же диагноз, почему одна медсестра это понимает, а вторая и не в курсе и ей пофиг?! Конечно, я не полезла, я просто физически не имела возможности сесть в кресле как положено, она ещё долго на меня бубнила.
Первые три дня было очень тяжело. Уход за дочерью для меня был сравним с пыткой, мне было больно стоять, ходить, а лежать с дочей на кровати я боялась, кушетка то узенькая совсем, боялась уснуть и придавить дочку. Поворачиваться тоже было больно, я могла нормально без боли лежать только на спине. Все это время я никак не могла накормить дочь, из-за проблем с сосками она не могла правильно взять грудь, об этом я отдельно писала (читайте здесь). Малышка почти не спала, в основном кричала, приходилось носить ее на руках. У дочери диагностировали кривошею вправо. Нужно было при пеленании из одной пеленки делать воротничок для фиксации головы. У меня ничего не получалось, дочка моментально распеленывалась. Соседка проводила мне мастер-классы, учила пеленать. К концу второго дня, я была уже заслуженным мастером по пеленанию новорожденных малышей.
На третий день в роддоме случился бум, видимо, потому что была суббота. Наша палата была напротив лифта, за ночь раз 10 двери с грохотом и скрежетом оповещали о прибытии новой парочки мама-малыш.
На утро в туалете было жутко накурено, а одна новоиспеченная мамочка все ходила по коридору и с кем-то громко и с матом разговаривала по телефону. После обеда, видимо, ей кто-то сделал замечание, и до вечера была тишина.
Но до моей выписки в туалете так кто-то и курил.
Полегче мне стало с четвёртого дня. Боль немного отпустила и я уже сама могла и пеленки отнести, и даже обе ноги закидывала на кресло, конечно, козой еще не скакала, но на человека уже была похожа, а если бы меня ещё помыть, то вообще красавица.
За все время, пока мы были в роддоме, ко мне один раз пришёл муж, привёз памперсы, салфетки дочке, постоял 2 минуты под окном, посмотрел на дочь и уехал. Несколько раз приезжала свекровь, привозила кефир, один раз даже супчик привезла. У соседки на тумбочке стоял огромный букет красных роз, 2 раза в день к ней приходили родственники. Один раз - свёкор приносил куриный бульон, второй раз обязательно приезжал муж со старшим сыном, иногда со свекровью. Обидно было немного. Но, со мной была моя крошка, этой компании мне было достаточно. Кормили в роддоме очень мало, несоизмеримо мало, 3-х летний ребёнок не наестся. Кормили то три раза в день, но порции, прям молекулярная кухня какая-то. Зачем то приносили хлеб, печенье и запрещали их кушать. Без дополнительного прикармливания родственниками было очень тяжело, хотя есть и не сильно хотелось. Но эти пять дней я запомнила себя в постоянном состоянии голода.
Конечно, все эти дни в роддоме душу грела одна мысль - скоро это закончится и мы поедем домой. Там у меня была своя «санта-барбара», но это уже другая история.
Выписывать в срок, то есть на пятые сутки, меня не очень то хотели, из-за расхождениям костей. Ещё нужно было поставить укол. Да ещё и дочка теряла вес, молока было через край, а взять грудь то никак не получалось, вот мы и мучались. Но я выпросилась у врача домой, все-таки родители едут из другого города. Укол попросила с собой, дома есть кому поставить, пообещала внимательно следить за своим состоянием и через неделю сходить к врачу.
Ну вот и настал этот знаменательный день. Утром сняли швы. Примерно к обеду пришла врач, сказала собираться. На удивление дочка уснула и крепко-крепко спала, в первый раз после своего рождения. Соседку забрали быстро, а я все сидела в пустой палате на собранном постельном белье и ждала своей очереди. Выяснилось, что муж не привёз мне вещи, на дворе март, я в тапочках, ночнушке и халатике, так точно ехать домой не вариант. Его отправили за моими вещами, поэтому и пришлось ждать ещё какое-то время.
Наконец-то и за нами пришли. Зайку одели, завернули в одеяло и отправили нас в новую, наполненную самыми разнообразными эмоциями и достижениями, жизнь.
Спасибо, что дочитали до конца.
Легких вам родов, здоровых малышей и счастливой семейной жизни!
Буду рада лайкам и комментариям!
P.S. Примерно через неделю после выписки у меня на теле появились волдыри, которые лопались и превращались в разрастающиеся и осень болезненные язвочки. Тоже самое появилось и у дочери. Слава Богу, вылечили быстро. Не знаю точно, но могу предположить, что привезли мы это из той самой душевой.