Утром снова, как всегда, на работу. Выходных нет, их отменили после войны, когда мужчин стало не хватать. Да и не нужны нам эти выходные, нам бы подавай поскорее Победу, когда вернуться наши мужья и сыновья с войны. А мы сделаем всё, чтобы её приблизить, мы как бессмертные, им нас не одолеть.
С такими мыслями она шла в тёмное утро на работу на фабрику. Работала она там давно, но сейчас работы стало гораздо больше, многих из них перевели на места, освободившиеся мужчинами, которые были на фронте. Увеличились смены, ухудшилось питание. Но никто не жаловался. И это продолжалось уже второй год.
И хотя на улице было уже по-весеннему тепло и свежо, с каждым днём становилось всё тяжелее. Выйдя на главную улицу, она увидела таких же женщин, плетущихся на работу. Судя по лицам, в голове у них были те же мысли, что и у неё: "Поскорее бы это всё закончилось".
Казалось, что все понимают друг друга телепатически. Мало кто опаздывал, мало кто халтурил, весь завод работал как слаженный механизм.
Каждое утро они проходили мимо работающих пленных фашистов. Это было самое тяжёлое зрелище по дороге на работу. Здоровые мужики в грязном копали траншеи под фундамент, клали кирпич, плитку и делали другую строительную работу.
Они были на расстоянии вытянутой руки, до них даже можно было дотронуться. И эти люди стреляли в наших мужей, братьев, сыновей. Редкая женщина могла пройти спокойно мимо. Каждый день обязательно кто-то из женщин срывался, начинал кричать и даже лезть в драку. Каждой из них хотелось высказать всю ту боль, которую они причинили.
Порой в пленных летели не только оскорбления, но и камни, мусор. Сильные советские женщины не жалели для пленных и крепкого словца. Пленные ничего не отвечали в ответ и не оборонялись. Лишь отворачивались или отряхивались, если в них летел мусор или грязь.
Рабочий день давно перевалил за 10 часов. От монотонной работы гудели руки, как в тумане была голова. Убрать рабочее место, проверить всё по технике безопасности, собраться, переодеться, всё делалось на автомате.
Вечером шли домой уже почти в закате. Так за целый день солнышка и не видно было. Тут уж не до него, когда война, план выполнять надо для фронта. И они выполняли. Вечером все также тяжело тащились домой как могли, чтобы успеть выспаться перед следующей сменой.
Проходя мимо пленных фашистов сил с ними ругаться уже совсем не было. Они работали всё так же слаженно, всё также ничего не говорили. Не было того грязного немца, что она заметила утром. Были другие, эти помоложе вроде бы. Один был такой тщедушный, так был похож на её сына сзади, что когда обернулся, она чуть ли не бросилась к нему.
Молодое лицо было относительно чистым. Сразу было заметно, что строительными работами он раньше не занимался. Его форма была одета аккуратно, хотя местами испачкалась. Таких здесь было много, но почему-то ей о сыне напомнил только он. Он посмотрел на неё голубыми глазами и едва заметно и виновато улыбнулся.
Она прикусила губу от нахлынувших чувств и вытащила из сумки кусочек оставшегося с обеда хлеба. Она вытянула руку с хлебом, боясь подойти или что-то сказать. Но он подошёл сам, осторожно взял хлеб и сказал пресловутое "данке". Поднеся хлеб ко рту, он начал его есть. Не так, как едят с голодухи, а так, как едят с благодарностью.
Какой же он был молодой. Только сейчас она заметила задорный вихор у него на макушке. Если бы она не знала кто он, то наверняка бы приняла его если не за своего сына, то за соседского мальчишку, которых она шугала под окнами по вечерам, чтобы не шумели. Как же он вообще здесь оказался?
Он жевал хлеб медленно, и о чём-то думал. Будто бы поняв о чём она думает, он внезапно остановился и одномоментно сник, опустив руку с остатками хлеба. Он не смотрел в этот момент на неё, но она увидела как из глаз его потекли слёзы. Скупые такие, мужские слёзы. И пусть он солдат вермахта, видимо в этот момент он тоже вспомнил о матери и подумал о том, как она далеко.
Он плакал. И она, глядя на него, тоже заплакала своей измученной ожиданиями известий материнской душой, которая не ведала где сейчас служит её сынок примерно такого же молодого возраста. И не знала она что в ней сейчас кипит: ненависть, любовь, отчаяние или безысходность.
Она, отвернувшись, быстро пошла домой, отгоняя ту волну чувств, которая только что захватила её. Завтра новый рабочий день, новые ожидания известий, новая надежда на то, что скоро всё обязательно закончится. Для всех закончится.
__________________________________________________________________________________________
Другие статьи - рассказы автора:
Оккупировали немцы
Отходили немцы, забирали всех
Умерла тётя, оставила мужа
Жизнь бабушки Маши
Потерянная Кристина
Новогодние ожидания
Концовка
Если вам понравился рассказ, поставьте, пожалуйста, лайк и делитесь с друзьями в социальных сетях.
Если хотите видеть больше подобных рассказов в ленте, подписывайтесь на канал.
Автор всегда рад вашим отзывам и комментариям, за них отдельное спасибо.