25 апреля 2019 исполнилось шесть лет с того дня, как в Москве в возрасте 67 лет умер Анатолий Герасимов - русский джазмен, проживший четверть века за пределами родины и получивший всемирную известность.
Из статьи в буклете альбома «Живой Ракурс», выпущенного лейблом ArtBeat в 2012 и запечатлевшего радиоконцерты Герасимова 1996-97 годов (Кирилл Мошков, главный редактор «Джаз.Ру»):
Саксофонист Анатолий Герасимов — обладатель одной из самых заковыристых биографий в российском джазе. Музыкант-самоучка из поколения 60-х годов, он играл в знаменитом тульском биг-бэнде Анатолия Кролла, выступал в первых московских джазовых клубах и на московских джазовых фестивалях 1967-68 годов, но на месте ему не сиделось. В 1973 году советское правительство сделало уступку мировому сообществу, разрешив ограниченную эмиграцию из СССР, преимущественно для тех, кто направлялся в Израиль. Не секрет, что в то время можно было получить из Израиля вызов на репатриацию и вовсе не имея никакой связи с народом, населяющим эту страну. В 1973 году получил такой вызов и Анатолий Герасимов и, подумав несколько дней, поехал по тому же пути, который быстро стал накатанным: пересадка в Вене, отказ от продолжения полёта в Израиль, лагерь для перемещённых лиц, затем ожидание ответа на запрос о получении статуса беженца в США — во время этого ожидания Толя несколько месяцев работал в Риме в составе ансамбля джазового пианиста Романо Муссолини, сына небезызвестного дуче. И, наконец, Нью-Йорк, сложный период врастания в жизнь иной цивилизации. Помогли знакомства с американскими музыкантами, прежде всего с участниками оркестра Дюка Эллингтона, который за два года до этого гастролировал по Советскому Союзу. На тротуаре у Линкольн-Центра Герасимов неожиданно увидел великого Дюка, тот вспомнил русского саксофониста, пригласил на джем, и в 74-м Герасимов стал участником оркестра Дюка Эллингтона, правда, уже без Дюка, который незадолго до этого ушёл из жизни.
При сыне Дюка, Мерсере Эллигтоне, Толя несколько месяцев проработал в оркестре и даже записался на пластинке, которую ревниво и придирчиво слушали Толины знакомые в Москве, но для Герасимова всё ещё только начиналось.
СЛУШАЕМ: Anatole Gerasimov «Time Flies» (запись 1986, Нью-Йорк)
Лео Траверса -бас, Рикки Себастиан - барабаны, Борис Лебединский - гитара, Владимир Хорунжий - клавишные, Арто Тунчбояджян - перкуссия, Анатолий Герасимов - сопрано-саксофон
Последовало 17 лет в Нью-Йорке, где он играл буквально со всеми, и ещё шесть лет в Париже, а в 1996-м Толя неожиданно вернулся в Россию после 23 лет эмиграции. Он стал записываться с питерской рок-группой «Аукцыон», гастролировать по стране и выступать в московских клубах.
Алексей Баташёв, из статьи для обложки винилового альбома 1987 г. «Time Flies»:
...Москвич Анатолий Герасимов, хоть и окончил музыкалку по кларнету, этот предписанный школой инструмент забросил, любимый саксофон осваивал сам, а он трудно давался, и, конечно, у него были свои профессионально-исполнительские проблемы. Как сейчас, вижу его на джем-сешн в кафе "Молодежном", переминающегося с ноги на ногу около сцены, всей своей музыкальной душою жаждущего играть, но оттесненного нашим провинциальным, еще негустым, но уже чванливым джазовым олимпом. Тогда-то, наверное, высокие коллеги и окрестили его кличкой "Му-Му", которая сохранилась за ним вплоть до верхних этажей его карьеры.
Он уже "понюхал джазового пороху" и у Кролла в Туле, и у Саульского в ВИО-66, и в московских летучих ансамбликах, и из саксофонов он не попробовал разве что только альт, но первый успех пришел к нему, когда на московском фестивале "Джаз-68" он сыграл на флейте нежнейшее соло в своей композиции "Белый снег". "Всех увлек поэтичный Герасимов", - сообщила единственная рецензия на славный фестиваль, опубликованная в какой-то многотиражке.
В конце 60-х в Москве стали появляться джаз-клубы (их в ту пору называли джазовыми кафе) - "Синяя птица", "Ритм", "Печора", и в этих заведениях Герасимов непременно появлялся, чтобы с кем-нибудь поиграть, но за это почти не платили, и Толя подхалтуривал в МОМА (Московское Объединение Музыкальных Ансамблей, официальная контора ресторанных коллективов - ред.), переходя из кабака в кабак, нигде подолгу не задерживаясь. Однажды Саульский позвал его в свой оркестр, и Толя укатил, попросив приятеля полабать за него, а тот, видимо, на радостях запил, и когда Толя вернулся, то узнал, что уволен за прогулы.
- Почему вы часто меняете работу? - поинтересовался кадровик.
- Я не меняю - я как был саксофонист, так и остался.
- А что вы улыбаетесь? - спросило начальство.
- А что мне, плакать? - ответил Му-Му.
Анатолий Герасимов Он стал типичным московским джазменом, готовым играть в любом ансамбле или оркестре и в любом стиле от традиции до авангарда. Он много занимался и постоянно раскрывался новыми гранями. Помнится, как-то по радио прозвучала целая программа Толиных композиций и аранжировок, исполненная оркестром Юрия Саульского - это было так свежо, талантливо, интересно. И если его манило что-то впереди, он легко снимался с места. Сунув под мышку сопрано с флейтой, он мог смотать в другой город на интересный джаз-фестиваль или просто на джем-сешн.
В начале 70-х к нам приехали два лучших американских бэнда - Эллингтона и Джонса-Льюиса, и Толя ездил вслед за ними, не отходил от них, играл вместе при малейшей возможности, дарил свои партитуры, что-то перенимал, учился. Но дела, как и у многих джазменов, не шли, и в один прекрасный день Анатолий Александрович Герасимов, русский, холостой, беспартийный, пошел в синагогу, придумал себе еврейскую бабушку, но вместо Тель-Авива улетел в Нью-Йорк...
...Через год после возвращения в Москву, в начале 1997, с Анатолием случайно столкнулся корреспондент «РаКурса» Фёдор Случевский, автор программы «Джазовые новости». Федя притащил Герасимова на радиостанцию для интервью, и мы договорились, что Толя выступит у нас в прямом эфире со своей новой московской группой, которая играла главным образом его авторскую музыку в стилистике фьюжн.
Выступил он в результате на протяжении 1997 года трижды, а в апреле 1998-го, когда «РаКурс» уже не вещал, но всё ещё планировал продолжить вещание и даже выйти в FM-диапазон (чему не пришлось сбыться), мы ещё раз собрались в студии, чтобы записать ещё четыре пьесы Анатолия — планировалось, что, как только вещание возобновится, они будут переданы в эфир…
СЛУШАЕМ: самый популярный трек из живых записей с радио «РаКурс» - «Не в огне гореть» (запись 1997)
Анатолий Герасимов - сопрано-саксофон, Антон Ревнюк - бас, Дмитрий Севастьянов - барабаны, Юрий Генбачёв - перкуссия, Валерий Белинов - гитара
Интересно? Ставьте лайк (значок с большим пальцем вверх) и подписывайтесь на канал, чтобы увидеть новые публикации!