Завтра – Радоница. И опять мы увидим «застолья» на кладбищах с «поминанием» усопших едой и водкой. Сторонники этой традиции в ответ на упреки в подражании языческим обычаям иногда говорят: «А вот в церковь на панихиду тоже приносят еду. В церкви еда и на кладбище еда. Какая разница!». Между тем, разница есть и очень существенная.
Еда, которую приносят в церковь на канон (обычно хлеб, сахар, мед, иногда - кутья) потом раздается нуждающимся и малоимущим. Это род милостыни ради усопшего, о смысле которой писал святитель Иоанн Златоуст:
«Ты хочешь почтить усопшего? Почти его не плачем и рыданиями, но милостынями, благодеяниями, служениями (…). Не о памятниках, не о надгробных украшениях будем заботиться, ты собери вдовиц — вот наилучший памятник! Скажи им имя покойного, пусть все творят за него молитвы и моления. Это преклонит на милость Бога, хотя и не он сам, а другой за него совершает милостыню. Это сообразно с человеколюбием Божиим (…) Будем помнить, какие утешения мы можем доставить умершим, – вместо слез, вместо рыданий, вместо надгробных памятников — милостыни, молитвы, приношения, – чтобы и им, и нам сподобиться обещанных благ, по благодати и человеколюбию Единородного Сына, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава, держава, честь, ныне и присно, и во веки веков. Аминь».
Трапезы на кладбище, возле могил своих усопших родственников, особенно с водкой, которую иногда даже выливают на могилу – отголосок языческих поминальных тризн или еще более древних обычаев «задабривания» духов умерших с помощью жертв. Подобная «магия» глупа, греховна и не имеет ничего общего с христианством. Усопшему еда не нужна, ему нужны молитвы живых, подкрепленные их христианской жизнью и поступками.
Хотите помочь покойному? Помогите живым. Накормите голодных. Утешьте страждущих. А не свой желудок.