Автор: Николай Соснов
Посвящается Лиде - с любовью
1 мая
На Володькину «морскую дачу» я приехал вчера вечером. После ссоры с женой меня всю неделю донимали бессонница и полная творческая импотенция. Хлопнув дверью, Галя словно рубильник моей жизни повернула в положение «выключено». Как это у меня водится, в себе держать печали я не стал, и за неделю по горло надоел коллегам и приятелям.
- Тебе надо проветрить нервы, старик, - посоветовал Володька. - Вот что, поезжай-ка на майские каникулы на мою «морскую дачу». На соленом воздухе уснешь, как младенец, а там и писанина пойдет на лад.
И вот я тут, в его домике на берегу Черепаховой бухты. Валяюсь на скрипучей деревянной кровати и заполняю дневник под мерный плеск волн. Пишу по старинке в бумажном блокноте и вовсе не собираюсь выкладывать его на обозрение публики в Интернет. Нынче мало кто ведет такие вот дневники лично для себя. А мне нравится аккуратно фиксировать важные события прошедшего дня.
Черепахи здесь давненько повымерли, а природа кое-какая сохранилась. Восхитительное местечко. Кругом песчаного берега изъеденные кавернами скалы. Встречаются и ямы, кое-где и настоящие пропасти. Ярусом выше камень упирается в глухой лес, сквозь который прорезана единственная дорога. Выезд на нее у шоссе перекрывает шлагбаум. В избе у шлагбаума обитает сторож — дед в камуфляже с малокалиберным дробовичком. Черепаховая бухта — частное владение, кондоминиум четырех семейств, отхвативших ее еще в постсоветские годы и выстроивших по берегам одинаковые одноэтажные коттеджи.
Кстати, отдыхаю я тут не один.
Промаявшись ночь, ранним утром выбрался из постели, чтобы полюбоваться рекомендованным местным чудом — бледным рассветом, больше похожим на закат. Спрятанное в густом тумане солнце зависло на горизонте, и действительно было неясно, собирается ли оно подняться вверх, или снова погрузится в пучину морскую, установив над миром вековечную тьму. Странный эффект преломления лучей в прозрачной вате тумана заставил прибрежные воды вспыхнуть завораживающим серебристым светом.
Я как раз любовался игрой холодного огня, когда заметил ее. Она сидела на камне очень далеко от меня, почти на противоположной стороне бухты под нависающей скалой. Девушка в темно-бордовой кофточке и белой юбке. С шеи свисают простые белые бусы, наверняка, коралловые, хотя на таком расстоянии я не мог быть в чем-то уверен. Аккуратно уложенные светлые волосы девушки полностью закрывали от меня лицо при том, что сидела она не спиной ко мне, а вполоборота, уставившись в сторону восходящего дневного светила.
Сразу же захотелось увидеть ее лицо и одновременно почему-то стало страшно посмотреть ей в глаза. Простоял на берегу битый час в надежде, что она встанет и повернется ко мне, но девушка не шелохнулась. Потом меня отвлекла пикирующая на добычу чайка, а когда снова посмотрел на тот камень, ее уже не было на месте. Расстроился не сильно. Если девчонка живет в Черепаховой бухте, у меня будет еще случай познакомиться с ней.
2 мая
На рассвете снова видел ту девушку. И снова упустил.
Перед тем я провел в Володином домике ужасную ночь. Проспал всего около трех часов. Затем поднялся сильный ветер, и дом наполнился стуком распахнутых дверей, треском мебели, скрежетом принесенного ветром песка, а особенно — ни с чем не сравнимым отвратительным скрипом. Ветер выл, гудел во всех щелях и порах и даже норовил дыхнуть холодом на обнаженные участки моего тела.
Утром наступил штиль. Бури как не бывало. Все тот же туманный бледный рассвет очередного дня в Черепаховой бухте. И та же самая девушка в прежнем наряде и в той же позе на камне под скалой, такая же стройная и столь же неподвижная, как и вчера. В этот раз я попробовал привлечь ее внимание криками и взмахами рук, но она не реагировала на мои попытки. Чтобы увидеть ее лицо, пришлось бы заплыть довольно далеко в море, чего, конечно, делать я не собирался. В общем сарае кондоминиума имелись две весельные лодки, но я совершенно не умею грести и сильно сомневаюсь, что найду для этого силы в своих слабых руках, особенно после ряда бессонных ночей.
Размышляя о лодках, я зазевался, и девчонка опять ухитрилась ускользнуть так, что я не проследил ее путь. Впрочем, она могла идти только через скалы к домикам кондоминиума. Больше жить в Черепаховой бухте негде. Я решил прогуляться к соседям и не спеша обошел три других дома. Никого, и вид у строений довольно нежилой.
Я подождал часа полтора, однако, девушка не появилась. Разозлившись, забрался в машину и сгонял на пост охраны, чтобы все-таки узнать кто же она. Облом ожидал меня и там. Дед оказался выходным, а временный дежурный из охранного агентства знал только, что в кондоминиуме сейчас один гость, то есть я. Страж шлагбаума не мог оставить пост без веских оснований. Я заверил его, что девушка никаких неудобств не причиняет, имущества не портит, и вообще просто наблюдает бледный рассвет. Мне вовсе не улыбалось начать знакомство с загадочной красавицей с приезда полиции и оформления протокола за незаконное проникновение.
- Туристка дикая, - определил охранник, стараясь казаться знающим и опытным сотрудником, хотя сквозь камуфляж ясно проглядывал студент на подработке. - Хозяева им не препятствуют смотреть, если ведут себя прилично.
Вернулся я, не солоно хлебавши, и до вечера безуспешно пытался работать над текстом нового рекламного буклета «Вольво». Не сотворил ни строчки.
3 мая
Ночь прошла еще ужаснее, чем предыдущая, несмотря на полное спокойствие атмосферы.
Сначала я не мог уснуть от мыслей о Гале. В голове раз за разом проигрывалась наша ссора, его имя, ее слова, мой ответ, ее ярость, мой гнев, и финальный хлопок дверью, отрезавший от меня важнейший кусок жизни. Я будто получил рану, из которой непрерывно сочилась энергия, истощая тело и душу.
В хоровод горестных мыслей вплелся странный звук. Я прислушался и понял, что это дребезжит оконное стекло в гостиной, словно кто-то выбивает на нем пальцами мелкую барабанную дробь. Вскочив с постели, я вышел из спальни в гостиную и осторожно подошел к окну. На небе ни облачка. Ущербная луна еще давала достаточно света. В ее мертвенном сиянии я увидел девичью фигуру, удалявшуюся по берегу от домика к морю.
Дневник хорош тем, что в нем можно писать все откровенно. Поэтому не стану лицемерить перед самим собой и скажу, как на духу: я сдрейфил и не решился выйти из дома. Девушка свернула направо и пошла вдоль линии прибоя к скалам. Скоро она оказалась в их тени и растворилась в ночной темноте. Я напрасно ждал, что она покажется снова на лунной дорожке.
Утром я отправился наблюдать бледный рассвет и, конечно же, она сидела на привычном месте. Я приготовился к ожиданию, на сей раз решив даже под страхом смерти не отрывать от нее глаз. Я должен был увидеть ее лицо. Я страстно желал этого и замирал в ужасе всякий раз, когда мерещилось, что сейчас девушка наконец повернется. Что скрывают ее пышные светлые волосы?
Когда она на самом деле шевельнулась, мое сердце ушло в пятки. Но девушка не повернулась, а лишь подняла левую руку на уровень плеч и движением изящного пальчика поманила меня к себе. Странно, однако, я не колебался ни мгновения. Душа оцепенела от предвкушения жуткого испуга, тело же решительно устремилось на скалы, через которые следовало перебраться по единственной тропе, чтобы присоединиться к ней в ее безмолвном ожидании чего-то неведомого.
Я шагал по тропе, не отрывая глаз от фигуры в темно-бордовой кофте, от копны пшеничного цвета волос. Чем ближе я подбирался, тем отчетливее, детальнее становился ее образ. Еще немного, и я увижу ее лицо. Еще немного ближе…
- Боря, стой! Стой, Боря!
Я встал, как вкопанный, и повернулся на знакомый голос. Тропа под ногами исчезла, сменившись неровной поверхностью скалы. Позади открылась головокружительная мешанина камня и зелени. Верхний ярус, я забрался на самую высокую из местных скал. То и дело соскальзывая и обдирая ладони, за мной следом карабкалась Галя.
- Не делай этого! - кричала жена. - Не смей! Ну, прости меня! Прости! Не надо!
Я повернулся и снова посмотрел туда, где сидела светловолосая девушка. Прибрежный камень пустовал. Он оказался много дальше и ниже места, куда я забрался, повинуясь призыву таинственной незнакомки. Как будто мгновенно открутили зум видоискателя. Камень был далеко. И между нами лежала пропасть, на краю которой меня и остановил крик жены.
Галино горячее дыхание защекотало мою щеку, потом ухо, и я услышал торопливый плачущий шепот:
- Боря, не уходи! Ну, прости! Ну, дура я, дура! Ну, сгоряча наболтала, наврала от злости, чтобы заревновал! Ну, пойдем, поедем домой!
Пишу эти строки в машине по дороге в город. Она спасла меня, увезла прочь от наваждения Черепаховой бухты, девушка с божественно прекрасным лицом в обрамлении пышных светлых волос. Моя Галя. Только моя.
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.