29 апреля 2019 исполнится 120 лет со дня рождения Дюка Эллингтона (1899-1974). Ранее в этой серии см. «Эпизод 1: альбом «Ellington Jazz Party», 1959», «Эпизод 2: альбом «Money Jungle», 1962», «Эпизод 3: Дюк и Чайковский, 1960» и «Эпизод 4: легендарное соло Пола Гонсалвеса длиною в жизнь».
Кирилл Мошков, редактор «Джаз.Ру»
У меня особое отношение к Эллингтону, величайшему джазовому композитору и бэндлидеру. Я совершенно уверен, что для более глубокого понимания логики развития джазовой музыки в ХХ веке просто необходимо подробно знать творческую эволюцию Дюка Эллингтона, охватывающую ровно полвека, с середины 1920-х годов и до 1974 г., когда Эдвард Кеннеди Эллингтон по прозвищу «Герцог», то есть Duke, ушел из жизни, немного не дожив до 75 лет. И особенно необходимо знать музыку Эллингтона 30-х годов, даже чуть шире — примерно с 1927 по 1941 год. Это период расцвета его выдающегося дарования композитора, аранжировщика, руководителя оркестра. Дюк играл на фортепиано, хотя не был особенно сильным пианистом: его главным инструментом, как он сам говорил, был весь его оркестр. А биг-бэнд Дюка Элллингтона в 1930-е гг. был в великолепной форме, лучшей в мире на тот момент, и представлял собой не просто идеально отлаженный коллектив, точно и ясно реализовавший идеи своего лидера, но и собрание первоклассных солистов, многие из которых проработали у Дюка по несколько десятилетий, как, например, баритон-саксофонист Харри Карни, кларнетист Барни Бигард или выдающийся альт-саксофонист Джонни Ходжес.
Сам я изучал музыку Эллингтона следующим образом: в середине 90-х мне довелось работать на удивительной средневолновой радиостанции «РаКурс», где отсутствовало понятие формата и можно было делать такие музыкальные программы, какие хотелось. Больше двух лет я раз в месяц делал в рамках своей джазовой программы на «РаКурсе» цикл под названием «Эллингтония», где рассказывал о тех или иных аспектах полувековой карьеры великого джазмена. Ну и, понятно, мы слушали музыку Дюка. Именно тогда я открыл для себя те две инструментальные пьесы, которые предлагаю сегодня послушать.
Качество записей, дошедших до нас из 1930-х гг., по сегодняшним меркам невысоко. Записи сделаны моно, то есть всего на один канал, и по нынешним меркам звучат глуховато и тускловато. Уж таковы тогда были технологии звукозаписи. Но творческое качество многих записей Эллингтона того периода трудно переоценить.
В четвёртом выпуске серии к 120-летию со дня рождения Дюка мы уже слушали один из самых ярких документов истории его оркестра — те самые невероятные 27 квадратов соло саксофониста Пола Гонсалвеса, которые в 1956 г. на джаз-фестивале в Ньюпорте буквально вытащили оркестр Эллингтона из подступавшего забвения. За невероятным нервом и энергетикой этого соло как-то за кадром осталось то, ради чего Дюк попросил Пола сыграть это самое соло — а именно, переход от одной редко исполнявшейся тематической музыкальной пьесы к другой. Сегодня мы послушаем оригинальную, исходную запись этих двух пьес Дюка Эллинтона, представляющих собой, на самом деле, единое произведение в двух частях: просто в те времена, когда оно было создано — в 1937 году — на одну сторону пластинки можно было записать всего чуть больше трёх минут музыки, поэтому более обширные пьесы приходилось разбивать на части. Эта двойная пьеса называется «Diminuendo and Crescendo in Blue», «Блюзовое диминуэндо и крещендо». Два этих итальянских термина в музыке обозначают, соответственно, постепенное затухание динамики музыкальной ткани и, наоборот, постепенное ее нарастание, что отчетливо слышно в этих пьесах: «Диминуэндо» постепенно ослабевает и затихает, а «Крещендо», начав с малого, постепенно нарастает до высших на тот момент значений интенсивности игры.
Интересно, что в оригинальной записи 1937 года вовсе нет ни одного тенор-саксофона, хотя именно тенор Пола Гонсалвеса сыграл столь важное соло между этими двумя пьесами 19 лет спустя. Вот участники первой записи «Диминуэндо и крещендо в блюзе»: трубы — Уоллас Джонс и Кути Уильямс, Рекс Стюарт (корнет), Барни Бигард (кларнет), Джонни Ходжес, Отто Хардвик (альт-саксофоны), Харри Карни (кларнет и баритон-саксофон), тромбоны — Лоренс Браун и Джо Нэнтон, Уэллман Бро (контрабас), Фредди Гай (гитара) и Сонни Грир (барабаны). Плюс, естественно, Дюк Эллингтон за роялем.
Пьеса основана на не очень сложной блюзовой секвенции, и не мелодия как таковая составляет ее силу. Сила этого произведения — в аранжировке, то есть разложении музыки на партии отдельных инструментов. Первые такты «Диминуэндо в блюзе» — это какая-то музыкальная бойня, четыре соперничающих голоса, составленных разными группами инструментов. Постепенно этот напор спадает, и к концу части мы слышим только два голоса одновременно: ворчащий и взрыкивающий тромбон, который перекликается с саксофонами, и баритон-саксофон, который в такой же манере беседует с тромбонами. В финале в тишину уходят звуки оставшегося одиноким рояля Дюка Эллингтона.
«Крещендо в блюзе» начинается с простой фигуры в исполнении унисона трех кларнетов в нижнем регистре, ко второму квадрату им отвечают тромбоны и трубы, динамика звучания нарастает, присоединяется весь оркестр, а трио кларнетов продолжает играть, поднимаясь все выше и выше и производя все больше диссонансов. Задача, достойная академического композитора, но Дюк Эллингтон решил ее средствами свингующего джазового оркестра и ничуть не стеснялся играть эту непростую парную пьесу даже в ночных клубах, где публика ждала танцевальных ритмов.
Если вы слушаете эту музыку за пределами РФ и ряда других стран, где Яндекс Музыка доступна бесплатно, то в качестве источника звука можно использовать альтернативную ссылку (это та же самая запись 20 сентября 1937 г.):
Понравилось? Ставьте лайк (значок с большим пальцем вверх) и подписывайтесь на канал, чтобы увидеть новые публикации!