Пролог
Запись в Живом Журнале
Дата: 31.07.2010, 23:53
Пользователь: de_mi_urg
* * *
Скука. Она давно превратилась в болезнь толпы. Выхвати, поймай за руку любого из бредущих в ровном строю жителей мегаполисов или городов поменьше, заставь говорить, и ты убедишься в этом. В конечном счете, ответом на все вопросы о мотивациях, страданиях, мечтах станет «скука». Она окажется причиной, препятствием, отправной точкой, источником зла и добра.
Если не бороться с ней ежечасно, ежеминутно, ежесекундно — она затопит разум и душу серой слизью тоски.
Метки: игры, мечты
История первая, в которой музыкант плачет, а концерт оказывается на грани провала
По грязным стенам тесной гримерки мягко струился ароматный никотиновый дым. Мистер Дэ стоял, облокотившись о высокий стеклянный столик цвета жженого сахара, и никуда не торопился. До начала концерта оставалось минут десять.
— Зачем суетиться? Без меня не начнут.
Он медленно переступил с ноги на ногу и плеснул в кружку воды из графина.
— Ваша правда, мистер Дэ, ваша правда, — глубоко вздохнув, произнес невысокий молодой человек с растрепанной пышной шевелюрой и в черном концертном пиджаке.
— Вы, Себастьян, зря так сегодня разоделись, — владелец театра говорил медленно, получая удовольствие от каждого звука, ласкающего гортань.
Себастьяну хватило этой небольшой паузы для вялого протеста.
— Но вы же обещали...
— Не сегодня, мой дорогой. На пианиста я не рассчитывал. Да и не готов ты пока.
Мистер Дэ осторожно отпил из кружки, чтобы не повредить грим. После чего взглянул на музыканта, и разрез губ, спрятанных под толстым слоем белил, растянулся в снисходительной улыбке.
— Ну как же не готов?! — яростно затряс головой он. — Я же репетирую каждый день. Звук становится все чище и проникновенней. Мне кажется так.
— Кажется... — поправляя пробор на блестящих смоляных волосах, пропел мистер Дэ.
— Сами послушайте, — Себастьян хотел было взять собеседника за руку, но тот ловко ускользнул. — Вы поймете. Я хочу выступать. Я смогу.
— Кажется, — повторил он, как будто не слышал ни слова из того, что сказал музыкант. — Мой мальчик, когда твоя музыка действительно станет идеальной, ты перестанешь говорить слово «кажется». Ты сам поймешь, что время пришло. А пока...
Пианист закрыл лицо руками и глухо проговорил:
— Я не могу больше ждать.
— О, у тебя гораздо больше времени, чем ты думаешь. — Мистер Дэ натянул на безупречные руки с ровными длинными пальцами белые перчатки, грациозным движением снял с вешалки громоздкую шляпу болотного цвета и элегантно накрыл ею голову. — Дождись зеленого тумана. Он пришел на твое рождение, должен и зрелость отметить.
— А если я достиг своего пика, — не отрывая рук от лица, продолжал Себастьян. — Если он не появится больше?
— Уверен, он придет. И вот тогда я не просто позову тебя в театр. Я буду умолять тебя. Потому что тогда ты будешь стоить всех моих музыкантов вместе взятых и еще немножко.
Юноша наконец опустил руки и сквозь слезы посмотрел на собеседника. Во взгляде музыканта появилась надежда.
— Когда ты достигнешь своего предела, Себастьян, мы вдвоем отыграем убийственный концерт. — Артист улыбнулся невидимым ртом, и в глазах промелькнула искорка безумия. — А сейчас я должен идти.
Он отвесил музыканту короткий поклон.
— Тренируйся. Ты мне нужен.
Мистер Дэ поправил свой безупречный сюртук и направился к сцене.
Тяжелые занавеси цвета переспелой малины медленно раздвинулись и, обнажив скупые декорации, выпустили в зал ароматы старого бабушкиного сундука. Выждав несколько секунд, мистер Дэ важно прошагал на середину сцены. Даже золотые бубенцы, красовавшиеся на бархатных манжетах безупречно скроенного темно-зеленого сюртука, не мешали ему двигаться бесшумно. Он окинул взглядом зрительный зал и остался доволен: сквозь толстый слой белил проглядывала взволнованная улыбка. Публика в ожидании затихла.
Вот сейчас наконец-то все начнется. Он ждал этого несколько недель, готовил до мелочей, перевел целую упаковку бумаги «Светокопи», чтобы отобразить каждый штрих, каждый звук, запах. Еще мгновение и... мистер Дэ взмахнул руками.
Раздался мелодичный перезвон бубенцов, и свет погас, будто разом перегорели все лампочки. На миг темнота поглотила балконы, партер и четыре детских стульчика, расставленных по углам сцены. Когда же мягкое голубое сияние заиграло на декорациях, ведущего на месте не оказалось — театральное действие оживляли четыре скрипача, похожие друг на друга, как близнецы. Они ловко балансировали, стоя на стульчиках на одной ноге; вторая была задрана за спиной так, словно музыканты пытались дать под зад кому-то невидимому прямо перед ними.
Мистер Дэ стоял на сцене; он знал, что остается незаметным, потому без лишнего напряжения следил за представлением и мягко улыбался. Он еле заметно кивнул, чуть придерживая шляпу, и скрипачи взмахнули смычками. Первые ноты робким эхом проплыли по кругу. Музыканты переглянулись, и тягучая грустная мелодия наполнила зал. Подождав пять секунд, владелец театра снова взмахнул рукавами, и под знакомое треньканье музыканты стали плавно скользить вверх. Опора исчезла у них из-под ног, однако скрипачи играли, словно продолжая стоять на твердой поверхности. Музыка зазвучала громче. Смычки порхали в задорном канкане, и струны пылко отзывались на их прикосновения. Чем ярче звучали скрипки, чем острее прорезали воздух, тем выше поднимался квартет. О да, это была отличная задумка! Дождавшись, когда музыканты поднимутся достаточно высоко, мистер Дэ снова вышел вперед. Музыка стихла.
Он неподвижно стоял посередине сцены и впивался в публику взором. Зал безмолвствовал: ни хлопка, ни взволнованного выкрика, ничего. Чем же расшевелить это стадо баранов? Фантомы, да! И что с того? Каждый зритель создан по уникальному образцу. Мистер Дэ вздохнул, тряхнул рукавами, моргнул свет, и за его спиной возникли двое гитаристов, лица которых скрывали маски: грустная и веселая. Не дожидаясь команды, комик и трагик взломали тишину звонким переливом. Спустя четыре такта к ним присоединился и квартет. Так чисто, пронзительно и искренне зазвучала их песня, что, казалось, главнейшая тайна мироздания на мгновение открылась, блеснула звездочкой в пыльном воздухе и погасла. Ведущий топнул ногой, и музыканты замерли. Зал снова ответил молчанием.
Владелец театра нахмурился. Срочно нужна таблетка от скуки! Если без шоу звуки не различимы, тогда пусть будет шоу. Он повернулся лицом к ансамблю и торжественно взмахнул руками. Струны снова ожили. На этот раз мелодия лилась со всех сторон, словно на дивную песню отвечали даже стены театра. Дирижер бесновался: руки ходили в яростном ритме, вверх-вниз, вверх-вниз, бубенцы неистово звенели. Так продолжалось до тех пор, пока ведущий не исчез. На его месте появилась огромная золотисто-зеленая бабочка. Она распахнула крылья, застыла на пару мгновений и пропала, как случайное видение, вернув на сцену мистера Дэ.
Он победоносно улыбнулся и, ловко крутанувшись на каблуках, коротко поклонился. Ну теперь уж точно должно подействовать. Не может не подействовать. На превращение ушло слишком много сил, и вряд ли в ближайший час он сможет изобразить еще какие-нибудь волшебные метаморфозы. Он ждал. Звуки музыки наполняли зал. Зрители не издавали ни звука. Сегодня провал был близок как никогда. Еще хорошо, что в роли зрителей выступают фантомы. Настоящие примешали бы к провалу еще и позор. Очень скоро он устроит идеальный концерт, который будет длиться не больше пяти минут и закончится безоговорочным фурором. Сейчас же остается достать из рукава последний козырь и постараться растормошить эту серую массу.
Мистер Дэ опустил голову и будто съежился; сюртук, который еще в начале представления сидел безупречно, смотрелся теперь на два размера больше. Послышался звон: плечи ведущего сотрясались от беззвучных рыданий. Он обратил взгляд на партер, белые от грима слезы катились на парадный костюм. В зале шептались. Развернувшись, ведущий бросился в глубину сцены. Вернулся, волоча за собой громоздкий чемодан. Музыканты продолжали играть.
Ведущий еще раз внимательно посмотрел на зрителей, после чего проворно извлек из чемодана канистру. Неторопливо подошел к гитаристам и, пританцовывая вокруг, стал поливать их содержимым. Потянуло бензином. Из кармана мистер Дэ достал зажженную спичку. Первая гитара отозвалась тревожным тонким переливом, вторая — смирилась басом шестой струны. Голодное пламя с жадностью накинулось на тела комика и трагика. Пахнуло горелой плотью.
Не обращая внимания на треск горящих тел в костре, ведущий уверенными шагами вернулся к чемодану, достал дробовик и направил его на музыканта, который висел ближе всего. Скрипка истошно завизжала и подавилась оглушительным грохотом. Участник квартета безвольно повис вниз головой, и на деревянный пол полилась кровь. Спустя еще три выстрела под театральным потолком болтались четыре мертвых тела. Мистер Дэ в мешковатом сюртуке, слабо улыбаясь сквозь размазанные белила, низко поклонился.
Зал взорвался аплодисментами.