Архитектура создает среду обитания человека точно также, как он – «потребитель архитектуры» – технологично распределяет в пространстве/времени свои представления об удобстве, красоте и функциональности. И в этом нет ничего необычного или противоречивого. «Дух города» изменяет человека, который меняет город – это еще в средневековье заметили. Когда англо-саксы переселились на Британские острова, покинутые римлянами, они построили свои примитивные деревни, хотя рядом ветшали античные города с канализацией и водопроводом. Через некоторое время их пра-пра-пра-правнуки с энтузиазмом «отказались» от замков, которых в Европе разорено не меньше, чем русских помещичьих усадеб в гражданскую войну. У полезности есть предел, который как и символизм, воспринимается только теми, кто его чувствует.
Аббатство Сен-Дени в одноименном пригороде Парижа – место, где родился готический стиль и похоронена почти вся Каролингская династия. Локальная архитектурно-историческая особенность 93-го департамента Франции. Совсем недавно с амвона оглашали волю папы и короля, управляли помыслами. Теперь вокруг могилы Карла Мертелла живут «французы» из североафриканских колоний, которым достаточно телевизора и социальных сетей. Им не нужно какое-то особенное воспоминание о человеке остановившем нашествие их арабских предков в 732 году. От слова «совсем». Им вполне хватает Эйфелевой башни, которую они продают в виде сувенирных поделок «понаехавшим» туристам, не желающим посещать этот криминальный район.
Сергей Довлатов как-то задался вопросом: «И почему архитектура вокзальных сортиров так часто напоминает шедевры Растрелли?». Предположу, что негры в центре Йоханесбурга дали вполне актуальный ответ. Вот уже почти 30 лет они гадят в лифтовые шахты захваченных небоскребов, снизу вверх закрывая «для посещения» один этаж за другим.
Жалко? Обидно? Противно?
Возможно. Но, если поразмыслить…
У нас в России в каждом городе стоят разрушенные Дома культуры в центре и по несколько закрытых предприятий в его окрестностях – постылые воспоминания, памятники ушедшей цивилизации. Уже сейчас революционные изменения среды обитания совершаются за считанные годы и это означает, что если раньше на осознание перемен уходили десятилетия размышлений образованных людей (Шпенглер), то теперь на это нужен день старшекласника, способного сделать сравнительный анализ (сборник рефератов).Правда, осознание наших возможностей вовсе не отменяет психологические стресс-последствия от «футорошока», который, по определению Элвина Тоффлера, выражается во взрывном противоречии между воображаемой реальностью и ощущениями от того, какая она «на самом деле». Кричащее несоответствие формы содержанию.
Мы модничаем и рассуждаем о цифровизации, но все еще ментально жмемся к проверенным решенияминдустриальной эпохи: заселиться в 100-миллионные мегаполисы, в центр поставить что-то брендово-узнаваемое, рассовать горожан по жилищным боксам с квантовой связью и построить транспортные магистрали между городскими анклавами для 15% «людей путешествующих» из одного счастья «большого города» в другое. Дорогу, как поток информации для хранящих её людей, ставят в основу цивилизации. Остальные 85% дураков вокруг дороги – неудачники, какие, по мысли «гуру» стратегического консалтинга Кинито Омая, останутся за бортом будущего в виде бесправной африканизированной биомассы.
«Город», каким мы его знаем, стремительно становится устаревающей технологией, используемой «молодыми технократами», чтобы на Красной площади завесить картонными загородками всё символически ненужное. В этом смысле нет никакой разницы между далеким китайцем в очереди на автобус, русским «эффективным менеджером» в десятибалльной пробке и «Quiet American» («Тихий американец») из посольства. Точно также парк «Зарядье» ничем не отличается от ровной забетонированной парковки перед «Ашаном». Вроде бы всё такое разное, но одинаково удобное для доставки и выезда.
Готовьтесь! В ближайшее время Торговые Центры станут похожи на советские ДК.