Конечно он не всегда был дедом. Это я его помню с начала 80-х. Тогда он уже был пенсионер, носил гражданский пиджак с орденской планкой, водил жигули "копейку", возделывал дачу и был заядлый рыбак.
Автомобиль для него был больше, чем средство передвижения. Это был товарищ и друг. Стоит ли говорить, что ремонтировал он всё сам и знал его до винтика. Первый автомобиль у него был — москвич.
На нём он проехал полмиллиона километров. Изъездил весь Кавказ и юг СССР. Запросто на выходные ездил из своего курортного Ессентуки на Чёрное море в Одессу к своим родителям.
Москвича я не застал, а на копейке мы тоже немало поездили. Были на горе Эльбрус, ночевали на берегу реки Зеленчук, ездили рыбачить на Черкесское водохранилище, за грибами на окрестные горки.
Про дачу нужно сказать особо. Участки давали коллегам — сотрудникам санатория, где дед работал врачом. Все друг друга знали, строились сообща. Ко времени моего детства это уже были цветущие сады, с уютными летними домиками.
Заборов между многими соседями не было. Летом это было лучшее место. К бабушкам и дедушкам приезжали внуки. Мы сообща играли на проезде или у кого-нибудь на даче.
Делали луки и стрелы, строили шалаши. Часов в 16, когда жара спадала, старики собирались у кого-нибудь на даче на чаепитие. Часто у нас, потому что у нас был большой стол под навесом из винограда.
Иногда дед привозил развесное мороженное в большом пакете и делил на всех. Бабушки соревновались в кулинарном искусстве. Мы шли играть дальше, а старики долго чаевничали, играли в карты и отдыхали после трудового дня на даче.
Познакомились мои дед с бабушкой в Кишинёвском мединституте, куда дед пошёл учиться после войны. А на войну он ушёл сразу после школы.
Их распределили работать в город Лермонтово на Кавказе. Позже, дали квартиру в Ессентуках. В этой квартире они и прожили всю жизнь. Дом этот тоже примечателен, так как квартиры выдавались тоже коллегам-сотрудникам, все друг друга знали и дружили.
Своих стариков тоже перевезли в Ессентуки. Дедовы из Одессы переехали в дом с небольшим участком в двух шагах от их квартиры. А бабушкина мама тоже в дом с участок и тоже в двух шагах.
Да все Ессентуки можно пройти вдоль минут за тридцать. Летом Ессентуки был очень многолюдным, так как все его пятьдесят санаториев заполнялись отдыхающими со всего союза. Мы тоже пили минеральные воды и ходили гулять в тенистые парки с аттракционами.
Запомнилось лето 88-го. Дедушка с бабушкой тогда поделились своей квартирой с жителями Армении. Зимой в Спитаке и Ленинакане было страшное землетрясение и Ставропольский край был наполнен... нет, не беженцами — гражданами союза, временно лишившимися крова.
В квартире дедов жили человек десять. Сами они жили в доме у родителей деда. Мы с бабушкой ходили в гости к армянам в свою квартиру. Они очень тепло нас встречали и пытались накормить всякими национальными вкусностями.
Я обратил внимание на то, что всё в квартире было в том же порядке, который у дедов не менялся годами. Квартиранты жили очень аккуратно. Они не открывали даже ящик с игрушками, хотя детей было немало. Я великодушно разрешил им пользоваться своими игрушками.
Ещё был забавный случай. К деду приехал его друг на жигулях 11 модели. Попив чаю на даче, решили ехать к ещё одному другу, который жил на пасеке. Как водится дед спросил у всех, кто играл на проезде: ребятишки, кто хочет прокатиться за медом? Естественно все хотели!
Начали распределяться по машинам. Я всегда ездил с дедом. Но на 11-й модели жигулей с кузовом универсал я ещё не катался. Я спросил дедова друга, — а чья машина быстрее ездит?
Он ответил, — конечно моя! У меня ведь 11-я модель, а у твоего деда всего 5-я.
Ну и я решил ехать на 11-ой.
Всю дорогу 11-ая ехала впереди, так как водитель лучше знал дорогу, но в конце, на ровном участке шоссе, мой дед обогнал 11-ую, а потом снова пристроился в хвост. Я всё понял и обратно снова ехал с дедом.
Бабушка ему иногда выговаривала за такие лихачества, — куда ж ты летишь с полным салоном ребятишек?!
Но больше для вида, так как знала, что водит он отлично, и за весь свой водительский стаж — более 30 лет — у него не было ни одной аварии.
Когда ехали куда-нибудь так полной машиной — по дороге пели песни. Чаще всего это были "Шел отряд по берегу" и "По долинам и по взгорьям".
На юге хорошо летом — в обычных лесополосах, ограждающих поля можно было вдоволь наесться шелковицы, алычи, абрикосов, вишни, насобирать кизила, грибов, найти ежевику...
Одна из комнат деда — мастерская. Там он чинит телевизоры, магнитофоны, часы и другую технику его времени. Раньше у него была мастерская в гараже. Потом разболелась нога и он перестал ездить на машине и ходить в гараж.
Когда я в очередной раз приехал летом, он говорит — сходи в гараж, посмотри как там?
Я сходил. В гараже стоит почти новая 6-ка жигули, на которой он почти не ездил. И уже начинает ржаветь.
Рассказал деду. Он заволновался — два года, говорит, не ходил, помоги — пойдём вместе сходим.
Дошли, выкатили машину, смели паутину и плесень. Не заводится.
Дед сразу понял причину — возьми, говорит, там-то такой-то ключ, открути там-то гайку, сделай то-то. Уже не помню, что конкретно я делал, но машину завели.
Но за руль дед сесть мне не дал, тут он ревнив — сам повёл. Доехали до дачи. Там всё заросло бурьяном. Только домик невестка деда покрасила, когда приходила, дверь и стены побелила.
Уселись за пустой стол с почерневшими от дождя досками, за которым раньше собиралось столько народа. Дед закурил, задумался.
Он человек сильный, не стал долго печалиться о том как стало, вспомнил про то как было. Помнишь, — говорит, — как тут все было ухожено когда бабушка была жива?
Он сам потом пытался содержать дачу в порядке, вот и ногу повредил, когда полез по прохудившейся лестнице подкрасить чердак.
Пойдём, — говорит, — пройдём до тёти Кати, она должна быть.
Прошли через заросшие дачи, у некоторых хозяева уже сменились. Тётя Катя — тоже бабушка, только внуков у неё нет — была на своём огороде.
Вернулись, поставили машину в гараж, дед говорит, — нога разболелась что-то.
Может попросить кого-нибудь подвезти? — предложил я.
Но дед — гордый автомобилист, сам всегда всех подвозил, а просить кого-то подвезти не захотел. Выкатил из гаража велик — доеду, говорит, на нём.
А от гаража к дому как раз с горки, педали крутить не надо. Я бежал следом и думал — только бы не упал!
Последний год он только во двор выходил, а тут — и в гараж, и на дачу, и на велике! Во двор въезжает, бабушки на лавочках так и ахнули — Евгений Сергеевич!
Дед мне велик передал, — иди, отведи обратно, а я тут с ними на лавочке посижу.
И уже покряхтывая пошел к старичкам.
Последний раз звонили деду по скайпу на 9 мая. Это его любимый и наиглавнейший праздник. Он прошёл всю войну до Берлина. Но довольно мало про это рассказывал. Я несколько раз пытался расспросить.
Больше он любил вспоминать послевоенное мирное время.
Приезжайте, — говорит, — летом, приглашаю. Все расходы на дорогу оплачу, пенсия у меня большая.
Таков он весь — сильный и самостоятельный, не смотря на года.
Приедем, — говорим, — правнучку покажем.
Которую он уже успел полюбить по фотографиям.
А утром мама позвонила. Не стало деда.