Слова имеют силу, поэтому они оказываются вне закона. Во все времена.
В оригинале библии Бог создаёт предметы, называя их.
Видно все боятся, что кто-нибудь произнесёт слова, которые всё разрушат.
Сколько ни пиши предупреждений о том, что не хотел никого оскорблять, те, кому надо, всё равно оскорбятся.
В оригинальном Стар Треке есть сцена, где Линкольн называет Ухуру «a charming negress», а потом извинятся, говоря, что в его время это слово использовалось для обозначения собственности. Она отвечает, что в их веке научились не бояться слов.
Всё жду, когда в нашем веке люди научатся не бояться слов.
Казалось бы, хоть горшком назови, только в печку не ставь.
Но ведь не просто так их люди боятся. Есть у языка волюнтативная функция (побуждения к действию) и она работает. Доказано влияние радио тысячи холмов на геноцид в Руанде. А сколько народа строили светлое будущее в Советском Союзе (на многих работает до сих пор!) и сколько строят его сейчас в Китае.
На самом деле, если что-то долго изо всех дыр говорить людям, они в это поверят. И сложно их в этом обвинять, потому что и критическому мышлению у них было взяться неоткуда. Всю жизнь все говорили одно, а тут вдруг появляется какая-то другая точка зрения? Ну, она наверняка неправильная.
Нас стараются защитить от агрессии, запрещая определённого рода высказывания, но оказывают этим медвежью услугу. Потому что невысказанные слова могут превратиться в действия. А высказанные могут и не превратиться.
Людям надо как-то выпускать пар.
Но вместо того, чтобы давать делать им это, им затыкают рты.
«На этот раз, так как она не произнесла ни слова, никто ничего не сказал, но, к величайшему ее удивлению, все хором подумали (надеюсь, ты понимаешь, что значит "думать хором", потому что мне, по правде говоря,
это неясно):
- Лучше промолчи! Знаешь, сколько стоит разговор? Тысячу фунтов - одно слово!»
Это из Алисы в Зазеркалье. Я в последнее время часто вспоминаю именно её. Ну, знаете, например, про то, что нужно быстро бежать только чтобы остаться там, где ты есть, а чтобы попасть куда-то ещё надо бежать в два-три раза быстрее.
В общем, с одной стороны, нельзя позволять людям говорить что попало, потому что это действительно может привести к тяжким последствиям. С другой стороны, нельзя ограничивать их в том, что они говорят. Потому что слова сами по себе не страшны.
Но вместо того, чтобы научить людей проще относится к словам, мы учим их не высказывать свои мысли. На всякий случай. Слово-то – тысяча фунтов.
Это при всём при том, что люди их и так в большинстве своём высказывать не умеют – поэтому им так нравятся литература и музыка, потому что наконец-то кто-то за них мысль сумел сформулировать.
Если людей не получается затыкать (их просто слишком много), нужно менять сам язык. Табуировать определённые понятия в нём и заменять их социально приемлемыми. Ну, как у Оруэлла.
Не совсем так же, конечно, но идея похожа. Только вдумайтесь, слова вне закона. Конкретные слова. Не книги, не фильмы и не песни. Слова сами по себе, потому что они несут в себе какое-то настолько сильное зло…
Хотя у меня есть более элегантное решение. Помимо того, чтобы судить людей за то, что они делают, а не за то, что говорят.
В общем, нужно наклонение в языке, которое бы означало, что то, что ты говоришь, ты не имеешь в виду на самом деле. Например, когда ты говоришь, что врежешь кому-то, кто тебя бесит. Ещё это наклонение бы использовалось в художественных фильмах и книгах. Всегда.
И на него бы перешли все блоггеры. На всякий случай.
Там всё равно конечно есть осложнения с тем, что ты сказал что-то в несерьёзном наклонении, а сделал на самом деле.
Но это уже вопрос неграмотности.