О «Декабристах». Заранее простите за некоторую бессвязность — текст рождался мучительно, но мы чувствовали необходимость объяснить, в том числе и самим себе, почему эта история для нас не работает. Сразу скажем, что остальной зал всю дорогу принимал выступление свердловчан сдержанными аплодисментами, но в финале похлопал от души. В фойе Большого и на фейсбуке тусовка рассыпалась в комплиментах — но на то она и тусовка.
О хорошем. В целом видно, что на сцене — результат большого труда. Особенно музыкального — спектакль сделан не левой пяткой. Мы еще в рецензии на «Микадо» писали, что в Свердловске хороший оркестр (дирижер Борис Нодельман) и хорошо звучащий хор (есть проблемы с дикцией и ритмичностью, но это родовая травма отечественного хорового пения). Солисты — с возможностями. Спокойные, сдержанные костюмы и визуальное решение в целом тоже на уровне.
Но многое в этом спектакле спорно, странно, мимо или просто никак. Например, гротескная хореография (и спорно, и странно, и мимо, и никак).
Музыка Евгения Загота вроде бы на первый взгляд большая, масштабная, от души оркестрованная. Но композитор пошел по пути соединения различных стилей разных эпох, и в результате партитура — какой-то сплошной анахронизм, а не синтез.
Когда-то про Ллойд-Уэббера писали, что он ворует ровно три четверти такта, поэтому судиться с ним бесполезно. Евгений Загот очень мелко нашинковал салат из имперских вальсов, военных маршей, литургических песнопений, русской оперы, народных песен, советской эстрады и киномузыки, Прокофьева, Ллойд-Уэббера, Шонберга, Уайлдхорна, Бенни и Бьорна, Сондхайма (несколько раз за спектакль в хоре звучит экстатический аккорд, увенчанный воплем где-то в районе третьей октавы — прямо «Суи-ини-и» из «Баллады о Суини Тодде»), а в песне Софи Салтыковой слышится Big Spender, даже тональность та же.
За этой демонстрацией музыкальной эрудиции тонет собственный голос композитора. Загот выступает не самобытным автором, а одаренным компилятором и стилизатором. Что, на самом деле, может и неплохо — имей он индивидуальный почерк, как у Кима Брейтбурга, мы бы даже не заглянули в Большой.
Либретто (пьеса — Карина Шебелян, стихи — Алина Байбанова) оставило странное впечатление старательного, но не вполне связного и совсем не захватывающего повествования. К чести авторов, они пытались не навешивать ярлыки (в случае с восстанием на Сенатской площади это просто невозможно — уж больно там все неоднозначно). Но все же очень не хватало качественного, афористичного текста, по-настоящему объемных персонажей, настоящих антагонистов, за которыми интересно наблюдать и которым хочется, простите за банальность, сопереживать. Справедливости ради скажем, что авторам худо-бедно удается провести по пути трансформации нерешительного Николя Романова, который превращается-таки в Николая I.
Кроме собственно исторических событий, в фокусе оказывается частная жизнь декабристов Трубецкого и Рылеева, которую авторы превращают в сюжет для «Каравана историй». Так, мы узнаем, что княгиня Трубецкая отмазала мужа от казни, а Рылеева больше волновала поэзия, чем жена. История еще одного женского персонажа — Софи Салтыковой, начавшись эффектным, но совершенно инородным номером на балу, обрывается, так и не найдя завершения.
Режиссура Кирилла Стрежнева нам показалась скорее уместной для оперы. В мюзикле метафоричность смотрится слишком претенциозно, а некоторая скупость выразительных средств не добавляет ясности повествованию.
Чуть-чуть об исполнении и исполнителях (мы не купили программку, поэтому пишем о тех, кого узнали). Расстроила мешанина из мюзикловых и академических голосов, последние принадлежали артистам старшего поколения, и если Анатолия Бродского(?) еще можно было слушать в роли Милорадовича, то вокал вдовствующей императрицы определенно был испытанием для ушей. У многих актеров беда со сценической речью. Возможно, спектаклю пошло бы на пользу, если бы он был целиком поющимся — разговорные диалоги такие шаблонные, чисто функциональные — уж лучше бы пели.
Снова мы обратили внимание на то, что у артистов Свердловской музкомедии странная энергетика. Одни просто вялые, другие пытаются придать градус своей игре с помощью ора в музыкальных номерах. Почему орут артистки Вененкова (яжемать — жена Рылеева) и Дякина (стереотипная светская bad girl Софи Салтыкова) мы понимаем — в Свердловске все девушки на грани нервного срыва. Ну вот зачем орет обладатель красивого мужественного тембра Игорь Ладейщиков (однообразно-пафосный князь Трубецкой)? Татьяна Мокроусова в роли княгини Трубецкой вроде бы старалась быть лиричной, но было слышно, что голос, хоть и приятного тембра — натруженый, больной, и, честно говоря, возникали сомнения, что она вокально справится с партией Эвиты, которую ей предстояло петь на следующий день. Кстати, сомнения эти оправдались.
В целом было неувлекательно, но любопытно. Не каждый день у нас пытаются экспериментировать с форматом музыкального спектакля, а не эксплуатировать до посинения чужие схемы. Один наш собеседник сказал, что это мог бы быть российский «Гамильтон» и мы покивали в знак согласия. Но на самом деле нет. «Гамильтон» рассказывает о рождении нации, восстание декабристов и последовавшая за ним реакция — это хоть и понятный современному зрителю сюжет, но совсем беспросветный и не обнадеживающий.
