КЭРРОЛЛ СПИННИ, 81 год, Вудсток, США:
Большая птица действительно большая — два с половиной метра в высоту. Моя правая рука вытянута над головой и управляет глазами и клювом, левой я двигаю крыльями. Внутри костюма из перьев довольно жарко, а главное, ничего не видно. Чтобы ориентироваться на съемочной площадке, на груди у меня закреплен небольшой монитор, передающий изображение с камер. Листы с репликами и подсветка приклеены на внутренней стенке. Так я работаю 46 лет подряд. Многие актеры, наверное, посчитали бы это проклятием. Но когда мне приносят сценарий очередной серии — мы сняли их уже больше четырех тысяч, — я лишь посмеиваюсь про себя и думаю: «Кажется, у меня лучшая работа в мире!»
В 1969 году, когда «Улица Сезам» впервые вышла в эфир, нас много критиковали. Говорили, что мы напридумывали зауми, что это все слишком сложно для детей. А сейчас наша передача в Книге рекордов Гиннесса — за эти годы мы получили 159 премий «Эмми» — больше, чем любое другое шоу в истории телевидения. Лично у меня четыре «Эмми» и еще две премии «Грэмми». Большая птица побывала на обложке журнала Time, пела дуэтом с Майклом Джексоном, снималась в кино, дирижировала оркестром и едва не улетела в космос (в ракете не хватило места). У Большой птицы есть именная звезда на «Аллее славы» в Голливуде, а я объездил весь мир, не раз бывал в Белом доме и был представлен восьми первым леди.
С создателем «Улицы Сезам» и «Маппет-шоу» Джимом Хенсоном я познакомился в июне 1962 года на кукольном фестивале в Бостоне. Я следил за его работой уже пару лет — с того момента, как увидел по телевизору рекламу «Уилкинс кофе» с его куклами. Джим приехал на фестиваль с представлением, лучше которого я не видел за всю свою жизнь. У меня опускались руки от того, какой он талантливый, но я все же выступил со своей программой и тихо ушел в гримерку.
Хенсон пришел за кулисы и сказал: «Мне нравится, что ты делаешь, приезжай в Нью-Йорк, поговорим о маппетах», — так он называл своих кукол. Джим похвалил мою перчаточную куклу, сварливую птицу с выпученными глазами, то и дело норовившую укусить меня за нос. Но он так туманно выразился, что я подумал: да он просто хочет меня утешить — и никуда не поехал. И только через семь лет мы снова встретились в Солт-Лейк-Сити, и Джим снова предложил мне приехать в Нью-Йорк и работать вместе. Я тогда подумал: «Боже, вот что он имел ввиду семь лет назад!»
Когда я пришел в команду «Улицы Сезам», в ней были только авторы идеи: Джим и Фрэнк Оз. На роль Большой птицы до меня пробовался один парень, славившийся эксцентричными выходками, но Джиму это все было не по душе. Зато у нас сразу возникло абсолютное взаимопонимание. Работая над персонажем, я спросил: «Слушайте, а кто это вообще — попугай?» Джим ответил: «Давайте представим, что это немного отстающий в развитии ребенок». Меня по‑прежнему часто спрашивают, что это за птица. Мне кажется, это жаворонок, но вот моя жена Дебра утверждает, что на самом деле это гигантский кондор.
Увидев первую серию со своим участием, я подумал: «Господи, почему меня до сих пор не уволили!» Но всем понравилось, и вскоре мы с Джимом придумали еще одного героя — Оскара Ворчуна. Это очень сложный персонаж. Думаю, его до конца не понимала даже команда передачи, даже сценаристы. Оскар бывает грубым и неприятным, но у него золотое сердце — поэтому мне так интересно его играть. Единственный, кто совпал характером с Оскаром, это Джонни Кэш, которому я однажды помогал с записью. Вообще я и представить не мог, что мои персонажи будут так много петь. Я легко разучиваю песни, но толком не знаю нотной грамоты, поэтому мы решили делать так: автор музыки напевает мелодию, а я заучиваю ее на слух. С кем только я ни пел дуэтом за эти 46 лет. Хорошо помню, как однажды у нас в студии был Рэй Чарльз, и я едва дышал от волнения. А мне кто-то сказал: «Везет же, ты второй раз в жизни споешь с Рэем». Представляете, я так волновался, что забыл, что уже пел с ним.
Не могу сказать, что я разбогател на Большой птице. Солидный гонорар, 150 тысяч долларов, я должен был получить в 1985 году за первый полнометражный фильм, где у моего персонажа главная роль — на канале PBS столько не платили. Съемки картины «Улица Сезам представляет: Иди за той птицей» проходили в Торонто — это было выгодно из-за курса доллара. Но если остальной команде платили в Нью-Йорке, я почему-то получал гонорар на месте. Закончилось все тем, что я отдал больше половины суммы в качестве налогов в Канаде, а после еще заплатил налог дома. Осталось у меня только 30 тысяч.
Такая же история произошла с нашими музыкальными записями. В 1978 году мы выпустили пластинку Sesame Street Fever, невероятно популярную, разошедшуюся миллионом копий. За нее я получил в общей сложности 50 центов. Я не шучу, два чека по 25! Когда я обратился в звукозаписывающую компанию, они наврали, что запись альбома обошлась слишком дорого. Я разозлился и ушел, хлопнув дверью. Вскоре представители студии связались со мной и предложили 17 тысяч долларов за три новые пластинки. В итоге мы записали шесть альбомов, и догадайтесь, что произошло дальше, — я не получил ни цента. Уже не помню имя босса, который присвоил наши деньги, помню только, как он подвозил нас на новеньком «кадиллаке».
Столько было за эти годы, что всего уже не вспомнить, но одна сцена навсегда осталась в памяти. В декабре 1982 года умер Уилл Ли, игравший мистера Хупера. Он был моим близким другом. Когда-то мы прямо в эфире придумали эту шутку — Большая птица перепутала имя и сказала: «Здравствуйте, мистер Лупер!» Потом я всякий раз коверкал его фамилию, называя то Скупером, то Тупером. Мы знали, конечно, что Уилл болен, но он никому не рассказывал о раке. После съемки очередной серии на мне все еще был костюм Большой птицы, я увидел Уилла, подошел к нему и сказал мультяшным голосом: «Я люблю вас, мистер Лупер». Он посмотрел на меня и ответил: «И я люблю тебя, Кэрролл». Мы обнялись на прощанье, а через три дня его не стало. Это все было кошмаром в жизни, а как быть с тем, что из шоу исчезнет один из главных героев? Кто-то настаивал, что не стоит говорить с нашей юной аудиторией о смерти, мистер Хупер должен уйти на пенсию и переехать во Флориду. Но все-таки мы решили быть честными: мистер Хупер в этой серии умирал, и взрослые объясняли Большой птице, что он никогда больше не увидит своего друга. Мы записали эту сцену с первого дубля, в конце у всех стояли слезы в глазах. Думаю, это самая сильная сцена «Улицы Сезам».
Я не люблю пересматривать старые серии, но несколько лет назад на двух DVD выпустили архив передачи, и каждая серия там предварялась предупреждением: «Ранние выпуски предназначены для взрослых и могут не подходить для современных детей дошкольного возраста». Какого черта?! Это просто смехотворно. Я даже пытался узнать, кто придумал эту ересь, но так и не нашел автора. До сих пор не могу понять, что имелось в виду — мы никогда не делали и не говорили ничего обидного или оскорбительного. Неужели за это время так изменились дети?
Читайте далее: Научные исследования, доказывающие, что люди, которые имеют дело с акциями и играют на бирже, хуже психопатов
_________________________________________
Понравилась статья? Ставьте лайк и подписывайтесь на канал esquire.ru на Яндекс.Дзен, чтобы видеть больше интересных материалов. А также делитесь нашими лучшими публикациями с друзьями в Facebook, Twitter и Instagram.
