Они же телогрейки, они же фуфайки. Спецодежда цвета хаки. В восьмидесятые ватники ввели в моду дети, чьи родители не могли купить своему ребёнку пальто или куртку. Да, в СССР, стране равных возможностей, возможности были далеко не у всех.
Голь на выдумки хитра. И те, кто надевал в школу ватник, украшали его, как могли. Рисовали шариковой ручкой на спине орлов типа Montana, чертили на рукавах три адидасовских полоски, а у сердца адидасовский же трилистник. Непатриотично, но весело. И веселье это подхватили даже те, у кого было что носить и кроме фуфайки.
Мода на советское пришла чуть позже. Когда не стало СССР. Вместо ватников появились дешёвые китайские пуховики. Но исчезли деньги. Мой дедушка не получал зарплату на заводе полгода. Сосед по двору работал на другом заводе и ему не платили года полтора.
Никогда не забуду, как перед окошком университетской кассы плакала мой научный руководитель - зарплату задержали и ей не на что было выкупить из ломбарда обручальное кольцо. Профессор филологии и её семья не могли свести концы с концами.
Как выживали? По-разному.
Сажали картошку. Становились челноками. Бандитами. Проститутками. Бизнесменами. Получали зарплату продукцией завода и пытались продать её на рынках и вдоль автомобильных трасс.
Деньги стали мерилом всего, но обесценивались очень быстро. В январе 91-го Ельцин сказал: Если будет денежная реформа, я лягу на рельсы.
Не лёг.
Денежная реформа Павлова обобрала простых людей вчистую. Один к одному меняли всего три дня. До тысячи рублей. В сберкассах со вкладов на руки выдавали только пятьсот. Но народ так душился в очередях, что вклады заморозили вовсе. Через месяц после реформы бабушка нашла забытые двести рублей в шкафу с постельным бельём. Плакала весь день.
Со стипендии я мечтал купить батончик «Марс». Зло смеялся в ответ на вопрос: колбасу какой фирмы я покупаю. Видел голодные обмороки однокурсниц и душился в очереди за гуманитарной европейской курткой. На весь университет их тогда привезли штук сто. Куртки мне не досталось. Про ватник тогда я даже не вспомнил.
Мне про него вчера напомнили. Так и сказали: ты – ватник и разговаривать с тобой не о чем. Это заразно, как бешенство.
И вдруг я вспомнил вот эту всю демократию. Вспомнил, как мы искренне радовались переменам в стране. А потом стали разрушать её своими руками. То, чего не строили. Каждый в меру своих способностей. И заграница нам в этом тут же помогла и полюбила со страшной силой. Почти насмерть. Но как-то выжили. Чудом, наверное. Вопреки всему. Как всегда.
Одно слово – ватники.