Время тёмной Ночи пришло. Город спит. Ночной ветер пролетает по его улочкам, шуршит зрелой жёсткой листвой, путается в ветвях, гонит пыль и сухой травяной мусор по брусчатке. Дёргает меня за полы плаща. Зовёт по нашему еженощному пути. Он знает: время тёмной Ночи пришло. Ну нет, друг, сегодня гуляй без меня. Сегодня я занят.
Нойн ночью красивее, чем днём. Местные подсвечивают фасады домов разноцветными огнями. У магов переняли. Теперь столица празднует каждую ночь, нарядная в разноцветии света. Даже почти сказочная. Да и прохожие не блукают впотьмах, а для бургомистра экономия: не нужно улицы освещать. Хорошая традиция. Вот только сегодня из-за неё мне приходиться чарами прикрываться, глаза отводить всем прохожим-перехожим да любопытствующим-бессонным.
Тишина. Только стукнет где в ночи дверь или ставень хлопнет под ветром. Только собаки взлаивают на дворах да в усадьбах. До третьей стражи ещё далеко. Ветер метёт по небу тучи. Кипят, тёмные, завиваются плотно облачными буклями. Чую, будет дождь к утру. Эх, угораздило же!
Шёл я за нужным человечком до самого вот этого дома, напротив которого теперь топчусь. Полгорода прошёл и по собственной дурости не успел войти вместе с ним в двери. Остолбенел. Вот, теперь стою тут, столбенею.
А столбенеть, строго говоря, есть от чего. Именно тут, не далее чем позавчера, порешили всё семейство его светлости графа Ариньён. Семеро детишек да маменька с папенькой. В графском кабинете, как донесли, даже паркет вспух от крови. Такое творить под моей рукой, без моего дозволения... Положение обязывает меня принять меры. Лично! Ибо, даже если и найдётся кто сильнее меня и выше мастерством в Нойне и его окрестностях, то ему быть магистром Нойнской Ночи, а не мне, Леру Беспалому. А раз я пока тут магистр, то и призывать к порядку преступников тоже мне. И наказывать – мне.
Чем я и займусь. Если только попаду вовнутрь. Я же должен взглянуть на тех, кто этим непотребством занимается? Я снова вздохнул. Изо рта выплыло облачко пара. Шаги? Кто-то идёт сюда. Я помахал перчаткой, развеивая облачко. Не хватало ещё выдать себя такой мелочью!
Новый вздох я сдержал. Тяжело с непривычки. Позабыл я, каково это, выслеживать и таиться, засиделся за тиглем да свитками.
* * *
Мне повезло. Я уже подумывал, как бы воспользоваться окном или через крышу, когда застучали торопливые шаги, и кто-то в плаще почти подбежал к дверям. Я скользнул ближе, стараясь не задеть ни чьей сущности – ни дома, ни деревьев, ни опоздавшего. Если он из Ночи – может заметить или встревожиться. Я стою за его плечом. Я слышу его дыхание. Я чувствую его тревогу – от него несёт страхом. Конечно, где тут ему кого-то почуять! Да он… Да он и не маг вовсе… Я чуть снова не отстал – так меня огорошило это обстоятельство. Чего тут не-магу делать? Опоздавшего оглядели через щель приоткрытой двери. Дверь прикрыли, чтобы распахнуть через мгновение. И мы, шагнув в ногу, вошли внутрь. Меня всё-таки можно обнаружить. Даже несмотря на отводящие глаз чары. Вот только для этого нужно быть равным мне в мастерстве. Или внимательно и чутко ждать чего-то вроде мага-невидимки. Но охрана тут… какая это охрана! Так, сторожа. А равных мне, столичному магистру Ночи, тут нет. Ну… Как нет… Среди тех, кто под моей рукой – нет. В Ночи – нет. Я снова спешу. Через тёмный двор и дом, стараясь не потерять своего невольного провожатого в коридорах и переходах. Осквернённый дом неприветлив. Его дух, его пенат, теперь извращён, напоен кровью и мстителен. И я, спеша по наполненным злобой его коридорам и комнатам, начинаю понимать, чего ради собрались здесь эти.
* * *
Встал у стеночки. Чтобы под ногами не путаться. Это кабинет графа. Сейчас здесь плотненько "братьев". Все в длинных "мантиях" с капюшонами, будто это поможет им скрыть свою сущность от таких, как я. Тесно. Два десятка душ, не меньше. Комната мала для такой толпы. Наверно, поэтому мебель всю вынесли. Только камин да настенные светильники остались. Да алтарь домашний сюда перетащили. От него ещё веет чистым и тёплым, домашним. "Очаговым". Хорошую семью погубили, гады.
Вспухший паркет скрипит под ногами и хлюпает. Стараюсь об этом не думать. Но отпечатки смертей лезут – я не могу их не видеть. Злюсь: разве Ночь гадит вот так? Там, где живёт, устраивает такое непотребство?! Оглядываю собравшихся. Ну и сброд! Не ковен, а недоразумение. Не отведи глаза покровитель! Пара седьмых, трое, быть может, пятый или шестой уровень. Кровососы ещё, да зверушки-перевёртыши. Нет, это не сброд – это отребье. Перевёртыши явно не из местных. Местных мои ребятки повыбили уже. Жрут много, серых людишек пугают, социальную напряжённость создают. Нет их – и головной боли нет. А тут – вот, новые приблудились. Впереди, возле камина, подсвеченная сзади огнём, замирает фигура. Предстоящий?
- Братья! Сегодня великий день обретения Силы! И все вы, собравшиеся по моему зову, обретёте сегодня могущество знания Ночи! Приветствую вас, братья мои во ковене!
Какой… знакомый голос… Предстоящая откидывает капюшон и поднимает руки. Марыся. Ах ты, маленькая воровка! Я уже хочу окликнуть её, но тут дверь распахивается. Вовнутрь втаскивают упирающуюся девушку. Я всё-таки ещё раз вздыхаю. Убивать каждого из этих "братьев" мне теперь хочется лично, долго и с пристрастием. Потому что двое, пошире меня в плечах, держат ученицу светлого магистра Дня.
* * *
Хорошенькая девочка. Молоденькая – пятнадцати вёсен, волосы белые, по спине волной, кожа нежная, ресницы тёмным вкруг голубых глаз. Светлый дух, а не земная девчонка. Видел я её на днях – магистр её везде за собой таскает. И как выкрали-то, ироды? А что теперь скажет магистр? А что сде-е-елает… Так. Я закатываю рукава. Проклятый убийством хозяев дом. Осквернённый алтарь света, и… Дитя Дня, скорее всего, распятая посреди всего этого клубка сил. Знаю я этот обряд. Знаю. И сражаться с тем, у кого эти недоумки собрались Силы просить и знания – я не хочу.
Девчонку укладывают на алтарь. Завораживающее зрелище – даже мне трудно глаза отвести. Предстоящая тоже глаз не отводит. Губки-вишенки облизывает. Ай-ай-ай, девочка! Я громко окликаю её:
- Ма…
И тут, заглушив меня, что-то грузно бухнулось в дальних комнатах. От этого звука дрожь прошла по стенам и полу, люстра жалобно звякнула. Надо же, тут, оказывается, есть люстра – да какая! С тонкими фарфоровыми розами. Прелесть! Пока я смотрю вверх, на эту прелесть, дверь скрипнула, один из тех, широких в плечах, виттан вышел. Мы – я и оставшиеся в комнате ковенные – ждём. Только шуршат одеяния, когда кто-то из серых почёсывается или шевелится. Ох, сохрани покровитель! Сколько же на них, должно быть, вшей! Я бы отступил подальше, если б мог, но дальше была стена, и я не мог. В волосах сразу подозрительно зачесалось. И я уже изыскивал способы поскрестись, когда вернулся широкоплечий. Он пожал плечами и качнул головой. Вместе с ним в комнату плеснуло свежестью. Оказывается, это было действительно необходимо. Запахло… Я принюхался. О! Какой знакомый запах… Знакомый, но не вспомнить никак. Словно за тонкой занавесью – вот он, ответ, рядом! Такой… Свежий. Ммм! Не нанюхаться, никак! Жасмин. Точно – жасмин! А в купе с явственно посвежевшим воздухом и мелькнувшим на самой грани сознания образом голубого неба… Мне стало нехорошо. Какого?.. Кто-то из светлого Дня пробрался сюда. И, кажется, я даже знаю, кто. И меня бесит эта её наивная самоуверенность! Я даже о вшах и запахах думать забыл. Но где она? Тоже, небось, спряталась под "отведением глаз". Хотя у них, у дневных, свои способы. Будь я тут один, я бы раскинул сеточку и по искривлениям нитей вычислил бы эту дуру наивную… Но алтарь, пенат, смерти – всё это искривит сетку и сделает её бесполезной. И я опять ничего не увижу. Где же?
Тесно стоят виттане. Капюшон к капюшону, касаясь друг друга плечами и бёдрами. Я содрогнулся. Где она тут может быть? не среди этих же… Если только… Я смотрю на Марысю.
Вокруг неё, Предстоящей богине, свободное пространство. В этом круге она сама, алтарь с поставленной на колени жертвой и свечи. Свечи стоят в вершинах "пентакля". Ха! Я только сейчас заметил линии. Хорош пентакль, если в нём не течёт Сила!
Марыся стоит между камином и алтарём. На алтаре, нижними округлостями кверху, растянута девчонка. Марыся заносит над ней кривой нож. Да чтоб тебя! Мой нож! Мой любимый жертвенный нож!! Нет, мало того, Книгу у меня… так ещё и нож прихватила! Грабёж! Натурально – грабёж! Маленькая зараза!
И за спиной Марыси мелькнуло мне опять солнечным полдневным небом. Я зажмурился, а когда проморгался…
То и дышать забыл. Выдохнул уже сам не свой от злости. Вот всегда так. Всегда! Увидеть её - как удар под дых. Виттане на неё не обращают внимания, как на пустое место. Значит, вижу её только я. Эх…
Худенькая фигурка в тёмном простом платье. Умеет магистр предписанную бедность превратить в элегантность. Тёмные волосы уложены в причёску – чтобы не мешали, пальцы сплетают чары, губы шепчут заклятие. Худенькая, тонкие руки, тонкие плечи. Изящная головка на стройной шейке. Глаза-угли под острыми линиями бровей. Губы в ниточку сжаты, чёрные волосы в причёску уложены – чтоб не мешали. Плетёт заклятие – как всегда! Заранее ничего не делает. Или делает, но не то, что может пригодиться. Вот что теперь? Виттан она не сможет тронуть – они серые. Они люди, а она – День. А смелая, сама пришла за ученицей. Дура наивная, о чём думает? Подняла вдруг на меня глаза, будто ожгла тёмными. Бровки острые сдвинула и… Исчезла с глаз. Где? Куда делась? Закрылась от меня, это понятно, но… Покровитель! Найти её!
Протискиваюсь среди виттан поближе к Предстоящей. И тут снова замечаю что-то… Снова… Такое… словно кусочек полдневного неба синего мелькнул. И запах. Толпа гудит и напирает, и я иду дальше. Сделать успел три шага и на четвёртом замер, так и не поставив ногу. Жасмин. Я развернулся. Жасмином пахнет. Незаметно в рукаве балахона потянул и намотал нить запаха. Выбирая её двумя пальцами, стал возвращаться. Вот оно. Я встал за спиной жасминового виттана. Не выше плеча, а под плащом – тёмное платье. Тонкие ухоженные пальчики выглядывают из рукавов только кончиками, но даже так – знакомы до мелочей. На указательном ноготок круглый, а на безымянном – вытянутый, вроде ягоды винограда. Наклоняюсь. Шепчу в ухо:
- Ну, здравствуй, солнышко! Дрогнула, шагнула было в сторону, да я удержал. Положил ладонь на плечо – даже сквозь плащ и платье вновь поразился хрупкой щуплости.
часть первая. Ваш Мартокот, 2016 год
ЗЫ: дзеновский редактор всё ещё не любит крупные тексты и режет исходное форматирование. фу, ну и намучилась!
