Как известно, любит Гнилая Интеллигенция век коротать свой в иллюзиях – чтобы саму себя сразу зачаровать, а потом неспешно – с чувством, с толком – разочаровываться. Ну, а ежели кто вынуждает это делать стремительно – тогда Интеллигенция гневается. Неизвестно – болезнь это такая, ментальность, порча, забава или чего еще. Коли кто любви Гнилой Интеллигенции взыскует – тот с феноменом этим играется, а кто любовью такою брезгует – тот раздражается.
Отрядил Президент как-то свыше Хлеб Трофеевича – юного и перспективного – Губернатором в край дремучий, грязный и нецивильный, дабы он на других посмотрел, себя показал да Вертикаль поглубже вкопал в местные свалки промотходов. Что ж, делать нечего – поехал Хлеб Трофеевич вершить великое средь белых морей, синих озер, дыр чернеющих, коробов бетонных и сараев разваленных стиля модерн. Оглядел Хлеб Трофеевич свои новые вотчины и нашел, что это все хорошо. Ведь когда и так все плохо, то уже, получается, и портить нечего. А это существенно облегчает деятельность.
«Походил тут у вас две недели – понравилось», - обронил великодушно Хлеб Трофеевич. И умилилась Гнилая Интеллигенция, воодушевилась, растрогалась, дала волю бурным фантазиям. И придумала Интеллигенция, что Хлеб Трофеевич – весь из себя культурный, скромный и вежливый, будто только что на свет божий из музейного хранилища извлечен или, может быть, даже из святилища. И поверила Гнилая Интеллигенция, что, ежели она чего скажет – так Хлеб Трофеевич выслушает, а ежели чего пожелает – так Хлеб Трофеевич выполнит. И уверовала Интеллигенция, что Хлеб Трофеевич добр. И придумала она, что Хлеб Трофеевич справедлив. И, как водится, буйную химеру свою полюбила всем исстрадавшимся сердцем.
А потом плакалась да дивилась, потому как Хлеб Трофеевич не то, что не слушается, но даже не слушает. Коли деньги даются свыше – так он их берет и на чьи-то иллюзии не оглядывается.
- Тут у нас две великих реки сливаются, мы хотим тут себе сакральное место нетронутое, - стонет Гнилая Интеллигенция.
- Да у вас тут уж все тронутое перетронутое… Сооружением больше, сооружением меньше – не все ли равно? А за то ведь денег свыше дадут – не скулить нужно, а радоваться! – отвечает на то Губернатор.
- Как же так, кормилец? – плачет Гнилая Интеллигенция. – Ты сказал, защитишь культурную среду и объекты, а у нас их совсем покоцали…
- Это разве объекты? Это объедки! Скоро вам магистраль железную выстроим – будете в столицу ездить настоящую культуру смотреть. Может, еще и возвращаться не захочется, - подмигивает Губернатор.
Смотрит Гнилая Интеллигенция на Хлеба Трофеевича разгневанно, требует, чтоб Губернатор оправдывал ожидания: речи эдакие можно бы годика через полтора толковать после выборов, а стремительно так наседать – не по-божески.
Ну, а Хлеб Трофеевич поглядывает да посмеивается. Это ж известно, что для счастья необходимо просветление, а для просветления – избавление от иллюзий. «Вот возьму и сделаю тут всех счастливыми, - думает Губернатор. - Может, потом еще спасибо скажут».
Нестор Толкин