Пару дней девушка не спала. Она видела маму, видела плачущих родственников, отпаивала всех успокоительным и поддерживала. В день похорон ее не пустили на кладбище: за внешним спокойствием скрывался сильнейший стресс, что передавалось Верочке. Девочка истерила так, что никто не мог успокоить. Макс ругался, нервничал, пытался укачать дочь, пока Оля была в доме родителей и поддерживала отца. Верочка успокаивалась только на руках у матери, а идти на кладбище с ребенком - не лучшая затея.
Оля, вроде, осознавала все происходящее, но не могла принять. Марина Николаевна была в квартире рядом с Олей, она оставалась с внучкой, пока родители были заняты.
Когда все поехали на кладбище, Оля поехала в квартиру. Она без конца ходила по квартире с ребенком на руках, пока не заметила, что в окно стучится птичка. Синичка сидела на откосе, будто ждала ответа.
-Оля, это мама с тобой прощается! - сказала Марина Николаевна, заметив синичку.
На следующий день Оля с Максимом стали переносить вещи в дом: папа не мог оставаться один в большом доме, он попросил молодых переехать в дом.
-Оль, мне одному этот дом не нужен. Давайте, вы в дом, а я со временем в квартиру?
Оле совсем не хотелось оставлять папу одного. Он проводил много времени с внучкой, только с ней отвлекался от горя и переживаний. Когда через несколько дней папа и Макс уехали на работу, Оля впервые осталась в доме с Верочкой. Она ходила по комнатам, натыкалась на мамины вещи и ждала, что вот сейчас дверь откроется и придет мама. Она не могла себя заставить убирать вещи, просто запихнула все в пакет и убрала в шкаф, до 40 дней.
Ей хотелось быть одной, пережить где-то глубоко внутри свою потерю, она не хотела гостей, родственников, не хотелось даже разговаривать с кем-то посторонним.
-Оля, так нельзя! Мы молодые, нам надо общаться с людьми, надо куда-то ходить, отвлекаться...
-Макс, как отвлекаться? Я просто хочу, чтоб меня никто не трогал. Дай мне время.
-Какое время? Сколько? Я не могу уже сидеть дома и никуда не ходить....