«Я люблю работать руками, потому что, занимаясь этой работой, я чувствую, как исполняю благороднейшее предназначение человека, и потому что мне нравится думать, как серьезно человек может преобразовать свою планету. Да, моему телу требуются часы отдыха, которые я должен заполнить наилучшим образом, но я никогда не бываю так счастлив, как с приходом утра, когда я могу вернуться к изнуряющему труду – источнику моего удовлетворения».
Вы слышали от кого-нибудь такое? Нет, и я не слышал. Не слышал и Бертран Рассел, чья «Похвала праздности» процитирована выше. Рассел, возможно, один из наиболее влиятельных философов в современной истории, в своем эссе на тему работы обратился к вопросу: почему мы так часто склонны рассматривать тяжелую работу как нечто «святое».
Вы уже слышали все это: упорный труд – благо для вас. Те, кто не работает, – лентяи. Бедняки не работают, потому что предпочитают употреблять наркотики и развратничать. Единственный путь к тому, чтобы найти свое место в жизни, лежит через долгий, беспощадный, тяжкий труд. Нет боли – нет доли.
Но верно ли что-либо из сказанного? Меня поражает, что на протяжении всей истории богачи (праздная элита), землевладельцы, аристократы отстаивали точку зрения, согласно которой тяжелая работа есть нечто нравственное; ты упорно работаешь, значит, попадешь на небеса. Иметь деньги — значит иметь возможность посвящать значительную часть жизни досугу? Что ж, ясно, что это крайне нежелательно – никто из тех, кто отдается праздной жизни, данной природой, не может считаться праведником. Как же интересно, что подобный образ мыслей на протяжении столь долгого времени позволял людям гордиться своим честным трудом, невзирая на то, что такой труд существовал (и сейчас существует) исключительно для того, чтобы обеспечивать предположительно неправедную праздность той самой элите, которая поддерживает эту позицию.
Рассел в своем эссе утверждает, что мы приближаемся к такому времени, когда людям придется работать не больше четырех часов в сутки – и этого количества труда хватит для удовлетворения всех основных потребностей. Философ написал это в 1932 году; в современном мире картина, нарисованная Расселом, не просто достижима – она абсолютно реальна. Почему в век продвинутой механизации мы не можем проводить бóльшую часть времени, праздно наслаждаясь жизнью? Почему мы должны принуждать себя беспрерывно мучиться ради того, чтобы иметь крышу над головой и еду на столе? И я совершенно открыто спрашиваю: неужели столь многие, кто увяз в бесконечном однообразии бесцельной «работы», отстаивают ее и защищают с таким пылом, как будто величайший и святейший из всех нравственных принципов заключается в том, чтобы гнуть спину ради грошовой подачки? Вы уже слышали таких людей. Это они выкрикивают «Устраивайся на работу!» из кабин своих грузовиков.
«В мире, где никто не вынужден работать больше четырех часов в сутки, каждый человек, увлеченный научной любознательностью, сумеет удовлетворить ее, каждый художник сможет рисовать, не голодая, как бы замечательны ни были его картины <..> Люди, в процессе профессиональной деятельности заинтересовавшиеся какой-либо стадией развития экономики или управления, получат возможность развивать свои идеи вне академических оград, из-за которых работа университетских экономистов часто представляется не имеющей отношения к реальности. У врачей появится время узнавать о прогрессе в медицине, учителя перестанут отчаянно цепляться за рутинные методы обучения тому, чему сами научились в юности, тому, что с течением времени, возможно, уже обнаружило свою несостоятельность.
А главное, счастье и радость жизни придут на смену истрепанным нервам, переутомлению и несварению желудка. Необходимой работы будет достаточно для удовольствия от отдыха и недостаточно для изнеможения».
О, стоит только вообразить такой мир!
Истина, которую многим так трудно признать, проста: работа сама по себе не есть некое высшее состояние бытия. Рассел говорит, что нам нужно научиться понимать, что элементарное действие по перемещению некоторого вещества с одного места на другое на земной поверхности не достойно нашей безграничной самоотдачи. Жить для работы – это не высшая ступень человеческого существования, это извращение его смысла, это извращение, обеспечивающие естественное состояние свободного времени тем, кто надзирает за работающими.
В нашей современной общественной системе население слишком затянуто в омут излишней работы, и оттого мы не можем сосредоточиться на чем-то хорошем в жизни; мы не в состоянии наслаждаться никаким досугом, кроме безоговорочно пассивного, мы не в силах отдаться своей гражданской ответственности так, как это необходимо для поддержания демократического уклада. Мы затянуты в грех – как если бы деловая хватка сегодняшнего дня подразумевала нелепое представление, будто «так все должно быть» или «просто жизнь такова».
А если представится возможность порвать с идиотским стремлением к производительности, какие чудеса мы сможем сотворить? Какое общество мы могли бы создать, если бы не растрачивали свой естественный потенциал (а каждый человек обладает невероятным потенциалом!) на обеспечение неограниченного досуга для немногих избранных, тогда как мало кто из них способен употребить этот досуг на что-то нетривиальное? В современной элите редки те души, что используют свой жизненный досуг правильно – во благо своего рода и планеты; а сколько людей не делают ничего воистину достойного, сосредоточивая вместо того свои усилия на непрерывном приращивании богатств? Какими могли бы стать жители Земли, свободные от однообразия и чрезмерного напряжения – свободные для изучения своих страстей, надежд, мечтаний; свободные быть лучшими настолько, насколько это возможно?