Я не смотрела "Анну Каренину" Шахназарова. И вряд ли стану смотреть, хотя видела множество интерпретаций – ведь количество экранизаций романа перевалило за 30. И с Гретой Гарбо, где два финала, из них один – «счастливый», для проката в Штатах. И с Вивьен Ли, и с Самойловой, конечно, и с Ривом-Суперменом в роли Вронского, и с Софи Марсо, и с худосочной Найтли (кстати, экранизация Райта мне понравилась – залихватская, чудна́я, почему нет?). Но дальше поддерживать умножение сущностей че-то неохота.
В моей любимой статье о Толстом Ю. Айхенвальд подметил: «…между художником и действительностью стоят другие художники, носятся чужие выдумки: уже столько раз служила жизнь всеобщей моделью, для всех доступной натурой и в мире накопилось столько вымысла! Значит, для того чтобы списывать не с копии, а с оригинала, нужна не только честность, но и редкая мощь. Вронский в «Анне Карениной» писал картины с картин, и многие, как он, светят отраженным светом. Косвенность вдохновений - вот что, по существу, далеко от Толстого, как от самого Создателя. Он стоит лицом к лицу с жизнью, с глазу на глаз с природой. Между ними нет никаких посредников. Он не зависит ни от кого».
Копииста Вронского Толстой называл «жеребцом», это общеизвестно. Роман он закончил 5/18 апреля 1877г. Мой любимый герой в "Карениной» - Сережа, брошенный мальчик, который не отвергает свою согрешившую мать: «Он понял, что она была несчастлива и любила его… он видел, что она страдает, и ему было жаль ее…» Сцену тайного свидания Анны с Сережей В. Набоков куртуазно назвал «очаровательной». А профессор четырёх российских университетов Д.Н. Овсянико-Куликовский – «одной из самых изумительных, одной из самых бессмертных страниц во всемирной литературе». Это так. Но сцена еще и одна из самых драматичных «во всемирной литературе» и самых экзистенциальных. Ведь Сереже и отец, и его клевретка Лидия Ивановна солгали о смерти Анны, убили ее задолго до поезда! И эта ложь не могла пройти мимо сознания 10-летнего мальчика. Как Сережа мучился при мысли о том, что его мамы больше нет, Толстой гениально и целомудренно опускает, хотя литературно и сюжетно такое описание было бы чрезвычайно выгодным. Но автор выделяет главное:
– Ты не думал, что я умерла?
- Никогда не верил.
Айхенвальд с невероятной глубиной понимания назвал Толстого «писателем-сыном» и «поэтом святого материнства». Толстой, напомню, потерял мать в полтора года, но был верен ее памяти всю жизнь. Роман «Анна Каренина» не о том, что Вронский ушел на войну, а о том, что Анна, бросая Каренина, бросает своего ребенка, Сережу. Разводятся ведь не с мужьями и женами, а с детьми. Что значат взрослые страсти против детских страданий? Да грош им цена!
Похоронив мать, Николенька Иртеньев думал, что «после такого несчастья все должно бы было измениться». Но, как оказалось, не изменилось ничего: «мы ложились и вставали в те же часы и в тех же комнатах». И продолжали с мультипликационной резвостью экранизировать романы, перенося акценты на что упал взгляд.
А я бы вот не про Вронского, а про Сережу…
