«Море волнуется раз,
море волнуется два,
море волнуется три,
морская фигура на месте замри!»
Хороша игра! Ничего не скажешь.
Старик уронил морщинистый лоб на холодную больничную перегородку. Поднял костлявые руки, прислонил к голове. Он дрожал всем телом и напоминал старое зимнее дерево. Тонкие ветви, растопыренные во все стороны, отчаянно ищут свет. Накинуть на них кожу, растянуть - вот и вышел облик дряхлого старика.
Хороша игра! Замри, замри, замри… Замер. Четыре буквы - К-О-М-А.
Виктор Петрович снова уставился на 78-летнее изможденное тело. Каждая скользящая по трубке капля физраствора болью отдавалась в висках. Каждый писк аппарата давления сдавливал череп. И вид этой серой умиротворенной мумии заставлял гневно вздыматься его невидимую грудь.
Ничего не изменилось. Третий день он торчит здесь, в этом больничном коридоре с тошнотворными зелеными стенами. Заперт, как преступник в одиночке. Уж лучше тюрьма, чем больница. Там хотя бы не заставляли постоянно смотреть на свой живой труп.
Он слышал все. Сплетни медсестер на посту. Пустую болтовню уборщиков. И предложение врачей “подождать еще до прихода родственников”.
Ну-ну, ищите! Откуда врачам знать, что у него нет родни? И жены, и детей, и даже друзей. Когда-то давно он рассорился со всеми товарищами, и они не пришли мириться. Был влюблен, но до откровенного признания дело не дошло. Даже на пенсию его не провожали. Ни почестей, ни сувениров. В конце последнего рабочего дня зашел в отдел кадров - обменял трудовую на шоколадку. Кадровичка наигранно улыбнулась и швырнула дешевый батончик в ящик стола.
Вот и вся жизнь. Хорошо игра! Ничего не скажешь… И что дальше? Так и торчать здесь призраком и смотреть, как к тебе прикасаются чужие руки? Видеть, но не чувствовать…
Виктор Петрович закусил нижнюю губу и замахнулся кулаком. Рука прошла сквозь стекло, как нож в растопленное масло. Старик закричал.
Он метался по коридору, словно пес на короткой цепи. И не мог разорвать ее стальных невидимых оков. Стоило ему направиться к выходу, как неведомая сила тут же тянула его обратно, к палате. Старик рвался к дверям, визжал, цеплялся ногтями за стены, и не мог ухватить хоть что-нибудь. Словно дикий зверь, он боролся за свободу. Напрасно. Невидимый дрессировщик всегда возвращал его обратно в клетку.
* * * * * * * * * * * * * * * *
[ Продолжение читайте здесь - Глава 2
Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые главы]