— Ты чего хочешь, когда смотришь на меня, Аня? Мы точно такие же как и они, мы разве можем к ним подойти с вопросом «А не хотите ли вы съехать отсюда»?
— Сидеть сложа руки не вариант. Я не могу ходить даже по коридорам. Раньше наше здание выглядело маленькой одноэтажкой, а сейчас посмотри — вон сколько пристроили комнат. Ни приготовить ужин, ни помыться: сплошные очереди! Теснота, духота!
Дмитрий Денисович опустил морщинистые веки к полу и призадумался.
— Дима, ну если не можем мы съехать отсюда, давай хотя б бороться. Наш Генка не выдержал и нагадил в штаны посреди очереди!
— Как?
— А ты сам подумай «как»: он ждет по полчаса, чтобы в туалет попасть. Нельзя так больше терпеть! Нужно идти жалобы писать или еще что, по инстанциям идти…
Дмитрий Денисович как заводчанин с двадцатипятилетним стажем не привык с начальством спорить. Говорят ему работать за этим станком — он повинуется. Его дело руками работать, а начальство для того, чтобы за него думать. Так он отшучивался перед «своими» насчет беспричинного лишения премий, да и коллег успокаивал теми же доводами. Дмитрий Денисович знал, что как человек простой он не много может сделать, но в то же время всегда был готов заступиться за близких.
Проснулся он очень рано утром от странного шума, который раздавался где-то очень рядом. Он вскочил, отодвинул шторы и увидел с десяток рабочих, которые делали пристройку рядом с его окнами. Будучи в одних семейниках, он распахнул окно и попытался выяснить что происходит, но его лишь демонстративно проигнорировали.
Дмитрий накинул махровый халат и хотел было выбежать в одних тапочках на улицу, но на пороге его остановили несколько человек в черных костюмах. Встретив отца семейства, они сразу завели разговор.
— Дмитрий Денисович, доброе утро. Вы уже видели за окном строительные работы?
— Вы что, издеваетесь? Как их не увидеть?
— Ой, Дмитрий Денисович, это временно. — Человек в черном сделал паузу. — Они закончат работы через пару часов. Там всего-то такая же комнатка как у вас.
— Так они строят прямо перед моим окном!
— Да, это для экономии пространства. Не переживайте так, вы получите небольшую прибавку к зарплате. Вы разве так часто смотрите в окно что ли?
— Нет, но...
— Ну вот и не переживайте: у вас будут хорошие соседи не только по бокам, но и прямо за окном! — голос человека в черном стал звучать даже как-то весело, — Вы, это, Дмитрий Денисович, не переживайте, все будет хорошо. Всего вам доброго!
— До свидания…
К вечеру, Дмитрий наблюдал через окно быт совсем незнакомых людей: два пожилых человека не обращали внимания на строгий взор сердитого соседа и раскладывали свои вещи как ни в чем не бывало. Через минут пятнадцать престарелая женщина открыла банку с коричневой краской и начала замазывать стекло.
Дмитрий Денисович лишь вздохнул и собрался начать смотреть телевизор, но внезапно услышал крик жены из коридора. Он выбежал к ней навстречу и увидел, что его нагая супруга лежит со сломанной рукой перед концом длинной очереди в туалет. Как только он подошел к ней, она вцепилась в него оставшейся рукой и закричала ему прямо на ухо.
— Ты, паршивый урод, ты даже не можешь меня защитить! Да, я зашла без очереди, но мне осточертело каждый раз ждать полтора часа, чтобы помыть себя и твоего сына. Этот чертов алкаш из пятнадцатой вломился ко мне, когда я уже заканчивала, и выволок меня прямо сюда. Это все из-за тебя, тебе плевать на нас!
Как только скорая забрала Анну, Дмитрий бросился к обидчику жены в комнату, но того уже и след простыл. Где искать преступника было непонятно, тем более за три месяца строительных работ здание коммунальной квартиры уже нельзя было узнать: в таком количестве комнат и коридоров можно было легко спрятаться. Символом неизменности были лишь один туалет и одна ванная. Возможно, построить новый санузел было дорого, возможно просто очень трудно, никто, честно говоря, не мог ответить на этот вопрос.
Дмитрий мучительно засыпал под тихий плач своего сына. В комнате было душно, но чтобы проветрить помещение нужно открыть дверь в общий коридор, откуда доносилась бесконечная ругань из длинной очереди. В какой-то момент окружающая теснота надавила на Дмитрия Денисовича и тот провалился в сон. Ему снилось, что он бежит в туалет с полным мочевым пузырем по окровавленному коридору, который был в десятки раз длиннее, чем в реальности. Ворвавшись в санузел, он увидел в унитазе мертвого младенца, который был облит жидкими фекалиями с набитыми опарышами глазными яблоками. Дмитрий начал от страха мочиться прямо в штаны, постепенно заполняя всю комнату собственной мочой. В какой-то момент Дмитрий Денисович очнулся в поту и ринулся в коридор — очередь доходила уже до его двери. Там стояли агрессивные люди, которым очень нужно нужно попасть в санузел.
Он слышал ругань и крик: соседи, которые до этого никогда не ссорились, тыкали оппонентам в лицо пальцами, выливая друг другу на голову ушат оскорблений. В тот момент, когда он услышал крикливую просьбу сына, что тот хочет в туалет, время для Дмитрия Денисовича стало вязким как кисель. Он обронил слезу, внезапно взял своего сына руки и ринулся искать выход из здания. Сорокалетний Дмитрий носился по зданию со своим чадом, пытаясь отыскать выход, но в лабиринте коридоров выходы вели в незнакомые комнаты. В какой-то момент он просто ворвался в одну из комнат и выбил окно, через которое ему посчастливилось выбраться на улицу.
Он успокаивал своего сына, прижимая его к своей груди. Как только они выбрались, их встретили люди в черном, которых Дмитрий видел накануне.
— Что вы тут делаете, мрази, а? Вы видели во что вы превратили мой дом?!
— Лучше просто уходите отсюда. Прямо сейчас.
Дмитрий испуганно бросился во двор и осмотрел дом. В темноте некоторые стены сливались с другими, одни элементы проваливались в самих себя. Здание выглядело как живое черное существо, которое внезапно издало стон: где-то внутри был слышен сильный крик. Люди, которые стояли в очереди, начали выбегать наружу, сея вокруг панику. Дом начал со скрежетом рушиться.
Спустя несколько секунд, когда последний человек покинул здание, архитектурный монстр пожрал сам себя и развалился. Люди испуганно пытались понять происходящее, рассматривая друг друга уже без агрессии и злости. Когда клубы пыли рассеялись, в центре развалин нерушимо стояли ванная и унитаз, на которые каким-то образом попадал свет. Жильцы начали разбирать завалы, молча помогая друг другу, без ненависти злости и агрессии. Возможно, в будущем им построят более уютный коммунальный дом.