«Преступлений, в которых обвиняют Сорокина, Воронина и Маркеева, ими не совершалось и вообще не было в природе» – адвокат Дмитрий Кравченко
Был бы человек, а статья найдется. Эту печальную истину еще раз подтвердили в Нижегородском областном суде, где 12 апреля вынесли решение по делу Олега Сорокина.
Областной суд фактически оставил в силе приговор, вынесенный пятью неделями раньше экс-главе Нижнего Новгорода и двум отставным сотрудникам МВД Евгений Воронину и Роману Маркееву.
Напомним, что Сорокину поначалу предъявили обвинение в получении взятки, хотя сложно понять, как эта статья вяжется с событиями 2012–2013 годов, когда предприниматель Мансур Садеков попался на попытке передать 30 миллионов рублей руководству некоего московского ООО «Вектрон» якобы за то, чтобы то отозвало жалобы на проведение земельного аукциона в Нижнем Новгороде.
Только вот с доказательствами по этому эпизоду пришлось туго. Никаких документов, свидетельствующих о заинтересованности Сорокина в результатах аукциона, в природе не оказалось. Обвинение основывалось на показаниях Садекова, но тот свои показания то и дело менял: сначала заявил, что это Сорокин просил его «порешать вопрос», потом говорил, что Сорокин был не в курсе его действий.
По идее Садеков должен был в суде расставить точки над i, но этот ключевой свидетель в суд не явился, а предпочел, сославшись на то, что является гражданином другой страны, остаться за границей.
Обвинение отстаивало версию, что Садеков, владевший автозаправками и имевший свободные средства, рассчитывал, что Сорокин поможет ему получить земельные участки под строительство АЗС. Но такая версия выглядит нелогично.
Во-первых, Сорокин никак не мог влиять на решения по распоряжению землей – тогда в городе действовала двуглавая система управления, и глава города не имел распорядительных полномочий в отношении муниципального имущества; работа Сорокина в инвестиционном совете при губернаторе давала ему право только совещательного голоса – он не мог влиять на принимаемые решения.
Во-вторых, незадолго до произошедшего Садеков продал свой автозаправочный бизнес и вряд ли мог стремиться получить участки под АЗС.
Еще сложнее складывалось доказывание интереса, который Сорокин якобы имел к деятельности ООО «Иградстрой», выигравшего аукцион, из-за которого «Вектрон» пытался поднять волну. По существу и этот, и многие другие тезисы обвинения доказывались только показаниями некоего секретного свидетеля под вымышленной фамилией «Шмелев». Этого человека не было в суде, допрашивали его дистанционно, скрыв не только внешность, но и голос – он был изменен при помощи компьютерной программы. Этот секретный свидетель повторил всю фабулу обвинения, как будто перед глазами его было обвинительное заключение.
На все дополнительные вопросы, например откуда ему известны сообщаемые сведения, «Шмелев» толком не ответил. Говорил, что знает о чем-то по службе, иногда просто ссылался на информацию из интернета. Но как только защита пыталась конкретизировать источник осведомленности свидетеля (что по закону обязательно должно быть сделано), суд снимал эти вопросы, ссылаясь на то, что ответ может раскрыть личность секретного свидетеля.
Вишенкой на торте стал интересный факт, который выяснился в ходе суда. Оказывается, на момент передачи денег Садековым руководителю «Вектрона» жалоба на итоги аукциона была уже рассмотрена, поэтому ни взятка, ни коммерческий подкуп не имели никакого смысла.
Видимо, осознавая слабость обвинения по этому эпизоду, следствие добавило к делу Сорокина еще один эпизод 15-летней давности, еще более абсурдный.
Напомним эту историю: в 2003 году на Сорокина было совершено покушение: киллеры расстреляли его машину из автомата, а сам он получил тяжелое ранение и едва остался жив.
Расследование этого преступления продвигалось с трудом. Но сотрудников МВД подстегивал большой общественный резонанс, который приобрело дело. От них требовали немедленных результатов. И милиционеры делали все возможное.
Они нашли машину, на которой передвигались киллеры. Она была брошена в одном из поселков неподалеку от города. Операм удалось установить личности двоих людей, приехавших, чтобы забрать машину. Ими оказались охранники Михаила Дикина. Он тогда был не только заместителем председателя областного заксобрания, но и бизнес-партнером Олега Сорокина. Именно бизнес-интересы, как предположили оперативники, и стали причиной произошедшего.
Опера узнали, что охранник Дикина Александр Новоселов скрывает информацию, которая позволила бы раскрыть это резонансное дело, и принимают решение провести оперативный эксперимент. Под видом охранников Сорокина сотрудники МВД вывозят Новоселова за город. Самого Сорокина тоже привезли к месту беседы с Новоселовым, где Сорокин по утвержденному сценарию показал шрамы от пулевых ранений и спросил: «Зачем ты в меня стрелял?»
Новоселов все рассказал, затем подтвердил свой рассказ официально в ГУВД. Но позже стал менять показания и заявил, что его похитили и пытали. Вскоре он снова давал показания на Дикина, потом опять передумал. Дикина осудили и без показаний Новоселова (доказательств хватало, да и напарник Новоселова своих показаний не менял), а Новоселову вынесли обвинительный приговор за лжесвидетельство, добавив еще и приговор за телефонный терроризм, поскольку в биографии Новоселова есть и такой эпизод.
Тринадцать лет отказывали Новоселову в возбуждении дела, но когда потребовалось найти статью для Сорокина, вспомнили о нем. Так Сорокин превратился из жертвы покушения в пособника похитителей человека.
Чтобы все выглядело более натурально, стороне обвинения пришлось тащить в суд еще и двух уважаемых офицеров МВД в отставке, чтобы было кому пособничать. А еще пришлось гнать процесс рекордными темпами, поскольку срок давности по похищению истекал 27 апреля 2019 года. Да и сам состав «похищение» пришлось подтягивать, поскольку по банальному «превышению полномочий» срок давности составляет десять лет, а не пятнадцать, и он уже истек.
Но и с доказательствами по этому эпизоду 15-летней давности не задалось. Главный вещдок – видеозапись оперативного эксперимента, которую вел Маркеев. На этой записи видно, как Новоселов в чистой одежде и без следов насилия (сам-то он говорил, что стоял на коленях на мокрой после дождя траве и сильно испачкался, что его били и держали в наручниках) добровольно пишет показания, спокойно разговаривая при этом с операми, которых считает охранниками Сорокина.
«А кто такой Новоселов? – обратился к суду адвокат Олега Сорокина Дмитрий Артемьев. – Лжесвидетель? Телефонный террорист? Человек, который вольно или невольно оказал помощь организатору покушения? Все это не оскорбления, а факты, установленные судом». Так адвокат выразил удивление и возмущение тем, что именно этому человеку верит суд, а не тем оперативникам, которые десятки лет служили государству.
Сорокину даже инкриминировали тот факт, что он предоставил для проведения эксперимента свой автомобиль «Мерседес», несмотря на то что он сделал это по письму заместителя начальника ГУВД Нижегородской области «для целей плана оперативного эксперимента». Ни письмо, ни план, ни инструктаж не содержали сведений о преступлении в отношении Новоселова. Сам Сорокин, находясь под контролем государства, в любом случае исходил из презумпции законности действий органов и должностных лиц государства и выполнял отведенную ему роль. Именно это и только это было установлено в ходе судебного заседания применительно к роли Сорокина.
Неувязок в этом деле больше, чем фактов. Тем не менее суд первой инстанции вынес обвинительный приговор, назначив Сорокину десять лет строгого режима и штраф в 462 миллиона рублей. Воронину и Маркееву тоже дали «строгача» – 5,5 и 5 лет соответственно.
Областной суд шесть дней рассматривал апелляции на этот приговор, но оставил его фактически неизменным. Только указал в приговоре номер счета, на который Сорокин может перечислить сумму штрафа. Это тоже важно, потому что суд первой инстанции не спросил Сорокина, готов ли тот заплатить штраф, а решил распродать принадлежащую ему коммерческую недвижимость в центре города по цене 8–9 тысяч рублей за квадратный метр при рыночной цене, превышающей 100 тысяч рублей за квадрат.
Это, конечно, важно, но защита добивалась отмены приговора и признания осужденных невиновными, и если смотреть на факты, то именно такое решение облсуда было бы логичным.
«На мой взгляд, решение суда, состоявшееся сегодня, не имеет ничего общего с законностью. – сказал журналистам адвокат Дмитрий Кравченко. – Потому что при всех тех доказательствах, которые мы даже исследовали в суде апелляционной инстанции (и суд прекрасно видел, что все эти доказательства свидетельствуют в пользу подсудимых и ни одного доказательства не приведено, которое бы опровергало версию защиты), при всем том, что государственные обвинители вообще по сути не возразили против заявленных жалоб, абсолютно не представили свою позицию, не дали никаких доводов, суд тем не менее принял решение оставить в силе итоговые наказания, которые были приняты судом первой инстанции. На наш взгляд, это абсолютно недопустимо, противоречит всему, что происходило в суде и является юридическим нонсенсом».
Защита заявила, что у любого судьи, который справедливо и объективно мыслит и справедливо и объективно выносит решения, не было никакого другого выхода, кроме как оправдать всех троих подсудимых.
«Всем очевидно, что никаких преступлений, а тем более тех преступлений, в которых этих людей обвиняют, ими не совершалось и вообще не было в природе», – заявил Дмитрий Кравченко.
Что будет дальше? На каком уровне судебная система примет решения, соответствующие фактам, установленным в районном и областном судах? Ответов на эти простые вопросы пока нет. Статьи нашлись, а с доказательствами туго. И тут вспоминается другая поговорка – про цвет ниток, которыми шито дело.
КОММЕНТАРИИ ЭКСПЕРТОВ
Александр Рожков,
политолог:
– Завершилось увлекательнейшее действие под названием «Судебная расправа над экс-главой города Олегом Сорокиным и бывшими сотрудниками МВД Евгением Ворониным и Романом Маркеевым».
Как и предполагалось сценарием, «силы добра» в лице лжесвидетеля и телефонного террориста Новоселова, скрывающегося в «дружественной» России Латвии ранее судимого свидетеля Садекова и мнимых совладельцев фирмы «Вектрон» Беспалова и Хана одержали сокрушительную победу над «злодеями» Сорокиным, Ворониным и Маркеевым.
Вроде бы спектакль окончен, занавес опущен. Но что-то не слышно продолжительных и громких оваций публики, выкриков «браво» и «бис». Только знаменитое «не верю» Станиславского повисло в воздухе – как общественный приговор произошедшему в зале областного Нижегородского суда.
Не верить есть чему. Совершенно непонятно, по каким причинам районный суд отдал предпочтение свидетельствам людей с запятнанной, мягко говоря, репутацией, показаниям не лгавших на суде и следствии свидетелей, да и самих подсудимых, верой и правдой служивших Отечеству. Ведь бывшие сотрудники милиции Воронин и Маркеев ни роскошных хором, ни банковских счетов с заоблачными суммами на них никогда не имели.
Почему показания Сорокина, построившего тысячи квадратных метров жилья для нижегородцев, чьи компании на протяжении многих лет честно пополняли налогами городской бюджет, менее правдивы, нежели показания свидетелей с запятнанной, в том числе и юридически, репутацией?
Но главный вопрос в том, почему областной суд не захотел разобраться во всех нелепостях, допущенных судом первой инстанции?
К сожалению ни на эти вопросы, ни на множество других ответов нет.
Причина понятна: этот сценарий был написан и воплощен в жизнь сильными мира сего. И Михаил Дикин, как бы его ни представляли инициатором судебного процесса, всего лишь пешка в реализуемом на наших глазах плане уничтожения бизнесмена и политика Сорокина.
Узнаем ли мы когда-нибудь правду? Думаю, да, ведь вечных тайн, по крайней мере на таком уровне, не бывает.
доктор исторических наук, доцент кафедры теории политики и коммуникации Университета Лобачевского:
– 12 апреля, в День космонавтики, Нижегородский областной суд вынес вердикт по апелляции экс-главы города Олега Сорокина и двух бывших сотрудников МВД Евгения Воронина и Романа Маркеева. Узнав про итог рассмотрения апелляции, мне вспомнился отнюдь не полет Юрия Гагарина и даже не последняя Конституция РСФСР, которая действовала вплоть до принятия нынешней, – она тоже в свое время была принята именно 12 апреля, в далеком уже 1978 году.
А пришел на память мне Михаил Салтыков-Щедрин, увы, актуальный и по сей день. В своей бессмертной «Истории одного города» есть эти строки: «Так, например, градоначальники времен Бирона отличаются безрассудством, градоначальники времен Потемкина – распорядительностью, а градоначальники времен Разумовского – неизвестным происхождением и рыцарскою отвагою. Все они секут обывателей, но первые секут абсолютно, вторые объясняют причины своей распорядительности требованиями цивилизации, третьи желают, чтоб обыватели во всем положились на их отвагу. Такое разнообразие мероприятий, конечно, не могло не воздействовать и на самый внутренний склад обывательской жизни; в первом случае обыватели трепетали бессознательно, во втором – трепетали с сознанием собственной пользы, в третьем – возвышались до трепета, исполненного доверия».
В районном суде все было понятно – там все, и в первую очередь подсудимые, должны были трепетать абсолютно, ибо именно так и попирался судом принцип равенства сторон. Потерпевшему плохо – заседание переносится, подсудимому плохо – пусть терпит; время на оглашение доказательств стороне обвинения – сколько ей надо, столько и предоставим, а вот защите – пусть вообще радуется, что, так и быть, ее слушаем; свидетелей обвинения заслушиваем столько, сколько надо, и в тех условиях, какие угодны стороне обвинения, а свидетелей защиты можно и не слушать, даже если они прибыли в суд. Перечень этот можно продолжать довольно долго.
В областном суде скорее требовалось положиться на отвагу суда. Мне-то казалось, что последняя может выразиться в том, что суд примет объективное решение, несмотря на наличие весьма влиятельных персон, заинтересованных в обвинительном приговоре.
Я ожидал чего-то похожего на «косметический ремонт» приговора районного суда, но думал, что он будет более заметным. Рассчитывал, что хоть немного снизят сроки заключения хотя бы кому-то из подсудимых. Не снизили.
Так что итог процесса, к сожалению, остался прежним.
Не хочу быть провидцем, но ввиду плохого состояния здоровья подсудимых Воронина и Маркеева срок заключения для них может оказаться пожизненным. Суду, впрочем, это не интересно.
социолог:
– Сенсации не произошло. Областной суд оставил приговор районного суда в отношении Олега Сорокина практически без изменений. Да и наивно было бы ожидать иного исхода, учитывая обстоятельства, в которых проходило рассмотрение этого дела.
Даже сам подсудимый, который активно участвовал в судебном заседании, прямо указал, что понимает, в какие условия поставлен суд, и не рассчитывает на справедливое решение по его делу. Сорокин открыто заявил, что обвинительный уклон на процессе по его делу задан тем, что, с одной стороны, на это появился политический спрос, а с другой – желанием некоторых сил завладеть его активами.
В этих тяжелых для себя условиях Сорокин продемонстрировал, что морально он не сломлен и играть по правилам заказчиков этого процесса не намерен. Он сумел вновь подняться над личными обстоятельствами и призвал суд поступить справедливо хотя бы в отношении бывших сотрудников МВД Евгения Воронина и Романа Маркеева.
И действительно, с какого-то момента стало очевидно, что суду скучно и неинтересно выслушивать доводы защиты. Возникало ощущение, что все эти аргументы, даже самые обоснованные и убедительные, повлиять на уже принятое решение не могут. Почему же так произошло? Как случилось, что отлаженный механизм по установлению правовой истины дал сбой и начал функционировать совершенно иначе?
Дело в том, что социальные механизмы, не менее чем механизмы технические, очень чувствительны к настройкам отдельных компонентов, из которых они состоят. Достаточно изменить в них всего один параметр, и весь механизм начинает функционировать иначе. Поэтому достаточно было в деле Сорокина появиться элементу предсказуемости, предварительной установки на определенный результат, как немедленно произошел сбой судебной машины. Если есть предсказуемость, то исчезает состязательность, аналитичность, рациональность, логичность. Судопроизводство превращается в ритуальный спектакль. А это, в свою очередь, неизбежно изымает его из современной культуры и погружает в архаику.
Процесс постепенно перешел из юридической сферы в мир ритуальной игры, с заранее определенным сценарием. Вместо состязательного процесса происходит ритуал показательного принесения Сорокина в жертву.
Валентина БУЗМАКОВА,
политический обозреватель:
– Судья Склярова уложилась в сроки. Поздно вечером в пятницу в опустевшем Дворце правосудия она зачитала приговор суда по делу Сорокина, Воронина и Маркеева. Он отличался от приговора районного суда только номером счета, на который должны поступить деньги от Сорокина – около полумиллиарда рублей – штраф в доход государства. Судья Кислиденко почему-то наложила арест на недвижимость Сорокина, низкая стоимость оценки которой вызвала большое удивление у профессионалов.
Итак, десять, пять с половиной и пять лет. Отсюда вычитается срок содержания в СИЗО. У Сорокина – с 19 декабря 2017 года, у Воронина с Маркеевым – с 5 марта 2018 года.
Скорее всего, адвокаты не будут подавать кассацию в президиум областного суда, наивных среди них нет, получат то же. В сентябре в Саратове начнет работу Первый кассационный суд, его может заинтересовать дело, где все шито белыми нитками. Есть еще и Верховный суд, и Европейский – Сорокин будет бороться с несправедливым приговором, пока жив. Это его слова, сказанные на суде.
«Унизительно и оскорбительно, что меня судят по статье “взяточничество”. Я работал всю жизнь. Да, я заработал большие деньги, но потом мне стал неинтересен бизнес, я выбрал политику. Задача следствия была заклеймить меня как взяточника. Не согласен. Мое время еще наступит. Такое в России бывало не раз: людей осуждали, а потом реабилитировали. Я добьюсь реабилитации, потому что имею отношение к истории города, к истории своей фамилии и семьи».
«А с кем договаривался Сорокин? Называются фамилии – Садеков, Беспалов, Хан. А кто они такие? Следствие проведено поверхностно, не установлены личности важнейших фигурантов дела».
И Сорокин подробно анализирует деятельность этих людей, на деле оказавшихся бандой жуликов и провокаторов, перед которыми стояла задача: спровоцировать главу Нижнего Новгорода на неблаговидные поступки.
Это им не удалось. Но что остается делать судье? Она пишет: «В силу своего положения мог оказывать...» Ей парирует Сорокин: «Моя судьба решается на основании предположений». И продолжает анализировать обвинения, ведь в деле достаточно документов и свидетельств, на основании которых можно и нужно оправдать осужденных.
Но судебной тройке это неинтересно. В соседней комнате их ждет написанный все той же судьей Кислиденко приговор, который они огласят через сорок минут после окончания заседания. Кислиденко читала его около четырех часов. На этот раз время сэкономили, зачитали только ту часть, где говорится о сроках наказания.
Воронину и Маркееву назначены все те же пять с половиной и пять лет строгого режима. Хотя в последнем слове Сорокин, как и в Нижегородском районном суде, просил «поступить справедливо с Ворониным и Маркеевым, которые ни в чем не виноваты. Это на меня был осуществлен политический запрос».
Фото Андрея Абрамова