Да, поистине, как повторяла мне Ай, мир это невероятная тайна. Или, переводя на наш, православно-атеистический - неисповедимы пути господни. Три дня назад я и не могла мечтать услышать эти откровения, эти, как я могла предположить, реальные мысли, от настоящего журналиста, принадлежащего к настоящей журналисткой гвардии, по крайней мере, нашей области. Это многого стоило, особенно на фоне сложившегося в газете среди молодых и подающих надежды и среди не очень молодых, и не очень подающих, мнения о нем, как о достаточном ретрограде, скрупулёзном зануде, ограниченном системой журналисте, который постепенно превращается в чиновника, требующего порядка изо дня в день. И тут такие мысли о творчестве и свободе самовыражения.
Чай был такой восхитительный, как и это новое осознание, что Вениамин Семенович выше всех ярлыков и наших о нем представлений. Что он нечто большее и в творческом плане, и в человеческом. И особенно грело, что мы, видимо, начинали с ним даже дружить.
- Кстати, Вы действительно стали вырастать из своих «штанишек» или что вы там, молодые и подающие, надеваете на свое свободное, творческое тело. Виктория Павловна права. Но ты, Маша задрала сразу планку этими материалами и постановкой вопроса - высоко, профессионально, пусть и эмоционально и еще сыровато. Но теперь ты попала в ловушку: ниже прыгать как-то будет не с ноги, а хуже писать не с руки.
- Я просто хотела сделать что-то настоящее, по-журналистски, я не думала об этом.
- Не переживай, все профессионалы проходят через это, и писатели, и поэты и все, кто занимается творчеством по-настоящему. То есть, преодолевают ограничения понятий этого мира, своих собственных рамок. Так что продолжай. Ну и в творческом порыве, не забывай оглядываться на нас, старых пер… то есть, профессионалов. Ты можешь многому научиться у Вики, Виктории Павловны, и у твоей сестры. Хоть я с ней и не встречался, но судя по твоим рассказам, она тот человек, которого периодически нужно слушать, даже Вам, Марианна.
Да, уж, попробуй ее не послушайся. Несмотря на мои обрывочные мысли я млела, расслаблялась, и когда Вениамин Семенович проводил меня до двери я уже цвела, как майская роза, а может и как иной представитель розоцветных, шиповник там, потому что запах духов, вернее настоящего розового масла, которое мне подарила Ай, так и порхал вокруг меня.
- Я рад за вас, - теплота его слов прошлась по мне как нега, как ожидаемая, но неожиданная ласка. Я схватила его руку, мы обменялись взглядами. Я без слов поняла: я обрела если не друга, то дорогого и достаточно значительного союзника.
Когда я добралась до дома, то действительно валилась с ног. В голове крутились бессвязные мысли о том, как за эти три дня изменилась моя жизнь, и три ли это дня? Они оказались такими насыщенными, такими полными действий, переживаний и эмоций, что казались мне тремя неделями, а может и месяцами. Я потеряла и обрела друзей, потеряла любовь, обрела врагов, наконец смогла сделать то, о чем мечтала - свой собственный репортаж-интервью со знаменитостями.
Так и не придя ни к каким выводам насчет временно - пространственного континуума, вернее изменений моего восприятия времени, я тупо улеглась спать, посреди комнаты и вдруг увидела, что Ай стоит у меня посередине комнаты. Она что-то говорила и объясняла мне, но казалось, радость от ее чудесного появления мешала мне услышать ее. Потом она стала мне показывать толчки, поддержки, позы. Они мне были знакомы, это именно их, периодически, я пыталась повторять по утрам. Но в этот раз Ай как будто, показывала их внутренний смысл. Она показывала, как и куда надо направлять энергию, которая течет по рукам и ногам, как она собирается, посередине тела, в районе пупка и распределяется светлыми потоками. Энергия у нее имела разный цвет, и как бы брала начало из разных частей тела, разных вихрей-воронок которые соответствовали внутренним органам.
Все это так меня увлекло: рассматривание рук, к которым должен был быть прикован взгляд, постановка тела, подвешенность макушки, прямая спина, локти, колени. Но вдруг Ай оборвала наше занятие, заявив, что все, хватит, на закате нельзя спать - солнечный терминатор. И она, воспарив в воздухе, толкнула меня в плечо ногой, я полетела, вращаясь, куда-то, и вылетела из сна, и, как мне показалось, из кровати. Вернее, со своего матраца. В окне разгорался закат. Поднявшись и придя в себя после потрясения, я стала лихорадочно повторять последовательность движений, чтобы не забыть. К тому времени я уже сообразила, что мы с Ай занимались во сне, самым невероятным, самым фантастическим образом, но иного объяснения я не нашла.
Расщебетался телефон, поднимая кипиш и пользуясь законным правом нарушать покой и тишину сгущающихся сумерек. Я уже каким-то шестым, седьмым или, может, просто местом ниже поясницы, чувствовала, что это звонит Ай. Она бодрым голосом осведомилась, как я спала. И, не выслушивая моих вечерних мычаний, сообщила, что хотела бы познакомить меня с одним очень интересным человеком. Она предложила мне встретиться через часик в одном из кафе, и назвала район и улицу. Я сразу же согласилась. Поплескалась, подкрасилась, подрихтовалась, почистила зубки, коготки, перышки, волосики, реснички. Тело испытывало неизъяснимое желание движения, и какую-то негу, удовольствие от этих движений.
С пересадками, но я успела добраться в кафе вовремя, хотя раньше очень редко была в этом районе. Какой-то полуподвал-склад, переделанный под изысканный, старинный погребок кафе-ресторан. Арки, выложенные из грубого кирпича, поддерживали своды. Стены были продолжением арок, парапетов, все это было искусно стилизовано под старину. Небольшая сцена, рояль, место для танцев. По углам горшки, с экзотическими растениями типа пальм, лиан, и вечно зеленых лопухов. Раздельные массивные столы и стулья, скамьи под черное дерево. Отдельные полу-комнаты – полу-кабинеты. Все было выполнено в едином стиле. Видимо, люди, которые все это делали, понимали толк в интерьерах.
Оглядевшись, я насчитала с десяток небольших компаний, рассевшихся по углам и столам, в обеих залах. Пройдя к свободном кабинету, открытому со стороны прохода, я заняла скамью и стол на четверых. Подошел официант, улыбнулся и предложил чай, пока я ожидаю своих друзей. Чувство телесного беспокойства продолжало вибрировать во мне.
- А откуда Вы знаете, что я кого - то жду? – усмехнувшись, спросила его я.
- Нy, необычные дамы, которые забредают сюда, выбирают столики на двоих у стены, а обычные дамы, которым тут назначена встреча или дружеское рандеву, обычно выбирают кабинеты, - официант говорил вежливо, но глаза этого черта в переднике, нагло смеялись.
- Я такая обычная? - Мария не вытерпела и начала накручивать. Она потратила столько сил, чтобы стать необычной в этой жизни - и вот, какой-то официантик хамит, говорит, что я обычная, и еще и смеется надо мной.
- Да что Вы, я не это имел в виду.
Но глаза этого пройдохи и выжиги смеялись и говорили об обратном. Причем, смеялись, нагло намекая на то, что он меня насквозь видит. Марию это окончательно вывело из себя. Эта наглая усмешка, эти манеры. И хотя никто ее не поддерживал, ни Анна, ни прочие, она взвилась.
- Да что у вас тут за порядки?! Вы что себе позволяете?! Вы кто такой-то?
- Притормози! - пропел у меня над ухом голос, который я теперь не спутала бы ни с чем. Рука Ай, как рука судьбы, лежала у меня на левом плече. Весь мой склочный запал стал рассеваться, а может просто где-то запал за селезенкой, а может, желудком. Рядом с Ай стоял моложавый, улыбающийся мужчина, среднего роста и приятной, спокойной наружности. Ай представила его, как своего друга, Сергея. И после деловитого обсуждения меню нашего ужина, сразу стала объяснять цель нашего с ним знакомства. Она стала без предисловий объяснять задачу, которая стояла перед нами обоими.
Оказывается, у меня было лишних шесть-семь килограммов веса - я это знала. Далее, я не умела правильно ходить, бегать - растопыривала и откидывала руки, плела ноги, из-за этого меня раскачивало при беге, я спотыкалась, поэтому я не могла ни быстро бегать ни долго ходить. Это я тоже знала, но в отличии от первого, не считала большим дефектом и неудобством. Ай углубилась в проблему того, что я не умею ходить. Центр тяжести у меня не проецируется между стоп, поэтому у меня неправильно распределяется нагрузка моего веса на позвоночник. Это привело к его искривлению, а значит, и к неправильному функционированию спинного мозга. Этого я, точно, не знала. А значит, к бронхитам, ларингитам, простудам. Это я не только знала, но и действительно, достаточно часто могла прочувствовать, чем и достаточно регулярно занималась. Так же, у меня искривлен позвоночник в районе шеи, а значит, дополнительные мигрени и утомляемость с тяжестью в голове. Это я, наверное, знала лучше ее, так как таблетки от головной боли всегда дежурили в моей сумочке. Но я полагала, что это остаточные явления после травмы, или так, по крайней мере, говорили терапевты, которых я периодически посещала, как любой гражданин, имеющий страховой полис бесплатного медицинского обслуживания. Ну, и вдобавок, плохая координация, а это периодические столкновения с предметами и предметиками, людьми, косяками. Ну да, конечно, сто раз да. Ладно, диагнозов и так хватает, чтобы этому телу можно было прописать медицинскую инвалидность какой-нибудь группы.
Права защищены.