На ней был темно-зеленый халат с узорами, совсем не больничный. А рядом сидел красивый парень в синей пижаме. Они помогли мне подняться и усадили на кушетку.
-Плохо тебе? - спросила девушка.
-Ничего, - сказал парень, - теперь всё будет хорошо.
Я молчал, потому что говорить больно, глотать больно, делать лишние движения тоже.
-А мне гланды вырезали, - сказал девушка.
-А мне гайморит прокололи, - сказал парень.
Так мы подружились, и стали всюду ходить вместе. Парня звали Денис, а девушку Наташа. Девушка приехала на операцию из Онгудая, а парень из Чемала. Не было тем, которых мы не касались. Вся больница в нашем распоряжении, коридоры, холл, конференцзал, кушетки, стулья, подоконники. Оказалось, что я очень жадный до общения человек, просто как-то в повседневной жизни с другими людьми это не проявлялось, а тут разговоры, разговоры, от подъема до отбоя.
Денис л такой рыцарь без страха и упрёка, спокойный и сильный, умный и безупречный. Обидеть или вывести его из себя невозможно.
Однажды, когда мы оказались одни, он сказал:
-Завтра меня выписывают. Ты только не паникуй и не впадай в отчаяние.
-Не понял?
-Ты смотришь на Наташу слишком откровенно.
-И что?
-Молчи, скрывайся и таи и думы и мечты свои.
-Что?
-У Наташи есть парень. Он несколько раз к ней приезжал в больницу.
-А почему я его не видел?
-Да потому что она знает, что нравится тебе. Бережет тебя.
-Для чего?
-Да не для чего. Просто бережет.
Что же это за жизнь такая? Когда с тобой говорят ласково, просто, да просто нормально, ты принимаешь это какие-то особые чувства по отношению к тебе. Да что там, отношение и разговоры! Вот ты просто видишь красивого человека (во всех смыслах), и ценишь его красоту, так почему же красивый человек не отвечает тебе взаимностью? Непонятно. Или для него ты некрасив? Ну, конечно же! Но зачем тогда что-то внутри выбирает того, кто никогда не выберет тебя? Ерунда какая-то! Почему биологические, психологические механизмы влюбленности не срабатывают только на тех, кто влюбляется в нас?
Дениса выписали. Мы простились просто, буднично, как будто он ушел на процедуры и скоро вернётся.
-Писать не надо, все равно это ничем не закончится.
-Почему? – удивилась Наташа.
-Да ерунда это всё, мы быстро друг друга забудем, людям интересно то, что рядом, а то, что далеко – то забывается.
-Всё равно оставь адрес, я напишу, - настояла Наташа.
Мы остались вдвоем. Забрались в самый дальний угол, вернее в зал для конференций.
-Эй, гляди веселей, расставание ещё не конец жизни! – сказала Наташа.
А думал: «Господи, вот создала же природа такое удивительное существо, где всё соединено в гармонии… ну может только аденоиды были лишними».
-Ну не грусти, я-то ещё здесь! – Наташа потрепала меня по затылку. Как младшего брата.
-Как я буду без тебя? – сказал я предательски дрогнувшим голосом.
-Ну что за ерунда! Ты без меня не будешь. Мы же неразлучны! Проколотый, Обескровленный и Резанная.
-Я улыбнулся, - но потом сказал, - Ты уедешь. И у тебя есть парень.
Наташа кусала губы.
-Кто тебе сказал? Да не говори, я и так знаю. Не буду ему писать. Выдал меня! Но даже если так, что это меняет?
-А что, ничего не меняет?
-Конечно, нет! Ты- друг, дружище!
-А он твой - кто? Жених?
-А он жених, - весело согласилась Наташа. – Совершенно верно!
Я понимал, что надо как-то перебороть себя и тоже отнестись ко всему легко и весело, по крайней мере, сделать вид, но я не мог, я сидел насупившись, смотрел прямо перед собой на кафедру. Наташа пыталась поймать мой взгляд, у неё не получалось. Тогда она забралась на сцену и встала передо мной. Наши глаза встретились.
-Если бы я встретила тебя раньше, то моим женихом был бы ты!
-Ты говоришь так специально, чтобы меня утешить.
-Да, я хочу тебя утешить. Ты сегодня прямо какой-то не утешаемый. Всё понимаешь, а это не можешь понять. Он мне дорог и ты мне дорог. Неужели нельзя, чтобы мы были друзьями? Хорошо, пусть будет так, нравится меня мучить – пожалуйста! – Наташа отвернулась и пошла к выходу.
Вот это да! Оказывается виновата не она, а я! Я мучаю её! Нет, я не хотел, я всё готов сделать, чтобы она не переживала. Я бегу за Наташей. Во мне нет воли, чтобы расстаться вот так. Женщины оказались ещё более волшебными существами, чем я предполагал, один странный поворот логики, и ты из пострадавшего оказываешься преступником.
Доктор приглашает меня в кабинет. Осматривает. Говорит, что я почти готов к выписке. Только у него одна просьба. Его встревожило всё, что я говорил во время операции. Не хочу ли я встретится с другим доктором и поговорить обо всём об этом. С каким доктором? Ну… с главным врачом психиатрической больницы. Это не значит, что ты там псих, или что-то подобное, просто может у тебя депрессия или ещё какие-то проблемы… психологические, а доктор она хорошая, с большим опытом. Конечно, я не могу отказать своему лечащему врачу. Для меня это приключение. И, кроме того, я хочу видеть, как выглядит главный врач больницы, куда мне так страшно попасть во сне.
Толстые кирпичные стены, решетки на окнах, высокий деревянный забор. Все двери запираются. Засовы, замки. Показываю записку от своего врача, прохожу в маленький кабинет. Доктор в высоком колпаке и очках в большой оправе. Ощущение, что линзы у неё особенные и сквозь них она заглядывает куда-то глубоко в тебя, туда, куда ты сам боишься оглянуться. Насколько толстые стены, видно по подоконнику. Я пытаюсь представить каково это приходить на работу сюда каждый день. И мне кажется, что все мои проблемы по сравнению с необходимостью работать вот тут - это такая ерунда.
Врач просит меня рассказать всё то, что я говорил отоларингологу во время операции. Я пересказываю, но того энтузиазма, что был у меня несколько дней назад нет. Во-первых, нет боли, которую надо заглушать страшными рассказами о своей жизни и великой жалостью к себе, во-вторых, за эти дни я успел влюбиться, у мира появились совсем другие краски, в-третьих, после того, что я перенес, и после той исповеди, что вырвалась, я почувствовал себя гораздо лучше, легче, словно сбросил всё с себя, и теперь смотрю на этот оставленный груз, как на нечто постороннее, не моё, как будто о другом человеке рассказываю.
По лицу доктора, которая что-то пишет в блокнот, невозможно понять, что она думает, как относиться к тому, что я говорю. Когда я остановился, доктор спросила: «Кем хочешь стать?» «Врачом» «Врачом? Каким?» «Психиатром», - почему-то говорю я, сам не понимая почему, может, хотел понравиться, а может похулиганить, а может, правда, что-то щелкнуло… да нет, наверное, просто страшно быть тут, в этом мире, пациентом, а не доктором.
Главный врач улыбается. Она точно видит всё, что я думаю. Ну и мне хочется узнать, что же она видит: «Скажите, что со мной?» Доктор делает неопределенный жест: «Ничего особенного» «Хороший диагноз» «Да, астенический синдром». «Смертельно?» «Полезно» «А лечение-то есть?» «Витамины, прогулки» «То есть я могу идти?» «Конечно».
Я встал, сделал шаг к двери, но остановился, и рассказал про идею посветить жизнь бессмертию человека. Главный врач сказал: «Значит, про психиатра это было просто ради красного словца?» Я кивнул. «Ну, так это что, нормально?» «Сверхценная идея. В принципе не страшно, но сильно не увлекайтесь, сохраняйте критическое мышление, и всё будет в порядке» Очень расплывчатый совет. «А что значит «критическое мышление»? «Критическое мышление… умение сомневаться в любой информации и даже в собственных убеждениях». «И даже в том, что вы мне говорите, тоже сомневаться?» «Естественно, в разумных пределах». Хотел спросить, что такое «разумные пределы», но подумал, что разговор может затянуться. Поблагодарил и вышел. Дверь сзади закрыли на ключ. Я выдохнул так, как будто всё время, пока находился в больнице, держал воздух в себе и не дышал.
Господи, хорошо-то как! Воздух удивительный, небо такое ясное, ветви деревьев как нарисованные тонкой кисточкой. Пахнет весной. Вот в чём дело, я снова чувствую запахи! Ура!
Наташа спросила: «Ну что, как сходил?» «Нормально, - ответил я, - полный псих» «Я и не сомневалась» Она вдруг наклонилась ко мне и поцеловала меня. Запах! Я чувствую её запах, и мне он нравиться, волшебство! Наташа посмотрела на меня, притворно хмурясь: «Чего улыбаешься?» «Хорошо мне, вот и улыбаюсь».
Сергей Решетнев ©