В 2016 году Исаакиевский собор стал точкой сбора для городской оппозиции. Сегодня на подобную роль оппозиция примеряет личность врио губернатора Александра Беглова. Демонизация его личности — необходима не столько для предвыборной борьбы, сколько для консолидации самой оппозиции. Ставка на стратегию «кто угодно, лишь бы не кандидат от власти» — достаточно сомнительная, но похоже единственно возможная с точки зрения самих лидеров оппозиции.
Союз антагонистов
На днях состоялась беседа двух политиков — Максима Резника и Максима Шевченко, и на ее примере можно оценивать возможность объединения оппозиции на предстоящих выборах губернатора в Санкт-Петербурге. Более ярких антагонистов по политическим позициям и по темпераменту сложно найти. Шевченко — левый радикал, сталинист, долгое время был обласкан властью, известный защитник прав выходцев с Кавказа, москвич, вспыльчивый в дискуссии и резкий на слово. Резник — либерал, оппозиционер, долгое время руководил и состоял в партии «Яблоко», петербуржец, спокойный и рассудительный в дискуссии, острый в печатном слове.
В набирающей уже обороты предвыборной кампании в Петербурге оба политика оказались в одной лодке. Шевченко и сам в феврале заявлял о намерении участвовать в выборах Санкт-Петербурга. Однако, в последний момент решил поддержать выдвиженца от партии «КПРФ» — режиссера и депутата Государственной Думы Владимир Бортко. К слову сказать, сам Шевченко сейчас является лидером фракции КПРФ во Владимирском Законодательном Собрании, депутатом которого он стал с сентября 2018 года.
Лояльность собеседников друг другу в течение всей беседы выглядит наигранной и искусственной. Максим Резник явно шел с большой опаской на эфир к Шевченко. А Максим Леонардович в силу каких-то незримых для нас причин явно заинтересован в личности Резника, и налаживании с ним отношений. Впрочем, у Резника есть опыт неоднозначного союза со сторонниками Другой России Эдуарда Лимонова (фактически НБП) — о чем он вспомнил в беседе. И, пожалуй, ему вполне по силам пойти на союз с КПРФ. Однако, с его слов, Бортко — «наиболее одиозный» кандидат для Петербурга.
И, действительно, сложно себе представить такую реальность — в которой Петербург между «лихой дремучестью» Беглова и «православным сталинизмом» Бортко, сделает выбор в пользу второго. Для властей же это излюбленный прием: в ответ на вопрос «кто, если не мы?» пугать мирных горожан пришествием красно-коричневой чумы. И в первую очередь испугается сама же либеральная оппозиция.
Демонизация власти
Чтобы союз оппозиции состоялся, политики прибегают к запрещенным приемам. Демонстративная дружба политических оппонентов становится возможна лишь в том случае, если третья сила выступает для обеих сторон в роли абсолютного зла.
Телеграм канал «ТопГан» верно отметил ключевой для всей беседы «толкиенский» дискурс:
Шевченко с готовностью подхватывает «толкиенский» дискурс Резника: «орки», «мы имеем дело с Мордором, с переродившимися людьми, которые перестали быть людьми», «мы все будем уничтожены, нам нет места».
Для демонизации противника — власти, вчерашние оппоненты используют очень яркие аллюзии: «братство кольца» против «орды орков». Превратить представителей власти в исчадие зла — эффектный ораторский прием. Если подобное родство литературных вкусов действительно позволит сплотить представителей столь разных политических сил — это будет очень интересно.
В свое время Исаакиевский собор стал точкой сборки оппозиции города образца 2016 года. Сегодня объединяющим, и одновременно раздражающим фактором для всех может стать личность врио губернатора Беглова. Системная оппозиция города (в Законодательном Собрании Санкт-Петербурга представлены 5 оппозиционных партий — КПРФ, Справедливая Россия, ЛДПР, «Яблоко», Партия Роста) против личности Беглова. То есть не против власти как таковой, но «власть могла бы подыскать кого-то лучшего на роль губернатора в городе». Несистемная оппозиция понятно, будет против любого кандидата от власти.
Разные оппозиции
Оппозиция в городе сегментирована. По политическим взглядам, в ее включенности в диалог с властью, и пр. Имеет место и возрастной разрыв. Традиционная городская оппозиция, представленная известными депутатами городского парламента — имеет мало общего с протестной молодежью, с новыми оппозиционными движениями и последними массовыми акциями (акциями сторонников Навального, прежде всего). Да, фигура Беглова может стать объединяющим фактором для всех, но охватит лишь часть оппозиционного политического движения. Молодежь сегодня более заинтересована муниципальными выборами и решением конкретных городских задач, нежели битвой политических тяжеловесов на предстоящих губернаторских выборах. Беглов для молодого поколения политиков — безусловно раздражающий фактор, но абсолютно равный любому другому представителю власти. К тому же, молодежные движения зачастую погрязли во внутренних конфликтах и противоречиях гораздо больше, нежели их старшие товарищи по оппозиции. Скажем, различий между типичным сторонником молодежного «Яблока» и сторонником Навального, может быть не так много, но их союз представить невозможно, в отличие от, скажем, союза партии «Яблоко» и Партии Роста.