Из многочисленных рассказов старшего брата о службе в армии мне, как не служившему, часто вспоминается одна его история. Расскажу ее от первого лица:
«После сержантской школы меня назначили на должность замкомандира взвода. В учебке натренировали нас крепко: пробежать 3 км с полной выкладкой – легко, подтянуться 25 раз – нечего делать ...
И вот, получив власть, я начал гонять взвод как сидорову козу. Через какое–то время почти все ребята справлялись с такой нагрузкой. Здесь ключевое слово «почти». В армии есть замечательное правило: при сдаче зачета взводом по забегу, время фиксируется по последнему. Почти все время при забегах моего взвода в хвосте были одни и те же. Но даже среди них своей нескладностью и какой-то внешней хлипкостью выделялся один солдат – Никита. Родом с Рязаньщины, белобрысый, с непропорционально длинными, узловатыми руками и узенькими покатыми плечами.
Во время забега, на последнем участке, когда дистрофики начинали конкретно сдуваться, к каждому из них цеплялись по два здоровяка и под ритм шага, дублируемого голосом и побуждающе-стимулирующими словами, они дотаскивали «тела» до финиша. За это повторяющееся таскание эти ребята из слабого звена постоянно подвергались насмешкам и откровенным издевательствам. Особенно преуспевал в этом плане один грузин –Автандил, то ли мастер спорта, то ли кандидат в мастера по борьбе. Рост под 190, красавец, волосатое тело, хорошее знание русского языка и острый язык.
Особенно от него доставалось Никите, поскольку он был его постоянным «таскальщиком». Однажды, во время обеда, он вконец достал Никиту своими издевками. И …. Никита встает и на всю столовую громко, чуть заикаясь от волнения, заявляет: «Меня достали твои под….ки. После ужина давай бороться за казармой. Проиграешь - засунешь свой язык в ж…у, выиграешь - говори что хочешь, когда хочешь.»
У меня сложилось впечатление, что у всех в столовой одновременно отвалилась нижняя челюсть и хрястнула по столу.
После ужина огромная толпа собралась посмотреть на яркое зрелище. Первым пришел Автандил, разделся по пояс, поулыбался, поиграл мускулами и весело предположил, что Никита сдрыснул. Но Никита пришел и тоже разделся по пояс. Его бледное рязанское худосочное тело очень контрастно смотрелось на фоне грузина. Комвзвода поручил мне контролировать это действие: как бы что не случилось. Я расширил круг, насколько это было возможно, и крикнул: «Начали!»
Борцы, как правило, начинают «вязать» друг другу руки, чтобы поудобней схватиться и провести прием. Но… Никита сразу же, на первых секундах, схватил запястья Автандила. Грузин кряхтел, тужился, вены на лбу налились, но освободить свои руки у него не получалось. Ноги его стали подгибаться и он встал на колени, из глаз потекли слезы. Никто ничего не мог понять. Наконец этот атлет жалостливо простонал: «Отпусти, пожалуйста».
Никита разжал руки. Бледно - синюшные запястья Автандила выглядели так, как будто их реально зажимали в тиски. Грузин, с поникшей от стыда головой, быстро ушел. Вся толпа, возбужденная и удивленная увиденным, окружила Никиту. У всех был один вопрос: «как ты это сделал?» - «Да у меня в роду все: и дед, и отец, и братья могут гнуть монеты, гвозди. Ну, и я тоже это умею».
И тут у меня вырвалось: «Так какого хрена ты на турнике три раза подтянуться не можешь?!!» Опустив глаза, он сказал: «А вот это я не умею»…