С «Соло на клавиатуре» у меня давние и непростые отношения. Первый раз я начала его проходить аж в 2011 году. Причём начало моих занятий совпало с незабываемой датой — 11.11.11. Наверное, в этом был какой-то сакральный смысл… Я не приверженец эзотерики, но число красивое. Жаль только, что взаимоотношения с «Соло» поначалу у меня сложились не так красиво.
Прошла курс я относительно быстро — с наскоку, с налёту, отставив в сторону все остальные дела. «Пробежала» его за три с половиной месяца. Детали и подробности помню смутно, вспоминаются только общие ощущения — очень нравилось, что давалось относительно легко и что пила я при этом литрами чай с молоком. Я его обожала тогда.
Потом я так же легко ушла с сайта, пообещав, как Карлсон, вернуться. Дала себе слово заниматься печатью по полчаса в день ежедневно. И даже приготовила книгу, которую (такую дала себе установку) должна была перепечатывать каждый день, оттачивая свои навыки владения клавишами.
Некоторое время я прилежно «училась», а потом всё как обычно — жизнь закрутила-завертела. В этой жизненной круговерти позабыла я про свои обещания и вспоминала про них всё реже и реже. А так как работа у меня не была связана с компьютером (я домохозяйка), то по прошествии недолгого времени я и вовсе забыла про все свои планы личностного роста.
Кстати, книга та, писательницы Марии Семёновой, «Там, где лес не растёт» называется. Любила иногда взять её в руки и, вперив взор, перебирать страницы, слушая, как они шелестят.
Книга была выбрана за удобный для перепечатывания формат. Она не норовила постоянно захлопнуться, как некоторые сердитые, упрямые и крайне несговорчивые книги. Эти книги, очень умные, стоят обычно рядком на полке, задрав нос и важничая, а ты очень почтительно на них смотришь… и проходишь мимо.
Нет, эта книга была гибка и податлива, легка и приятна в общении. И всегда терпеливо ждала, когда я допечатаю её страницу, не понукая и не подгоняя меня. Она никогда не была рассеянной и не теряла своих страниц. И в ряду своих сестриц она всегда держалась со скромным достоинством.
Я благодарна этой книге за моральную поддержку, оказанную мне в нелёгкие учебные будни. И очень надеюсь, что Мария Семёнова на меня не в обиде за такой, несколько варварский и совсем не целевой подход к продукту её творчества.
Думаю, Владимир Владимирович Шахиджанян был бы доволен моим перепечатным делом. Ведь в этой книге много знаков препинания, тире в том числе, кавычек. По этой книге я их неплохо освоила. Ещё, обнаружила я, у каждого автора не только свой стиль изложения, но и любимые знаки. И у Марии Семёновой. Для меня было открытием, что оказывается, восклицательный знак с двумя точками после него намного более глубокомысленный, чем его собрат без точек. На уроке русского языка в школе этому не учили.
Печатала я сравнительно недолго. Время — великий уравнитель. Оно постепенно всё сглаживает. Притупляет эмоции, отшлифовывает мысли, ретуширует воспоминания, стирает обещания, рушит планы. Время погасило мой энтузиазм, как налетевший ветер гасит языки костра, поющего в ночи.
Книга та больше не снималась с полки. Она стояла, тихонько покрываясь пыльным налетом. Как покрывались налётом и мои обязательства, проекты и замыслы. А потом они и вовсе стали не видны под слоем той «пыли», что зовётся временем.
Я так и не удосужилась даже прочесть ту книгу, что поначалу так усердно «переносила на компьютер». Хоть и хотелось. Книга-то интересная.
Иногда я брала её в руки, разглядывала обложку, вспоминала всё то, что когда-то напланировала и наобещала самой себе прежде всего. Вздыхала. Морщилась. Немного мучилась чувствами стыда и вины. И убирала её с глаз подальше в темноту книжного шкафа.
Однажды что-то подвигло меня прийти опять на этот сайт и начать обучение заново, потому как я забыла почти всё, чему меня учили в первый раз Владимир Шахиджанян и Мария Семёнова.
С радостным волнением я вернулась на сайт В.В. Шахиджаняна, опять окунулась в эту атмосферу, увидела знакомые лица, знакомый интерфейс. Я как бы вернулась в прошлое. Словно ходила по знакомым улицам и переулкам, внимательно всё рассматривая и разглядывая. И одновременно узнавала и не узнавала их. И предавалась воспоминаниям…
Я ходила, стремясь быть неузнанной, с жадностью вглядываясь в родные места и в родные лица. Испытывала странные щемящие и тягуче-грустные чувства. Потому что мы не замечаем, как меняемся мы сами. Мы почти не замечаем, как меняются близкие, друзья или знакомые, которых мы видим каждый день. Просто иной раз возьмёшь в руки старые фотографии, посмотришь на лица более молодых близких, кольнёт – отзовётся болью сердце, бывает даже, слёзы подступят, и ты откладываешь фотоальбом, как бы прикрывая память... А когда людей не видишь долго — людей, к которым хорошо относился, людей, которые были тебе небезразличны, а потом встречаешь их… к радости встречи примешивается грусть и боль. Грусть от того, что изменились эти люди и боль от того, что тебя не было с ними рядом все эти годы.
Кстати, такая же странная штука и с самовосприятием. Я-то по-прежнему ощущаю себя молодой, стройной и привлекательной и иногда искренне недоумеваю, что же делает в моём зеркале погрузневшая тётка с унылым лицом?..
Так вот, вернувшись к «Соло», я с удивлением обнаружила, что пальцы мои что-то ещё помнят, хоть и прошло столько лет.
Мне, конечно, первое время было страшно неловко. Неловко оттого, что пройдя обучение, я так и осталась неучем. И что усилия моих преподавателей ушли впустую. Я ощущала себя второгодницей. Неотёсанной и непричёсанной великовозрастной дылдой, сидящей в одном классе с преуспевающими, прилежными и дисциплинированными, организованными и трудолюбивыми, чистыми и аккуратными учениками.
Ещё мне было грустно от математических подсчётов. Я всё прикидывала, как же лихо я бы сейчас отстукивала и стучала, если бы все эти семь лет я занималась по полчаса в день, как когда-то планировала...
Полчаса в день! Это ведь так мало. 15 минут утром и 15 минут вечером. Или три раза в день по десять минут. А можно ещё подробить. Схемы могут быть разные.
Это как приём витаминов. Или как приём таблеток. Ты их принимаешь по назначенной врачом схеме и что-то в себе улучшаешь. Обменные процессы там всякие или вылечиваешь работу нездорового органа. А если ленишься принимать лекарство, организм даёт сбой.
В общем, жалко мне было, что не принимала я всё это время прописанные мне когда-то «учебные витамины» и «учебные таблетки».
Одна мысль утешала и придавала сил — казалось, что сейчас я по-быстрому пройду весело по второму разу всё то, что когда-то уже проходила. И вроде как всё должно быть намного легче и гораздо приятнее, чем в первый раз.
Не тут-то было!
Ошибки шли косяками. Они нагло маршировали нестройными рядами, пьяно горланя разухабистые песни и отчаянно фальшивя при этом. Они проверяли меня на прочность, а мою нервную систему на крепость и устойчивость. Они, как пираты, брали меня на абордаж. А я мучилась страшно, обижалась, злилась, выходила из себя и не понимала, что же происходит. Я готова была свалить вину на кого угодно — на глубинное непонимание меня компьютером, на патологическую нелюбовь ко мне клавиатуры. Я внимательнейшим образом проверяла каждое утро, с какой ноги встала, я сверялась с гороскопами и с толкователями снов и даже начала подумывать о наведённой на меня порче и о способах её снятия, как вдруг меня осенило…
Если раньше, печатая, я всегда подключала голову, то теперь я этот орган стала всё реже включать, а иногда начала и совсем выключать. То есть, поняла я, печатать в «обезглавленном режиме» для меня намного труднее и опаснее. И я стала пытаться волевым усилием «вернуть голову на место». Но у меня никак не получалось.
Голова никак не желала возвращаться к своим прямым обязанностям. Она не желала взаимодействовать не только со мной, но и с моими пальцами. Все мы существовали как бы по отдельности.
Потеряв управление, никак не могла вернуть контроль над ситуацией, дотянуться до пульта и включить режим автопилота. И мой самолёт, с рёвом проносясь над землёй, угрожающе кренился то влево, то вправо, то попадал в воздушные ямы, то в вихревые турбулентные потоки, его так и мотало из стороны в сторону и трясло нещадно и неистово, а я пыталась отчаянно выправить положение и не сорваться в крутое пике.
В общем, намучилась я очень. Но в итоге мне удалось всё же, приложив неимоверные усилия, прилететь на аэродром и благополучно приземлить моё воздушное судно.
А потом я услышала аплодисменты! И они всё не стихали и не стихали. И был салют в мою честь!
И я поняла, что всё не зря. Не зря вернулась я на этот сайт. Не зря прошла ещё раз все сто упражнений. Не зря я так мучилась.
Следующая цель — научиться действительно легко и бегло печатать. Знающие люди говорят, что в этом помогут «Гонки на клавиатуре». И я готова к своей цели лететь. Лететь, расправив крылья!
Наталья Майорова