В этот день корабельная радиостанция броненосца «Победа» и береговая станция на Золотой горе ставили помехи японским крейсерам, корректировавшим по радио огонь своих главных сил по русским кораблям в бухте.
Желая воспользоваться ослаблением русской эскадры, за несколько дней до того потерявшей на минной банке броненосец «Петропавловск» с командующим Тихоокеанским флотом вице-адмиралом Макаровым на борту, японский флот предпринял попытку обстрелять русские корабли в гавани. Подвести главные силы на дистанцию прямого выстрела было невозможно — остававшиеся в строю корабли при поддержке миноносцев и береговых батарей могли дать серьезный отпор. Японцы попытались обстрелять гавань и эскадру перекидным огнем, закрывшись мысом Ляотешань.
«Перекидной» называли стрельбу с крутыми траекториями снарядов по целям, находящимся где-то за гористой местностью, при отсутствии прямой видимости.
В обстреле участвовали шесть эскадренных броненосцев и два свежекупленных Японией у Аргентины броненосных крейсера итальянской постройки — «Ниссин» и «Касуга». Для корректировки огня выделили два легких крейсера, маневрировавших в прямой видимости рейда. Их радиопередачи и стали объектом для помех.
15 апреля 1904 года два японских броненосных крейсера, «Ниссин» и «Касуга», вышли осуществлять «перекидную стрельбу» по фортам и внутреннему рейду крепости Порт-Артур.
Временно исполняющий обязанности командующего флотом Тихого океана контр-адмирал П.П. Ухтомский сообщал: «В 9 часов 11 мин. утра 15 апреля 1904 года неприятельские броненосцы и крейсера «Ниссин» и «Кассуга», маневрируя на юго-западе от маяка Ляотишан, начали перекидную стрельбу по фортам и внутреннему рейду... С самого начала стрельбы два неприятельских крейсера, выбрав позиции против прохода Ляотишанского мыса, вне выстрелов крепости, начали телеграфировать, почему немедленно же броненосец «Победа» и станция Золотой горы начали перебивать большой искрой неприятельские телеграммы, полагая, что эти крейсера сообщают стреляющим броненосцам об их попадании снарядов. Неприятелем выпущено более 60 снарядов большого калибра. Попаданий в суда не было».
Эффективность организованной помехи подтверждалась и самими японцами: «Так как сношение по беспроволочному телеграфу с нашими наблюдающими судами прерывалось неприятелем находившейся на зюйд-остовом от входа берегу наблюдательной станцией, то трудно было корректировать стрельбу, и снаряды попадали недостаточно метко».
Прошел всего год, а уже стали появляться первые награжденные за успехи в этой отрасли ратного дела: радиотелеграфист миноносца «Сибирский стрелок» кондуктор Синица был награжден Георгиевским крестом за то, что при помощи радиошума «забил донесение миноносца противника об обнаружении сил русского флота».
Задачи радиоэлектронной борьбы в тот период решались довольно просто, так как радиостанции в русском и в японском флоте были примерно однотипными — как по принципу действия, так и по построению: с искровыми передатчиками, иногда даже одних фирм-изготовителей. Вот и открывалась возможность «забивать» сообщения «большой искрой» — более мощным сигналом своего передатчика.
Несмотря на техническое отставание и от союзников, и от Германии Россия в течение всей войны сохраняла одно из лидирующих мест в области радиосвязи, включая и развивающуюся тематику РЭБ. Весной 1915 года на Балтике была создана радиостанция особого назначения — для перехвата и дешифровки немецкой радиосвязи. К этому времени Россия уже располагала немецкими шифрами, добытыми при обследовании севшего на камни у острова Оденcхольм крейсера Магдебург. В Германии довольно быстро догадались, что их шифр не представляет секрета для России, но вновь разрабатываемые модификации шифров через некоторое время, как правило, взламывались российскими специалистами. Первое применение РЭБ в России