Сегодня у меня закончились деньги.
Занятное ощущение. Сейчас объясню.
Моё детство пришлось на девяностые и я не склонна их романтизировать. В доме, несмотря на работающих обоих родителей, могло не быть еды.
Тупо.
Даже куска хлеба могло не быть.
И это воспринималось, как норма и правильно. Я с этим выросла.
Кто-то жаловался, что может купить детям конфеты на праздники, а мы с братом удивлялись: в чём проблема-то? На праздники-то можешь?
Кто-то со слезами в голосе рассказывал про то, что ест макароны с сахаром, нищета, мол, распоследняя, а я не понимала: сахар есть! ну?
И теперь, когда денег нет, я чувствую сначала досаду, а потом какое-то исподвольное облегчение.
То есть мир снова становится привычным: выжить, найти, чо поесть, не сдохнуть.
Мне это не нравится. Привычка к крайней бедности она не избывается ничем.
Я не могу выбрасывать старые вещи. У меня рука не поднимается отправить теоретически съедобное в мусор, даже если оно уже сомнительно съедобно.
Когда вышла замуж, была просто поражена простотой решения бытовых проблем. Как мой муж их решал: нужна клеёнка на стол? Вот она, через день.
Нужно поменять сифон под раковиной? Вот он, куплен почти сразу.
В моём мире до замужества клеёнка и сифон ставились в долгое планирование.
Если от зарплаты оставалось, то да, если возникли какие-то более насущные траты, то нет.
Здесь, в этом городе, у меня и зарплата позволяла, и надобность возникала в чём-то, но пойти и купить?! Это в моей голове не укладывалось.
Это не было и так и не стало обыденным алгоритмом решения проблем.
Бедность уродует. А может быть, очищает.
Ваш Мартокот и размышления над кофе.
