В некой больнице я подсмотрела потрясающую сценку. Мужчина под 80 интимным шёпотом говорил даме лет 70-ти:
- В молодости вы были потрясающей красавицей! Это сразу видно…
И старушка покрывалась лёгким розовым румянцем, поджимала старательно подведённые коралловые губки, складывала ручки так, чтобы пальцы казались максимально длинными, и степенно отвечала:
- О, вовсе нет… так… просто симпатичной!
Старость меняет многие вещи. Фраза, которая должна была быть обидной, превращается в комплимент. Здоровое женское кокетство возвращается к уровню 15-летней барышни. А очередь к офтальмологу уже не кажется абсурдным и смешным местом для знакомства.
Я не знаю, что со мной будет в старости. Даже если я начну пользоваться оранжевой помадой, кокетничать под кабинетом врача и соблазнять мужчин артритными пальчиками – пусть. Это будет не страшно.
Страшно, когда улыбчивая медсестра интересуется, где брали кровь из пальца – за крайним столом или за дальним? Хорошо, что за крайним, ведь за дальним сидит така-а-ая…
- Плохо делает? – интересуюсь я.
- Нет, - шепчет медсестра, - понимаете, ей уже 70!
- И? – я жду продолжения.
- Семь-де-сят! – по слогам повторяет тоже немолодая, в общем-то, женщина. Вероятно, продолжения не будет. Я и так должна понять, что за крайним столом сидит бессмысленная мумия, которой место в музее, а не на работе.
Страшно, когда женщин «чуть за…» сравнивают с тухлыми курицами, не понимая, что женщина в принципе не курица: ни свежая, ни тухлая.
Страшно, когда в сторону посмевшей – нет, нет так – ПОСМЕВШЕЙ! – выставить в кадре голые ноги звезды летят гневные комментарии типа «старая!», «страшная!», «Фу!!!». Страшно, когда диванные философы пытаются ставить диагнозы по фотографиям, текстам и душевным эманациям невидимого спектра.
Страшно. Но страшно – не женщинам, в чей адрес обращён «праведный» гнев толпы. Им плевать, поверьте. Страшно – им самим, недовольным и праведным.
Именно от страха – нечеловеческого, дикого, звериного, они бросаются на женщин, которые не боятся жить. Они чувствуют за собственной спиной фатальное дыхание старости, а значит – смерти. И суеверно кричат: нельзя! В этом возрасте! Короткая юбка! А!!!
Наверное, так в средние века кричали во время чумы. Если будешь носить длинное, тёмное, а сверху – амулет, ладанку, кроличью лапу – смерть в муках тебя обойдёт, минует. Вот Кривая Анна не носила – и где она теперь?!
Так играют в прятки совсем маленькие дети – если закрыть глаза, то тебя не увидят. Если не ходить на чердак – привидения тебя не схватят. Если всегда слушаться маму – ничего-ничего не случится. Поэтому мы будем хорошие-хорошие, послушные-послушные, а значит, никогда-никогда не умрём. Но это не точно.
Трусы погибают первыми не только на войне, но и в мирное время. Исключительно от страха. И стареют, и глупеют, и пытаются навязать всем своё видение мира – от страха. А ещё – немножко от зависти.
От зависти к тем, кто не боится. Подставить лицо солнцу, улыбнуться первому встречному, делать, что хочется, ходить, в чём нравится, и просто жить. И даже – стареть.
Потому что правда, как всегда, проста и незамысловата: мы все когда-нибудь умрём. И те, кто в короткой юбке, и те, кто ведёт себя «прилично». Потому что все приличия, которые про возраст – это те же сказки про Чёрную Руку и Кровавую Простыню, только для взрослых.
«Скромный» наряд, снобистски поджатые губы и обличительные речи ни от чего не спасут. Вообще. А вот жизнь и настроение испортят, но лишь самому снобу. Жить всё же веселее с улыбкой на лице и положительными эмоциями.
Потому что Гроб-На-Колёсиках уже на твоей улице. Так стоит ли тратить время на критику?