Старенький телевизор вещает «Новости» по первому каналу.
– Это невероятно, беспрецедентный случай! Еще каких-то пару дней назад мы были шокированы новостью о том, что сбит инопланетный корабль, а многим даже посчастливилось стать свидетелями задержания пришельца, сейчас же мы говорим о том, что его будут судить! Вспомним, как это было. Двенадцатого июня был найден летательный аппарат в городе N, под брюхом аппарата находилось изуродованное тело человека, жителя нашей с вами планеты Земля, и это дело рук, а может быть, щупалец, злобного враждебного пришельца, которого мы не звали на свою планету! Теперь мы, мирные жители планеты Земля добились того, чтобы наше правительство призвало к ответу это чудовище. Если вы едины с нами во мнении, что пришельцам не место на нашей планете, и что они должны держать ответ за свои злодеяния, присоединяйтесь к движению «Свобода». Вместе мы сила!
Федор сидит за столом с чашкой чая в руке.
– Кажется, что-то пошло не так. Человека какого-то приплели. Ты видел там человека? Я нет.
Николай подливает себе чай.
– Федь, а ты долго у меня будешь жить?
– А что? Тебе чаю жалко, что ли? Ты же видишь, что происходит.
– Тебя, наверняка, уже ищут, и как по мне, так лучше бы тебе самому объявиться.
– Чистосердечное признание смягчает наказание и увеличивает срок, – смеется Федор. – Ты лучше скажи, что там с нашими деньгами? Сережка, небось, с Катькой уже кутят на них где-нибудь в Гаграх. Ой, сразу она мне не понравилась…
– Не знаю, Сергей парень серьезный, не подведет, сказал, позвонит, как что-то будет.
Федор встает.
– Да, это уже не шутки, надо домой сходить, Вальку проведать.
– Ты им говори, что это видеомонтаж, сплетни желтой прессы.
– Ага.
Дома у входа во двор он встречает военных, которые явно поджидают его.
– Вы Федор Лукин?
– Да, я.
– Пройдемте с нами.
Федор без лишних вопросов садится в автомобиль, и они уезжают.
* * *
Штаб, в комнате полковник, двое военных и Федор.
– Так вы утверждаете, что все, что вами было сказано на видеозаписи, выдумка? – спрашивает полковник.
Федор, растерявшись нервно, оправдывается:
– Выдумка чистой воды, я вам говорю, это все желтый прессинг и фотошантаж.
– Что?!
– Фотошантаж. Это когда на видео голой бабе подставляют голову Зюганова.
– Видеомонтаж! Шантаж… Ладно, Федор Степаныч, не хочешь говорить, не говори, но учти, пойдешь по статье как предатель Родины.
– А не надо «предатель Родины». Зачем «предатель Родины»? Это меня Колька надоумил, это он всё придумал, – изворачивается, как может, Федор.
– Кто такой Колька, где живет?
– Это друг мой, но он ничего не знает, это я так ляпнул. Мы с ним уже лет тридцать дружим, он секьюрити, между прочим, в серьезной организации работает, самого замглавы района знает, вот!
– Это понятно. Что знает Колька, что он видел?
– Ничего, ничего не видел, это я ему рассказал, да и по телевизору показывали.
– Федор, либо мы начинаем говорить по делу, либо наш диалог перейдет в мой монолог с вашим дальнейшим одиноким молчанием в такой же одинокой камере.
– Понял, начальник, не дурак.
– Давайте по порядку, что видели, что слышали, что делали.
– Я уже собирался домой, как увидел свет… - и Федор все рассказал как было, ну, или почти все.
– То есть это вы сбросили на объект плиты?
– Да, это я.
– А вы в курсе, что помимо тарелки, вы еще и человека придавили?
– Какого человека? Не было ни какого человека, – пугается Федор.
– Живого человека. Такого, как мы с вами.
– Не было там никакого человека. Ей-богу, не было. - повторяется Федор.
– Мы нашли тело под летательным диском, судя по всему, его придавило, когда объект стал падать.
– Я, правда, никого не видел. Как он сейчас? - интересуется взмокший Федор.
– А вы телевизор не смотрите? Мертв он.
– Значит, я убил человека? - обмякает на стуле крановщик.
– Да, а отвечать за вас пришельцу, теперь весь мир хочет его казнить.
– Что же, меня посадят в тюрьму? - вопросительно смотрит Федор.
– Не знаю, всё не так просто, - задумчиво произносит полковник.
– Я всё расскажу! Это я сбросил плиты, это я придавил человека, пришелец-то ни при чем!
– А зачем? Это уже не поможет. Никто не поверит. Не вам, нам не поверят, - разводит от безысходности руками полковник.
– Значит, я могу идти? – с опаской спрашивает Федор.
– Вас мы задержим, будем думать, что делать, – отвечает полковник.