Деревня встретила Ивана Ивановича хлопающими на ветру воротами, горящим сараем и грустными глазами жующей коровы. Людей видно не было. Иван Иванович потушил сарай, чем вызвал одобрительную коровью улыбку и направился к дверям самого большого дома. Изнутри слышались голоса, они спорили очень увлеченно. Иван Иванович постучал. Дверь распахнулась.
— Вот он нам и подскажет, — радостно гаркнул красномордый дядька, тыча пальцем в Ивана Ивановича. — Ведь подскажете, правда?
Народу в доме было не протолкнуться. Здесь явно обсуждали что-то важное.
— Я, конечно, не против, — сказал Иван Иванович, — только у вас снаружи пожар и скотина не доена.
— Да хрен с ними, — зашумел народ. — Есть дела поважнее.
— Ну ладно, — пожал плечами Иван Иванович. — Тем более, пожар я потушил.
— А корова сама подоится, не впервой! — воскликнул красномордый, энергично здороваясь с Иваном Ивановичем за руку.
Толпа обступила их, радостно кивая и сияя надеждой.
— В чем проблема? — спросил Иван Иванович.
— Деревня наша испокон веков Пихуи называлась, — торжественно начал красномордый. — Стыдное название, от того и жизни хорошей здесь отродясь не видывали. Собрались мы и решили переименовать, только разногласия возникли. Часть жителей считает, что от корней не отказываются, оставить надо все как есть. Пихуи культурным наследием богаты. Другие кричат, надоело, хотим по-новому, с чистого листа. Потому и заседаем тут.
— Оголодали, — жалобно всхлипнули из толпы.
— Был у меня знакомый, — сказал Иван Иванович, — и был он чудак. Со всех сторон, и на букву "м". Как бы он себя не называл, ничего не менялось. Очень переживал он по этому поводу.
— То есть, надежды нет? — обреченно спросил красномордый.
— Ну почему же? В один прекрасный день он стал представляться как Полный Чудак и обрел, наконец, душевное равновесие.
Толпа облегченно выдохнула.
— Я понял, — прошептал красномордый. — Мы не можем откинуть старое, но и не в силах отказаться от нового. Отныне мы будем называться Великие Пихуи.
Толпа зашлась в восторженных овациях. Ивана Ивановича еще долго хлопали по плечам, жали руки и стискивали в благодарных объятьях.
— Пойду я, пожалуй, — Иван Иванович протиснулся к двери.
— Погодите! — остановил его красномордый. — Возьмите корову. Она на мясо не пригодная, старая, молока почти не дает. Да и некогда нам с ней возиться. Столько всего решать предстоит.
— А если она не захочет? — спросил Иван Иванович.
В толпе послышались смешки. Красномордый снисходительно ухмыльнулся.
— Чудной ты человек. Кто ж корову спрашивает?
— Действительно, — пробормотал Иван Иванович, стремясь скорее выйти на улицу.
— Счастливого пути! — крикнул вслед красномордый. — А мы с вами продолжаем. Будем думать, как жить дальше.
— Вот чудаки, — подумал Иван Иванович.
— Да нет, нормальные они, — подошедшая корова лизнула Ивана Ивановича за рукав куртки. — Я с тобой не пойду. Не подумай ничего такого, с таким, как ты, хоть на край света, только пропадут они без меня. Да и волк еще…
— Какой волк?
— Тамбовский… с серьезными намереньями… — потупилась корова.
— Совет да любовь, — пожелал Иван Иванович.
Отойдя на значительное расстояние от деревни, Иван Иванович оглянулся и поймал одобрительно сверкнувший взгляд тамбовского волка. А может, это просто закат отразился в лужах.
Изображение Rafał Maculewicz с сайта Pixabay