В прошлой главе баек я рассказала о своем самом первом дежурстве. Сегодня же я расскажу о своей самой первой пациентке и почему она произвела такое сильное на меня впечатление.
Все, что происходит в жизни впервые, мы запоминаем надолго. Первый друг, первый поцелуй, первая работа. Такой же запоминающейся была и моя самая первая пациентка, которая оставила после себя след.
Первый месяц ординатуры был полон открытий и новых впечатлений. Помимо возможности самостоятельно заполнять карты и ходить на операции, я получила возможность активно общаться с пациентами, а самое главное- помогать им. Моя самая первая пациентка была неординарной женщиной.
Поступила она к нам по скорой помощи с диагнозом флегмона дна полости рта. Очень неприятное явление, по сути большая полость, полная вонючего липкого гноя. Но не это самое неприятное. Помимо боли и отека, ввиду своего близкого расположения к крупным артериям и венам на лице и в области шеи, подобная болячка может обернуться для пациента летальным исходом. Сразу после поступления пациентке в экстренном порядке была проведена операция. Полость вскрыли, удалили все мертвые ткани и вымыли гной. Разрез был солидный, от уха до уха. Рану при гнойных воспалениях зашивать нельзя, в нее вставляется дренаж или трубка для оттока. У моей пациентки трубок было аж четыре штуки.
Впервые, я увидела Тамару, свою пациентку, во время утреннего обхода, так как она приехала в больницу накануне поздно ночью. С виду обычная бабуля около 70 лет. Состояние ее было удручающее: бледное морщинистое лицо, грязные скукоженные руки, коротко остриженные волосы на голове, как будто у нее был стригущий лишай. А еще ужасный запах грязи и затхлости, будто она давно махнула на себя рукой.
В перевязочной я смогла полноценно ознакомиться с ее историей болезни. Моему удивлению не было предела, когда я узнала, что ей было всего 53 года. «Что же с тобой сделала жизнь?» - думала я. Помимо стандартного осмотра в карте было указано, что у пациентки есть энцефалопатия (дистрофическое изменение тканей мозга, которое приводит к нарушению его функций) и ее необходимо показать психиатру.
Во время осмотра я смогла полноценно рассмотреть Тамару. Асимметричное лицо с пустыми глазами вызывали во мне невыносимую жалость к этой женщине. Сняв повязку с лица и шеи, я приступила к перевязке. Быстро очистив рану, я аккуратно наложила чистые салфетки и бинтами все зафиксировала. После этого повела свою дрожащую пациентку на осмотр к психиатру. По пути на консультацию Тамара своим беззубым ртом прошамкала мне, чтобы я ее не боялась. Я не поняла даже, к чему она это сказала. Брезгливости к пациентам у меня не было, да и ран я не боялась.
На консультации у психиатра выяснилось, что у Тамары была шизофрения, о которой она знала, но не стала говорить об этом при поступлении. Мне стало немного не по себе от этой новости. Также у психиатра пациентка сказала, что шизофрению свою она больше не лечит, так как давно уже на людей не бросалась и никого не травмировала. Вот это поворот! От этого признания мне стало еще хуже, но я взяла себя в руки и с невозмутимым лицом отвела больную обратно в палату.
Дальше- больше. На посту, куда поступили только что готовые анализы, я узнаю, что у Тамары еще и сифилис! Прямо комбо какое-то, ей богу! Флегмона, шизофрения, теперь еще и сифилис! Я уже стала завидовать своим коллегам, которые лечили бабуль с проблемами сердца. От признания Тамары по поводу нападений легче не становилось.
Следующий день стал просто апогеем моего невезения. Днем ранее моя Тамара начала информировать всех в отделении от мед.сестер до заведующего отделения, что у нее проблемы с походом в туалет. В отношении этой проблемы были приняты соответствующие меры, которые возымели неприятные последствия.
Еще на подходе к отделению, мне в нос бросился ужасный запах. Я и подумать не могла что его источником была моя пациентка. По приходу я была окончательно в нокауте. Выяснилось, что ночью Тамара переела каким-то образом таблеточек для своего недуга, и, скажем так, плотину прорвало. Последствия были катастрофические: вся кровать, стена на метр выше злополучной кровати и огромный след от палаты до женского туалета. Денек обещал был запоминающимся.
После того, как мы устранили все последствия сей биологической катастрофы, я не могла дождаться, чтобы закончить лечение Тамары и отправить ее домой до новых происшествий. Мне было очень жалко эту несчастную женщину. Она выглядела на 20 лет старше своего возраста, потеряла все зубы, ужасно запустила свое здоровье. Да и постоянные демоны в ее голове пугали и заставляли страдать ее и тех, кто находился рядом. Ужасно, что она не лечила вою шизофрению. Постоянные слуховые и визуальные галлюцинации превращали ее в монстра, коим она никогда не была.
Общаясь с ней, я вспомнила историю питерской бабули, «Бабы-яги из Купчино», как прозвали ее журналиста. Ведомая голосами, она убивала и расчленяла в своей крохотной квартирке ни в чем не повинных людей. Потом ела их как кусок колбасы. А пройди она лечение, люди остались бы живы, а она сама не оказалась бы на скамье подсудимых. Грустные истории двух потерянных женщин, одна из которых запомнится мне на всю жизнь. К сожалению, в нашей стране, да и в мире в целом, тема психических заболеваний до сих пор табуирована. Люди, страдающие недугами от депрессий и обсессивно-компульсивных расстройств до разных типов шизофрении, не говорят и очень часто не лечат их, так как боятся быть заклейменными «сумасшедшими». Необходимо бороться с подобными предубеждениями и помогать людям с этими заболеваниями так же, как помогают с аппендицитом или стенокардией. Не должно остаться болезней, о которых было бы стыдно говорить и уже тем более лечить, темные века закончились, клеймить позором более не позволительно.
Берегите себя и до скорых чтений!