С самого раннего детства каждые выходные я видела в нашем доме этого человека. Он приходил в субботу. Да,точно в субботу, потому что меня на выходные забирала мама. Я жила у бабушки и дедушки. Не удивительно. Тогда многие так жили. И он был на всех наших праздниках,и на моём дне рождения тоже был. Звали его очень сложно,мне не удавалось выговорить. Дядя Драхт,что значит по армянски -рай. Мне нравилось сидеть у него на коленках. У дедушки коленки были острые и не удобные. А у дяди Драхта большие и толстые. На них можно было часами сидеть.
Дедушка в молодости был следователем прокуратуры. Перспективным. Есть даже фото,где он на слёте лучших следователей в Москве 1937 года.
Бабушка работала в книжном магазине,а потом у них родилась моя мама. И им дали комнату в квартире.
И началась война.
Дедушку,как и всех отправили на фронт. И до 43го он воевал плечем к плечу со своим земляком Драхтом. И их взяли в плен,но не расстреляли. Отправили в концлагерь Гаузен.
В 45ом вокруг лагеря уже был фронт. Эсэсовцы метались и бухали. У них не было связи с руководством и они не знали что делать с пленными. Однажды ночью эсесовцы согнали всех в барак и подожгли его. А тех,кто как-то выбирался расстреливали очередями из автоматов. Но дядя Драхт был очень крупный и сильный,прямо гора. И он проломил плечем стену барака в сторону болота. Схватил деда и они побежали. Автоматная очередь настигла деда прострелив коленную чашечку. Но рядом был дядя Драхт. Он нес на себе деда два дня и две ночи. Главное было выйти из болота и добраться до леса. И хорошо что мой дед был маленького роста и худой.
Утром 5мая их подобрали американцы союзники. Накормили тушенкой. Дед запомнил чёрные негритянские лица и белоснежные улыбки. А 9 мая была победа.
Дедушке повезло ещё раз. Его отправили домой. А многих после плена отправляли в другие места.
Ну,конечно, он больше не был следователем. Он был теперь простым юристом в строительном тресте. Но я помню по детству,что к нему приходили разные люди,а он помогал им в оформлении судебных бумаг,документов и ни с кого денег не брал. За что и получал выговор от бабушки.
А с армянским раем он часто закрывался на кухне,они сидели вдвоём за бутылкой водки и плакали.