С начала 20-го века участие женщин в боевых действиях становится всё более заметным. В Первой Мировой женщины участвовали уже не только в качестве сестёр милосердия, как в Русско-японскую, были и фельдшерицы в госпиталях, в отрядах Красного Креста в прифронтовой полосе, на передовой. И, наконец, первое женское воинское формирование – Добровольческий ударный батальон смерти под командованием полного Георгиевского кавалера поручика Марии Бочкарёвой.
Но только в период гражданской войны участие женщины в боевых действиях перестаёт быть исключением из правил. В своём труде «Психология войны в ХХ в.» Е.С.Сенявская отмечает: «Что касается женщины-солдата, то в Первую мировую это было всё таки редкостью» [1]. Судьба кубанской казачки Елены Чоба, кавалера двух Георгиевских крестов и медалей, - яркое тому подтверждение: чтобы попасть на фронт, ей нужно было получить особое разрешение у начальника Кубанской области генерал-лейтенанта М.П.Бабыча, но даже, несмотря на это официальное разрешение, на фронте она выдавала себя за мужчину [2]. Елена Чоба даже отказалась от своих боевых наград, «как женщина», оставив их при полковом знамени. Храбрая женщина погибла в 1918 г. в гражданской войне, в бою возле родной станицы Роговской на Славянском мосту через Кубань. Как вспоминали её одностаничники: «Порубали её саблей на мосту Славянском и бросили в глинище…» [3].
Что касается участия женщин в гражданской войне, Е.С.Сенявская отмечает, что «гражданская война – это вопрос особый. Комиссарши в кожаных куртках, из нагана добивающие раненых офицеров, и лихие казачки из белой гвардии, рубящие шашками направо и налево, - явление одинаково страшное. Всякая война ужасна. И женщина на войне – что может быть страшнее?! Но война гражданская, когда брат идёт на брата, даёт наивысшую степень озверения» [4].
Что же заставляло женщин принимать участие на переднем крае этого тотального озверения в стране?
На Юге России участие женщин было зафиксировано практически с самого начала гражданского конфликта. В приказе Екатеринодарскому гарнизону о событиях 22 января 1918 г., когда красногвардейские отряды предприняли попытку штурма столицы Кубани, среди защитников города отличилась доброволец женщина-прапорщик Бархаш, «будучи утром ранена в руку, после перевязки продолжала пулемётным огнём сдерживать наступление большевиков, воодушевляя всех, работавших вместе с нею, своей энергией, выносливостью и храбростью. Когда в третьем часу дня банда большевиков перешла вдоль полотна дороги в наступление и части ея удалось достигнуть до моста Чиби, прапорщик Бархаш выдвинула лично пулемёт к самому мосту, но здесь её пулемёт отказал действовать и прапорщик Бархаш была убита с расстояния 4 – 5 саженей разрывной пулей» [5]. На стороне красных в этом бою сражалась и попала в плен известная революционерка П.И.Вишнякова: «Несколько красногвардейцев были захвачены в плен. В их числе оказалась и я. Я была в гражданской одежде. Мать начальника железнодорожной станции сказала, что я её дочь, и стала умолять казаков отпустить меня домой. Так я осталась в тылу у белых» [6]. П. Вишнякова также отмечала, что на стороне красных был отряд санитарок из шести человек [7].
Роман Гуль говоря о начале знаменитого Ледяного похода (с Корниловым) описывает взятие в плен «большевистской» сестры милосердия:
«Там на станции сестра большевистская, пленная, и два латыша», - говорит, влезая в вагон, прап. Крылов.
«Где? Где? Пойдём посмотрим! – заговорили…
«Ну их к чёрту я ушёл… Ну и сестра, - начал он, - держит себя как!» - «А что?» - «Говорит: я убеждённая большевичка… Этих латышей наши там бить стали, так она их защищает, успокаивает. Нашего раненого отказалась перевязать…»
«Вот сволочь!» - протянул кто-то.
«Пойдёмте посмотрим». – «Да нет, их в вагон приказано перевести».
Часть вылезла из вагона и пошла к станции.
Немного спустя ко мне подошёл шт.-кап. князь Чичуа: «Пойдёмте, безобразие там! Караул от вагона отпихивают, хотят сестру пленную заколоть…»
Мы подошли к вагону с арестованными. Три офицера, во главе подпор. К-ой и несколько солдат Корниловского полка с винтовками лезли к вагону, отпихивали караул и ругались: «Чего на неё смотреть… ея мать!... Пустите! Какого чёрта ещё!»
Караул сопротивлялся. Кругом стояло довольно много молчаливых зрителей. Мы вмешались.
- «Это безобразие! Красноармейцы вы или офицеры?!»
Поднялся шум, крик…
Бледный офицер, с винтовкой в руках, с горящими глазами, кричал князю: «Они с нами без пощады расправляются! А мы будем разводы разводить!» - «Да ведь это пленная и женщина!» - «Что же, что женщина?! А вы видали какая это женщина? Как она себя держит, сволочь!» - «И за это вы её хотите заколоть? Да?»
Крик, шум увеличивался…
Из вагона выскочил возмущённый полковник С., кричал и приказал разойтись.
Все расходились.
Подпор. К-ой шёл, тихо ругаясь и матерно бормоча: «Всё равно, не я буду, заколю…» Я припомнил, как его, плача, провожала и крестила женщина с добрым, хорошим лицом.
Солдаты расходились кучками. В одной из них шла женщина-доброволец… Они, очевидно, были в хорошем настроении, толкали друг друга и смеялись.
«Ну, а по-твоему, Дуська, что с ней сделать?» - спрашивал курносый солдат женщину добровольца.
«Что? – завести её в вагон да и… всем, в затылок, до смерти,» - лихо отвечала «Дуська». Солдаты захохотали» [8].
Из 165 женщин участвовавших в Первом Кубанском походе 15 были прапорщиками, 17 рядовыми доброволицами, 5 врачами и фельдшерицами, 122 сестрами милосердия и только 6 не служили в армии [9].
По другую сторону баррикад также сражалось немало женщин. При штурме Екатеринодара в конце марта 1918 года белогвардейцы были поражены большим количеством женщин среди защитников города: "Столько раненых женщин. Можно подумать, что Екатеринодар защищали бабы..." [10].
Большая часть женщин принимала участие в гражданской войне в качестве сестёр милосердия. В то время это была основная профессия женщины на войне. Ещё в Крымскую войну 1853 – 1856 гг., в обороне Севастополя женщины-медсёстры помогали раненым в лазаретах. Тогда прославилась своей отвагой медсестра Даша, прозванная Севастопольской [11].
В большинстве случаев у девушек и женщин, которые шли в армию сёстрами милосердия, не было не только специального образования, но даже начальных навыков оказания медицинской помощи. Сестра милосердия гражданской войны Анна Малыхина пишет в своих воспоминаниях: «Тогда я ещё не имела медицинского образования – некогда было учиться. Инстинкт подсказывал мне, что кровь это жизнь и её надо сохранять любыми средствами, не допускать чтобы раненый истекал кровью. Я быстро перевязывала раненых и на подвернувшихся подводах отправляла в тыл» [12]. На скорую руку приходилось организовывать курсы медсестёр. Екатерина Волошина, бывшая сестрой милосердия у красных в 5-м Таманском полку вспоминала, что курсы сестёр милосердия у них были организованы при участковой больнице: «Нас записалось после меня ещё 17 девушек, одна и женщина была. Мы изучали медицину, но недолго нам пришлось. Получили приказ Реввоенсовета Кубани в первых числах марта с мая месяца прибыть с добровольцами в Екатеринодар. И на этом наши занятия по медицине закончились. Нам дали по учебнику доктора Баранова «Краткий курс» для ротных фельдшеров, мы с этим учебником не расставались» [13].
Кроме своих прямых служебных обязанностей, женщинам, в условиях полной неорганизованности солдатского быта тех лет, приходилось исполнять обязанности, считавшиеся исконно «женскими». Так в архивной справке выданной Е.Ф.Дудиной, служившей в 1-м Урупском добровольческом отряде говорится, что она «выполняла обязанности санитарки, повара и прачки [14]. Анна Малыхина в своих воспоминаниях пишет: «В перерывах между боями приходилось стирать бельё и при помощи красноармейцев делать из него бинты. На отдыхе производила починку и стирку белья бойцам» [15].
Кроме таких «мирных» обязанностей, женщины сёстры милосердия вольно и невольно, в силу обстоятельств, складывающихся в условиях боевых действий становились и их непосредственными участниками. «К медсестре с занесённой шашкой на коне приближался белогвардеец. Анка быстро вскочила в седло, выхватила наган и стала целиться. Но выстрелить не успела. Скачущий без шапки, очевидно наш связной, опередил её. Неминуемая гибель сестры была предотвращена. Подобных эпизодов было немало» [16]. Положение медсестры в кавалерии обязывало её не только уметь быстро перевязывать раненых, но также владеть верховой ездой и быть готовой в любой момент отразить атаку противника. Вот один из характерных типов кавалерийской медсестры в гражданскую войну: «У нас была одна девушка в кавалерийском отряде, она ничем не отличалась от бойцов, она носила военную мужскую форму, которая к ней пристала и ловко облегала её высокую стройную фигуру. Всегда у неё был через плечо карабин, сбоку санитарная сумка и сабля. Она быстро умела перевязать раненого в самом пылу боя. … Подняв высоко саблю она неслась в самую гущу кавалерийской схватки. Она умела даже владеть саблей так, как, кавалерист [17].
Случалось, что медсёстры совершали геройские поступки, на которые не решались бойцы-мужчины. Командующий отрядами Красной армии в Баталпашинском отделе Я.Ф.Балахонов описывает один из таких эпизодов: «Мост был недоступен для взятия, т.к. обеспечивался несколькими станковыми пулемётами со стороны белых. Несмотря на усиленную защиту моста, всё же мост был взят нашими частями и совместно с другими наступающими частями была занята ст. Невинномысская. Мост был захвачен одной сестрой милосердия, которая в руках с бомбами, подошла к расположению пулеметов и выбросила бомбы на пулемёты. Часть прислуги была побита, а остальная разбежалась. В это время на мост ворвалась наша пехота и овладела мостом и безболезненно заняла ст. Невинномысскую. При этой внезапной операции для противника Пластунский батальон противника целиком был уничтожен и значительная часть Дроздовского пехотного полка, а остальная часть дроздовцев отступила в направлении г. Ставрополя» [18].
Первой женщиной получившей орден Красного знамени стала санитарка конного отряда Дарья Ивановна Крыжановская – кубанская казачка из станицы Старомышастовской [19]. В 1920 году Дарья Ивановна погибла. Всего за годы гражданской войны орденом Красного знамени были награждены 58 женщин [20].
Женщины на фронтах гражданской войны выполняли не только функции медсестёр, они были пулемётчицами (как прапорщик Бархаш, о которой писалось выше), служили в пехоте и кавалерии, вместе со всеми ходили в штыковые и сабельные атаки: «Из лесочка на нашем левом фланге на рысях выходит примерно около трёх эскадронов конницы с красным знаменем во фланг противника. Вперёд выносятся два всадника с обнажёнными шашками. Один из всадников на одну лошадиную голову идёт вперёд. В седле сидит устойчиво, кривая черкесская шашка, поблёскивая на солнце, то поднимается для рубки, то опускается. Всматриваюсь, так и есть, это жена комбрига, хрупкая, но ловкая и храбрая советская молодая женщина. Наступает момент сближения, прямо на жену комбрига, размахивая шашкой, мчится рослый казачий офицер. Что-то будет, мысленно разговариваю сам с собой. Вот последний момент. Казачий офицер опытным взмахом заносит шашку над головой жены комбрига, но …ловкий фехтовальный приём и клинок казачьего офицера беспомощно скользнул по клинку жены комбрига. Момент, и комбриг Десятов рассчитанным ударом, как на рубке лозы на учении, сносит голову казачьему офицеру. А жена комбрига снова впереди, она вклинилась в объятую паникой конную группу врага и вместе с сильными бойцами рубит врага своими слабыми, но ловкими ударами своей кривой черкесской шашкой» [21].
Известны случаи, когда в ходе гражданской войны женщины возглавляли воинские соединения и добивались беспрекословного подчинения себе сильного пола. На Юге России в 1920 г. Нина Бурова возглавила Майкопский белоказачий партизанский отряд. Отряд состоял из 200 всадников и действовал в Майкопском отделе в течение 11 месяцев. Н.Ф.Бурова оставила воспоминания, в которых подробно описала свой последний бой возле сожженного хутора грека Папаса. В этом бою она была ранена и попала в плен к красным. Воспоминания Нины Фёдоровны заканчиваются словами песни-баллады «О героине Нине, замученной и павшей за Белую Идею», которую слышал в станицах немецкий военный, побывавший на Кавказе в годы II Мировой войны. Баллада начинается словами:
«Вы слышали песню о Нине,
Как в степь уносил её конь?
О сотне казачьей бесстрашной,
Идущей в смертельный огонь?» [22].
Были известны отряды многочисленных «Марусь», которые возглавляли отряды анархистского направления. В годы гражданской войны популярность анархистки Маруси Никифоровой была такова, что «на территории Центральной и Южной России то и дело стали появляться самозванки, выдававшие себя за легендарную Марусю. Отряды таких «Марусь» действовали в соответствии с мифами, приписываемыми подлинной Марусе» [23]. «Один такой отряд до зубов вооружённый остановился на ст. Армавир …и пытался наложить на Армавир контрибуцию. Военная коллегия поручила мне провести беседу с командиром и уговорить выехать из Армавира в сторону Ростова н/Д. Втроём (со мной был Чижик и Матушкин) мы прибыли в штаб отряда, помещавшийся в пассажирском вагоне и когда сказали командиру – это была рослая краснощёкая молодая – лет 25 женщина и звали её Марусей (тогда были такие нашумевшие отряды), что накладывать контрибуцию на город, где существует советская власть – это уже говорит о том, что Вы идёте против советов. Командир сказала нам, тогда вы окажете нам помощь, и назвала огромную сумму денег, количество продовольствия и другие предметы [24].
Но даже в огне гражданской войны присутствие женщин создавало для бойцов ту атмосферу тепла и уюта, которой они были лишены на фронте. В связи с тем, что у белых и у красных был разный социальный состав участников, то это общение с женским полом принимало особенности той культуры, к которой они принадлежали. У красных: «В походах и на привалах крикнут бывало:
- Малышку срочно к командиру. Я бегу.
- Товарищ командир, по вашему приказанию. – Отставить, Давай, Аня – спой нам что-нибудь, такое… И я с увлечением пела популярные в то время песенки неизвестных авторов: «Горячие бублички», «Цыплёнок жареный», «Гоп со смыком» и другие. Конники дружно хохотали, били в ладоши» [25].
У белых (с преобладающим офицерским составом, особенно на начальном этапе гражданской войны): «Но достали ужин, нашли и граммофон, захрипевший «Дунайские волны».
«Сёстры, вальс! generale! Вальс!»
Два офицера закружились по комнате с Таней и Варей [26].
Были факты и негативного влияния присутствия женщин на межличностные отношения в армии, то о чём писал П.Н.Краснов в своих очерках по военной психологии, что «женщина на фронте вызывает зависть, ревность кругом…» [27]. Об одном из характерных случаев вспоминает Борис Павлов, служивший в Алексеевском полку: «Нужно сказать, что в нашем полку было много хорошеньких сестер милосердия. У нас шутили, что при нашем отступлении из Ростова все хорошенькие ростовские гимназистки ушли с нашим полком. И вот из-за одной из них, по имени Маруся, очень интересной и кокетливой, чуть не произошла большая трагедия. Во время розговин два офицера, ее соседи по столу, начали за ней ухаживать. Один из них был молоденький поручик, с сухой рукой, о котором я уже упоминал. Ему Маруся явно отдавала предпочтение, почти совсем не обращая внимания на другого соседа; тот же, раздосадованный и оскорбленный таким невниманием, налег на спиртные напитки. Провожать Марусю пошел сухорукий поручик. Другой, вдребезги пьяный, выйдя на крыльцо, выстрелил им вдогонку и ранил поручика в бок, а сестру в руку, — они шли под руку. Может быть, хотел пошутить, но шутка вышла плохая. К счастью, рана поручика оказалась не тяжелой. На другой день я его ходил проведать в лазарет. Там встретил протрезвившегося, перепуганного и очень расстроенного соперника, пришедшего просить прощения. Дело, как мне помнится, удалось замять, но большую часть сестер милосердия раскассировали, от греха подальше, по больницам и лазаретам Керчи, оставив в полку только необходимых, полагающихся по штату» [28].
Даже в годы войны для женщин большую роль играли семейные отношения, многие устраивали на фронте свою личную жизнь. Вот характерный пример из биографии участницы похода Таманской армии Яковенко Марии Андреевны, потерявшей трёх мужей на фронтах Первой мировой и гражданской войн: «…в 1913 году вышла замуж за шахтёра Макара Оваровича Стипика. Весной 1914 года поехали мы к родителям на Кубань (ст. Полтавская), а летом – в августе – мужа взяли на войну, у меня был ребёнок пришлось работать по найму на кулаков. При взятии Сорокамыша муж был убит (служил в 155 Кубанском полку в 14 роте). А в 1916 году при эпидемии оспы умер сын. В конце 1917 года стали возвращаться фронтовики. Вернулись и мои братья Пётр Андреевич и Семён Андреевич Лащенко. Весной 1918 г. стала собираться добровольческая армия, в которую сразу же вступили братья, а потом и я. …Месяца полтора-два (июнь и июль) обучали нас – изучали мы винтовку и пулемёт. Я учились на пулемётчицу. …6 августа армия выступила в поход. …[29]. Дальше нашу часть направили на фронт против Мамонтова и Шкуро, но я уже не участвовала так как ждала ребёнка. Мой муж был также партизан Гаражин Матвей Кононович, их было в армии 4 брата. Все они и мой второй брат Пётр были убиты. От Гаражина у меня осталась дочь Нина. После этого я вышла замуж за партизана Яковенко Захара Кузьмича. Его убили на Врангелевском фронте [30]. Зачастую и сам факт участия женщины в гражданской войне принимал семейные формы. Участница гражданской войны А.Н.Бондарева вспоминала: «В 1918 г. вместе с коммунистами, со своим мужем Бондаревым И.А. и Фроловым П.И. и другими принимала участие в организации отряда под названием «Смерть буржуазии», в который и была зачислена. Наш отряд впоследствии направился в г. Армавир и уже именовался 1-й Крестьянский кавалерийский полк. В сентябре месяце было отступление наших войск. Я с грудным ребёнком отступала до г. Георгиевска, где была оставлена отрядом по болезни [31]. Семейное участие в гражданской войне мы видим и по другую сторону баррикад. Боец Алексеевского полка Добровольческой армии вспоминал: «…из соседней комнаты вышла стройная, на вид еще юная девушка в черкеске, в погонах ефрейтора и тоже со значком "Первого Кубанского Похода". Она оказалась женой командира полка, на попечение которой я и попал в первое время моего пребывания в полку» [32]. У него же мы читаем: «Полковник Вертоградский был женат на женщине-прапорщике, первопроходнице Зинаиде Николаевне Реформатской …прапорщик Реформатская никакой должности в полку при мне не занимала, и ее знали только как жену помощника командира полка. [33].
Конечно «семейные обстоятельства» были только одной из многих причин участия женщин в гражданской войне. Прежде всего, участие женщин в междоусобном конфликте надо рассматривать на фоне общего всплеска активности женской части населения в годы революционных преобразований. Здесь сыграли свою роль «первая мировая война, забравшая все мужское трудоспособное население; идеи о равенстве полов и вообще людей, тиражируемые многочисленными политическими партиями» [34]. «…Я знала, что больше я рабой никогда не буду. Право на человеческую жизнь я теперь получила. И это право, завоёванное нами в упорных и кровопролитных боях» [35]. Идеологические факторы играли не последнюю роль в желании женщин сражаться на фронтах гражданской войны: «Почему я решила пойти в армию рабочих и крестьян? Прежде всего, потому, что своими глазами насмотрелась, как богатые измывались над бедными, как в дни октябрьской революции кадеты и белые вешали. Расстреливали ни в чём не повинных людей. Правда при отступлении красных из Армавира, я лила слёзы и чуть было не осталась дома, которого у меня не было – жила наймычкой у богатеев. Шла с отступающими частями и думала: Куда я иду, зачем и что меня ожидает? А может быть и правду говорили: не женское дело быть в армии… Путанные мысли, как сон, превратились в какую-то стрелу, больно резанувшую в самое сердце: мстить и мстить белым гадам чем могу» [36]. Для многих женщин месть за убитых близких была основной причиной участия в войне: «…это была уже не та 16-летняя Маринка, которая пришла к нам в Темрюк из Анастасиевской станицы, с белокурыми косичками просила научить её стрелять, так как она хочет отомстить гадам за смерть отца и брата» [37]. У белых в Добровольческой армии было немало женщин воевавших на фронтах Первой Мировой в составе добровольческих женских батальонов. Для них гражданская война была продолжением войны за спасение России. Для молоденьких гимназисток уходивших медсёстрами в Добровольческую армию гражданская война была овеяна ореолом романтики и борьбы за справедливость, в которой им хотелось принять участие.
В годы братоубийственного конфликта изменяется и само отношение к присутствию женщин на фронте. В специфических условиях гражданской войны на Юге России (неустроенности военного быта, нехватки продовольствия и боеприпасов, эпидемии инфекционных заболеваний), женщинам на равных с мужчинами приходилось преодолевать все тяготы войны. Как вспоминал участник отступления 11-й армии в конце 1918 г.: «В этот период времени зима была лютая и ветренная, положение большого количества раненых и тифозно больных было тяжёлым, к тому же армия была без медикаментов, без врачей, которых часто заменяли наши бесстрашные санитарки, перебои с продовольствием и отсутствие совсем обмундирования – положение наших частей, да ещё перед уходом в степи, далеко трагическим вообще» [38].
В Первую Мировую отношение к женщинам на войне часто носило негативный оттенок, как среди солдат, так и среди офицеров. Солдаты возмущались: «Как это так? Нас возили кровь проливать в теплушках, а этих …, которые будут так же воевать, как и сёстры воевали с офицерами, возят ещё во втором классе!» [39]. У офицеров присутствие женщин в армии тоже не вызывало положительных эмоций. Полковник Г.Н. Чемоданов вспоминал: «Во время доклада адъютант рассказал мне новости происшедшие за день, и между прочим сообщил, что тут же в имении расположен отряд Красного Креста. Удивление моё будет понятно тем, кто знает, как помпезно обычно располагались эти отряды и какие блага для полка проистекали от такого редкого соседства» [40]. О «благах для полка» говорится здесь с иронией и негативным оттенком. По воспоминаниям участников Первой мировой войны: «На той войне и сёстры всё больше барыни были. Ты пеший, без ног, в последней усталости грязь на шоссе месишь, а мимо тебя фырк-фырк коляски с сестрицами мелькают» [41].
Совсем другую картину мы видим в гражданскую войну: «Суда остановились довольно далеко, около версты от берега, т.к. ближе было чересчур мелко. Сначала высадились части конных кубанцев, а потом наш Алексеевский полк. Произошло неожиданное купание всего полка; Хорошо, что вода была теплая и начало припекать солнце. Эту версту до берега пришлось пройти голыми; в начале вода была мне по горло. Солдаты шли, неся винтовку и одежду над головой. Наши сестры милосердия шли со своими ротами в одних сорочках. Им было, конечно, труднее идти, чем мужчинам: дно было илистое и вязкое, да и ростом они были меньше» [42]. И мужчины по достоинству оценивали роль тех, кто вместе с ними переносил все ужасы и тяготы войны: «Пришедшая к нам, корниловцам, хрупкая, изящная девушка шестнадцати лет постигла тайну жертвенной любви к родине, которую не могли постичь умудренные житейским опытом мужчины. Она, как и многие другие наши женщины, боевые товарищи, прошла с нами весь тяжелый путь русской Голгофы. Она не искала ни личного счастья, ни мужского имени, она находилась по ту сторону добра и зла, была невестой Родины. Она одна из немногих осталась в живых, леденела в Первом походе, вела огонь из пулемета во Втором, переходила фронт в последнем врангелевском походе, детскими своими глазами глядя в глаза смерти» [43].
ПРИМЕЧАНИЯ
- Сенявская Е.С. Психология войны в ХХ веке: исторический опыт России. М., 1999. С. 163.
- Энциклопедический словарь по истории Кубани с древнейших времён до октября 1917 года. Под ред. Трёхбратова Б.А. Краснодар, 1997. С. 530.
- Тончу Е. Настольная книга женщины. «Женщины Кубани». С-Пб., 1998. С. 206.
- Там же.
- Приказ Екатеринодарскому гарнизону № 4. Гор. Екатеринодар, 23 января 1918 г. ГАКК Ф. Р.-10. Оп. 1. Д. 17. Л. 39.
- Вишнякова П. В боях мужала Советская страна // Женщины в революции. М., 1959. С. 183.
- Там же.
- Гуль Р. Ледяной поход [с Корниловым]. М., 1991. С. 14.
- Гражданская война на Юге России. Офицеры на Кубани. -http://www.anticom.ru/wgd2a3.html.
- Тончу Е. Ук. соч. С. 209.
- Сенявская Е.С. Ук. соч. С. 161.
- Малыхина А.А. Воспоминания // АКМ. Ф. 6. Оп. 3. Д. 52/13. ВФ. №1670/4. Л. 2.
- Волошина Е.Р. Воспоминания участницы Таманского похода. Аудиозапись // АКМ. КП. 6742/7.
- Архивная справка Дудиной Е.Ф. Филиал государственного архива Краснодарского края. 2 октября 1957 г. // АКМ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 33. ВФ. 1392.
- Малыхина А.А. Ук. соч. Л. 3.
16. Апанасов Г. Малышка // Газ. «Советский Армавир». 3 июня 1967 г.
- Волошина Е.Р. Ук. соч.
18. Балахонов Я.Ф. Стенограмма доклада // АКМ. Ф. 6. Оп. 3. Д. 52/7. КП. 2088/4. Л. 21 – 22.
19. Есаян М. Кубанской казачке – первый орден страны // Газ. «Дамские слабости». № 5, 1996. С. 2.
20. Тончу Е. Ук. соч. С. 216.
21. Марчихин А.Н. Из воспоминаний ветерана гражданской войны. 1962 г. // АКМ. Ф. 6. Оп. 3. Д. 52 /4. КП 6288/3. Л. 6.
22. Гаранина В.А. Атаман белоказачьего партизанского отряда Н.Ф. Бурова. Неизвестные страницы истории // Тезисы докладов Международной научной конференции «Казачество в истории России». Краснодар, 1993. С. 153 – 154.
23. Леонтьев Я. Чёрная тень революции. Атаманша Маруся Никифорова // Политический журнал. № 21. 13 июня 2006 г. - www.politjournal.ru.
24. Кудлаев Р.Ф. Воспоминания… // АКМ. Ф. 6. Оп .2. Д. 29. КП 5249/2. Л. 14 - 15.
25. Малыхина А.А. Ук. соч. Л. 2.
26. Гуль Р. Ук. соч. С. 35.
27. Краснов П.Н. Душа Армии // Русская военная эмиграция о морально-психологических основах российской вооружённой силы (Российский военный сборник. Вып. 13). М., 1997. С. 81.
28. Павлов Б. Первые четырнадцать лет. - http://www.dk1868.ru/history/moi_14let.htm.
29. Яковенко М.А. Воспоминания партизанки. 1956 г. // ЦДНИКК. Ф. 1774-Р. Оп. 2. Д. 203. Л. 1.
30. Там же. Л. 2.
- Бондарева А.Н. Автобиография. // ЦДНИКК. Ф. 1774-Р. Оп. 2. Д. 198. Л. 12.
- Павлов Б. Ук. соч.
- Там же.
34. Оборский Е.Ю. Эволюция общественного сознания на Кубани и Ставрополье в 1917: Дис. …канд. истор. наук. Ставрополь. 2006. – 238 с.
35. Волошина Е.Р. Воспоминания. // АКМ. Ф. 6. Оп.3. Д. 51/17. ВФ 1978/1. Л. 18.
36. Малыхина А.А. Ук. соч. Л. 1.
37. Волошина Е.Р. Ук. соч. Л. 8.
- Булыгин Н.Ф. Воспоминания участника гражданской войны в Лабинском отделе. // АКМ. Ф. 6. Оп. 2. Д. 24. ВФ 2059/1. Л. 11.
- Сенявская Е.С. Ук. соч. С. 163.
- Там же. С. 162.
41. Там же. С. 163.
42. Павлов Б. Ук. соч.
- Трушнович А.Р. Воспоминания корниловца (1914 – 1934) Часть 2. Россия в огне. - http://www.dk1868.ru/history/zap_korn.htm.