Бизнесмен Андрей Саблин взял интервью у владельца кафе «EGE»:
«С Исмаилом, владельцем турецкого кафе EGE, я познакомился по переписке. Ко мне приехал друг с Алтая, я захотел угостить его «правильным» шашлыком и попросил через Фейсбук купить ко встрече бутылочку «Егермейстера». Мне тут же пообещали устроить все самым лучшим образом и выполнили обещанное. На встрече с другом я решил поблагодарить хозяина кафе за участие, мы перебросились парой слов. Их вполне хватило, чтобы сработал мой журналистский инстинкт — и мы договорились об интервью.
Из полутора часов диктофонной записи я выбрал только то, что касается «трудового пути» амбициозного турка в России. За кадром пока остались наши рассуждения о природе вкуса, произволе чиновников и оценки современного общепита в Оренбурге. Когда-нибудь, может быть, я вернусь к ним. Пока же я хочу создать портреты старейших оренбургских рестораторов — людей, которые не сошли с дистанции за 20 лет неспокойного рынка, а продолжают работать и радовать нас результатами своей работы.
САМЕЙ. НАЧАЛО
В 1997 году я работал кондитером на берегу Эгейского моря в городе Измир. Я был молод, ничего не боялся, любил свою работу и всерьез помышлял заняться оптовой торговлей куриными яйцами. В это же время в Оренбурге мой знакомый захотел открыть первый в городе ресторан и кондитерскую, который будет называться «Самей». Знакомый, вместе с турецкими строителями строил тогда главный офис «Сбербанка» на Комсомольской. В России случился кризис, доллар резко подорожал и строительная тема сошла на нет. Знакомые, оставшись не у дел, подумали, куда вложить деньги, и решили открыть ресторан быстрого питания.
Мне предложили приехать в Оренбург на три месяца, чтобы подготовить команду кондитеров. Тогда здесь тортами торговал только магазин «Астория» на Кирова, но что это были за торты?! Грузные, маслянистые, ненарядные. В общем, ниша свободна!
Я приехал. Языка не знаю, законов не знаю, знаю только свое дело. Кроме пирожных и тортов я стал делать и гамбургеры, и чизбургеры, в общем, все, чем тогда прославился «Самей». У нас была отличная школа. Из нее через пару лет вырос «Good Food» на Краснознаменной: они работали целиком по нашим лекалам. Однако мы были первыми. Ежедневно «Самей» продавал по 800 пирожных и 1000 гамбургеров. Помню, как-то я сделал 450 тортов на полтора килограмма. Представляете, сколько мне приходилось работать?!
Через три месяца мой контракт закончился, но знакомые попросили меня остаться. «Бери 25 процентов доли в бизнесе!» — сказали мне они. — «Только оставайся!» Я подумал и согласился, о чем потом не раз пожалел. Дело в том, что на тот момент «Самей» был поделен между четырьмя учредителями. Основной застрельщик наделал в свое время множество крупных долгов и, чтобы как-то выправить положение, взял в партнеры двоих инвесторов, как это сейчас принято говорить. Собрался целый теремок учредителей, и почти полтора года мы вчетвером в этом теремке пытались ужиться.
САМЕЙ-2. ЛАЙЛА. GIM-БАР
«Самей» недолго был единственным и неповторимым. Тогда же появился и «Самей-2» на Богдана Хмельницкого. Его зачем-то открыл тот же мой знакомый в паре с мужем сестры своей жены. Мало того, что «Самей-2» был прямым конкурентом «Самею», его изначально обрекли на провал. Мне тоже предложили там долю, но я посмотрел, как устроен бизнес, и отказался. Там просто не понимали, чем занимаются. Тогда к ним приходило много народу, которые мечтали разбогатеть на общепите. Схема была простая. Кто-то владел помещением, делал там ремонт, вешал вывеску «Самей-2», а внутри всем заправляли вот эти вот ничего не понимавшие люди. Прибыль делили, как уж там договорятся, короче, так себе стратегия. Не может один человек тащить десяток кафе, да еще и постоянно разбираться с многочисленными партнерами, которые соображают в ресторанным бизнесе еще хуже тебя. Ну, чем вся эта история закончилась, вы прекрасно знаете.
Следующее кафе, которое мы в те далекие времена открыли со своим знакомым, была «Лайла». И это тоже было авантюрой. На «Лайлу» сил у меня уже не оставалось, и я появлялся там редко, чтобы просто получить свою долю прибыли. Справедливости ради скажу, что дела там шли не самым лучшим образом. И все по той же причине — кафе просто никто не рулил. А если бизнесом не управлять, то прибыль будет у повара, у бармена, у официанта, у посудомойки, но не у хозяина, которого эти доблестные ребята мигом разведут. В конце концов, я ушел из состава учредителей «Лайлы». И ни разу об этом не пожалел.
Еще какое-то время я был совладельцем GIM-бара, по первым буквам имен учредителей. «И» — это Исмаил, это я. Мне очень не хотелось снова влезать в эти многосоставные компании, я уже наелся постоянными выяснениями отношений, но мои турецкие знакомые так настойчиво просили меня настроить там работу, что в итоге я сдался. Продержался я там, правда, недолго. Разногласия у нас начались уже во время ремонта. И не успел он закончится, как я покинул и этот проект.
Но вернемся к «Самею». Тогда у нас стали появляться деньги, и деньги большие. Все купили себе по иномарке, прибарахлились как-то. Мой знакомый уехал в Турцию и, практически, отошел от управления. Из оставшейся троицы работал только я. Остальные просто регулярно забирали свои деньги и все! «Мы владельцы!» — говорили они. — «Нам трудиться не пристало». Мне, конечно, это все очень не понравилось, однажды терпение мое лопнуло, и я позвонил своему знакомому в Турцию.
— Слушай, — сказал ему я. — Это твои друзья, ты их привел, поэтому ты с ними и разбирайся. Приезжай и решай этот вопрос. Я не могу тащить все на своей шее. У меня сил уже просто не хватает.
Знакомый приехал, мы встретились и очень горячо все обсудили. Один из его приятелей-инвесторов, в итоге, вышел из бизнеса. Я сначала удивился такой покладистости, но в самое ближайшее время он открыл «Горизонт». По соседству с «Самеем». Стена к стене. Оказалось, что он втихаря договорился с хозяином этого помещения, втихаря купил его и втихаря начал там стройку.
Нельзя сказать, что с уходом одного из владельцев что-то изменилось в «Самее» к лучшему. Доля моя не увеличилась, знакомый опять уехал в Турцию, а оставшийся на месте третий учредитель по-прежнему ничего не делал для бизнеса. Мне это окончательно надоело, и я решил уйти. Тут у меня случилась свадьба, и нужно было всерьез задуматься над будущем семьи. Я сам вырос в бедноте, в 11 лет ушел из дома на заработки, поэтому понимал огромное значение крепкого и надежного тыла. И вот в конце 1999 года я ушел из «Самея».
БЕНЕДИКТ, М.
Моим первым собственным бизнесом в России стал ресторан «Бенедикт» на улице Гая. Помните, рекламу про «магазин на Гая»? Вот в этом бывшем водочном магазине я и запустил свой общепит. Опыта у меня было достаточно — дело пошло. Хозяйка заведения, Валентина Малышева, увидела такое дело и начала накручивать ценник. Я был, конечно, идеальной жертвой. Язык знал плохо, законов не знал вообще, договора аренды у меня не было: жесть! И вот приезжает она за арендной платой, видит у меня полный зал народа и говорит: «Исмаил, со следующего месяца аренда будет выше!» Представляете?! Каждый месяц приезжала, и каждый месяц я платил ей больше и больше.
Вилка. С одной стороны я сделал в «Бенедикте» хороший ремонт, вложился в оборудование, привлек туда людей. С другой — Малышева начала получать больше, чем доставалось мне. Я подумал и продал свой ресторан тогдашним владельцам кафе «Отдых». Было такое небольшое кафе около кинотеатра «Космос», осколок советского общепита.
У меня не было никаких идей по поводу своего будущего. Я устал от бизнеса, устал от постоянного давления, мне захотелось простоты и стабильности. Все это можно было получить, только работая на кого-то. И я пошел в Ленинский садик. Тогда там было три времянки. Одна от «Чулпана», другой владел М., а третья — от «Охотного Ряда». Я устроился шашлычником к М.. Не за зарплату даже. За процент от продаж.
Шашлык у меня всегда получался вкусным, шаурма тоже полюбилась горожанам: я неплохо заработал и, как только закончился сезон, уехал в Турцию. Насовсем.
М.
Однако в Турции мне быстро стало скучно. Я увидел, что возможности для развития бизнеса там совсем другие. Это в Оренбурге я один знаменитый шашлычник на весь город, а в Турции таких — 30 процентов населения. И я вернулся, пришел к М. и снова стал у него работать.
На этот раз мы подошли к делу максимально основательно. Вместо деревянной времянки поставили вагон с отдельной кухней, я расширил ассортимент блюд, и дело пошло. С М. я проработал до 2007 года. За это время мы открыли несколько кафе по городу и в Соль-Илецке, бизнес успешно рос, у нас продавалось по полторы тысячи палок шашлыка в день, прибыль делилась поровну.
Но летом 2007 года М. стал строить гостиницу и попросил меня временно не забирать свою долю. «Осенью», — говорит, — «отдам все сполна»! У нас были нормальные отношения, и я согласился. Осенью я пришел к М. и попросил вернуть долг. «Я тебе ничего не должен», — огорошил тот меня. — «Хочешь, иди в суд, что хочешь, делай, но денег от меня ты не получишь!».
Я пошел не в суд, а к тогдашнему главному архитектору города Чудину-Александрину, которого хорошо знал. «Помоги!», — попросил я его. —"У М. в этом году закончился договор аренды в парке, я хочу получить это место и построить там свое кафе. Сделай, пожалуйста, так!" Чудин-Александрин подумал и назначил мне встречу с Юрием Мищеряковым.
Юрий Николаевич нашу встречу начал с крепких объятий. «Это ты тот турок, который первые гамбургеры привез в Оренбург?» — спросил он меня в свойственной ему манере. — «А помнишь, как ты меня учил в своем «Самее» эти гамбургеры делать?» Мы посмеялись, поговорили на общие темы, а потом я рассказал ему о поведении М. , о своем нынешнем положении, и свою мечту о собственном кафе ему тоже рассказал.
От Мищерякова я опять поехал к М.. Я готов был работать с ним и дальше, если бы он выполнил условия нашей договоренности и отдал деньги. Но М. уперся, и я пошел в наш вагончик собирать свои вещи.
Мищеряков был человеком дела, он тут же позвонил своим помощникам и попросил оказать мне всемерную помощь. Закрутилась бюрократическая махина, назначили день аукциона, который я выиграл.
Через неделю я приехал в парк и увидел, как рабочие разбирают вагончик М..
— Что случилось? — спросил я их.
— Нас выселяют, — отвечают рабочие.
Тут откуда ни возьмись появляется разъяренный М. с ружьем в руках и бросается прямо на меня. Я прыгнул в машину и дал по газам. М. выстрелил мне вслед, но, слава Богу, не попал ни в меня, ни в случайных прохожих.
EGE
После этого я на полных правах обосновался в Ленинском садике. Мы подписали с городом договор, по которому я обязывался следить за порядком в парке: от замены плитки на тротуарах, до разбивки газонов, полива, ремонта ротонды и прочего. За это мне разрешили построить два кафе. Я работал, город получил ухоженную зону отдыха в центре Оренбурга, поэтому договор со мной продлевали и продлевали.
В те времена у меня вообще появилась такая небольшая ресторанная империя. «Телец», «Мини-Лайла»: все это были мои кафе. Но я продал их, потому что сделал выбор в пользу своего главного и самого любимого детища. Кафе «Ege». И оно забирало у меня все мои силы и время. Ресторанный бизнес — это когда хозяин всегда на работе и все контролирует. По-другому просто не может быть. Тогда и официанты у тебя совсем по-другому общаются с гостями, и повар дурака не валяет, и все идет, как должно быть! Я должен был сосредоточиться на чем-то одном. И я сделал выбор в пользу Ленинского садика.
Мне важно кормить людей вкусно. А вкусно — это приправы. Я никогда не покупаю их в Оренбурге, потому что тут просто нет хороших приправ. Важно и качество мяса: я беру только вырезку и верхнюю часть спины. Из других частей у вас просто ничего не получится. Мой повар работает со мной 12 лет, и за все это время он ни разу не сделал шашлык, например, из ноги или шеи. Поэтому ко мне 20 лет подряд идут люди. Их не обманешь. В последнее время в Оренбурге появилось много людей, которые пошли в ресторанный бизнес. Открываются модные заведения. Но я среди них не вижу пока ни одного, которое будет работать 20 лет, как я. Не вижу.
Я настолько привык к этому парку, к своим кафе, к своим посетителям, что вознамерился уже строить капитальное здание, но тут в кресло городского главы сел Арапов, и моя спокойная жизнь закончилась. Через пару дней после вступления Арапова в должность, мне позвонили из его приемной и попросили прийти. Арапов встретил меня холодно. «Мы не будем продлевать с тобой договор!» — заявил он мне с порога. «Я потратил на парк 45 миллионов рублей», — сказал я в ответ. — «Я кормлю город, а не кого-нибудь лично». «Мы не будем дискутировать!» — сказал Арапов. — «Из парка ты должен уйти!»
И вновь я отправился к Юрию Николаевичу за помощью. Он выслушал меня, нахмурился и набрал телефонный номер Евгения Сергеевича. Я помню, что Арапов попытался сослаться на занятость, мол, разговаривать не могу, встретимся попозже, но надо знать Мищерякова! Не могу знать, какая у них там была между собой связь, но, мне кажется, не любили друг друга оба. Однако вес Юрия Николаевича оказался сильнее, и меня и в этот раз оставили в покое.
СЫН
Единственным неприятным последствием этой истории стало резкое возрастание арендной платы. Если раньше я платил ежемесячно 14 тысяч рублей за одно кафе, то после этого телефонного разговора цена поднялась до шестидесяти семи. В пять раз! Помимо этого появились постоянные претензии у администрации Южного округа: то не так, это не эдак. Посыпались штрафы, в общем, стали меня выдавливать из парка не мытьем, так катаньем. Потом мне выдали предписание снести одно из кафе, я проиграл несколько неприятных судов, и решение это было узаконено.
Тогда мне еще раз довелось встретиться с Араповым. «Я вырос в очень бедной семье», — сказал я ему. — «Меня научили уважать чужие деньги и никогда не покушаться на них. Это кафе — мой заработок. Я пытаюсь кормить свою семью честным трудом. Не трогайте меня! Не будет «Егэ», не будет работы у моих сотрудников. А это еще 30 семей без средств. Что они вам сделали плохого? Зачем вы собираетесь разрушить их жизнь? Такие неаккуратные действия не делают вам чести и могут аукнуться самым неприятным образом!» Он промолчал тогда, а в скором времени случилось то, что случилось. Евгения Сергеевича арестовали, и всем в городской администрации сразу стало не до меня.
Я никогда никого не боялся, потому что знал: хорошие люди обязательно помогут хорошему делу. И сейчас на свой страх и риск планирую сделать свое кафе красивым — в этом году планирую начать здесь ремонт. Так что теперь дело за малым: наведу порядок в этом году и... уйду из бизнеса. Я всю жизнь работал. Устал. Хватит! Кафе сыну оставлю. У него получается.
Вот такой хотел сделать Исмаил улицу Ленинскую. За собственные деньги. Однако, прежняя администрация города отказала предпринимателю в реализации данного проекта».
Рубрикатор: #едимпьем_орен1
Источник: https://sablin-andrey.livejournal.com/173224.html
Редактор: Юлия Лесникова
Орен1 - Важные новости Оренбурга
Поставьте лайк и подпишитесь на канал!
