18:20
Разговаривать вечером с хозяином "Субару" я не рискнул, поэтому от банкоматов я сразу махнул к родителям Альки, предварительно позвонив и убедившись, что они дома. Последний раз с предками Алевтины я виделся четыре года назад, когда я еще не подозревал, что мои отношения с их дочерью вскоре перейдут на новый качественный уровень, и рассматривал их как своих будущих тестя и тещу.
Больших восторгов они от встреч со мной тогда не испытывали. И я их понимал - брак единственной дочери с каким-то офицеришкой ФСБ, скажу честно, без особых надежд на карьерный рост или большие деньги, перспектива для мидовцев не из лучших. Тем более когда меня могли в любой день отправить в продолжительную командировку в места, откуда кое-кто возвращается в цинковом ящике... По крайней мере, родители Альки меня терпели, сохраняя нейтралитет. Впрочем, вполне возможно, они знали, что Алька и без их вмешательства рано или поздно, скорее рано, чем поздно, расстанется со мной. Что в конце концов и произошло: Алька дала мне поворот от ворот. Правда накануне нашего разрыва ничего об этом не говорило. То есть, теперь я прекрасно вижу, когда началось Алькино охлаждение ко мне. Но тогда я на все смотрел сквозь розовые очки. Так что окончание нашего романа ошарашило меня, как гром среди ясного неба... Мыслей о самоубийстве от несчастной любви у меня не появлялось, не настолько уж у меня неустойчивая психика. Но все же чувствовал я себя тогда очень погано. Месяца три ходил, думая, какая же Алька сука. Однако вскоре мозги у меня прочистились.
Точнее говоря, мне их прочистили. Очень вовремя тогда под руку попалось несколько заложников, которых мне со товарищи пришлось с боем освобождать. И уже после штурма дома в больничной палате, где я лежал с перебинтованной, с гудящей от контузии головой, я понял, что Алька права: нам с ней было не по пути. В любом случае из нашего не состоявшегося брака ничего толкового все равно не вышло бы. Даже дети, которыми она явно не собиралась себя обременять в тот момент.
Видимо Алька в свои восемнадцать понимала в жизни больше, чем я в двадцать шесть... После госпиталя я набрался храбрости и сам позвонил ей, попросив принять мои извинения за все то, что я ей наговорил в нашу последнюю встречу. Алька извинения приняла.
И жизнь у нас пошла с чистого листа. Причем мне даже в голову не приходило попытаться возобновить наши прежние, более тесные отношения...
Новая консьержка в подъезде Соколовых была предупреждена о моем приходе, и мне не пришлось представляться. Наверное, мой портрет с бородой и без нее за последние дни она видела не один раз. Консьержка, увидев меня на пороге, сразу показала на лифт и сказала, что меня уже ждут. Я поднялся на лифте на знакомый мне пятый этаж. Еще через щель лишь начавших отрываться дверей лифта я увидел силуэт отца Альки, стоявшего в дверном проеме его квартиры. Меня действительно ждали.
- Здравствуйте, Алексей Васильевич, - сказал я, выйдя из лифта.
- Здравствуй, Ярослав, - отозвался Алькин отец. Мы пожали друг другу руки и он, отступив в сторону, предложил: - Заходи.
Я прошел в прихожую.
Знакомые запахи Алькиной квартиры создали у меня впечатление, будто еще вчера я был здесь. Но на самом деле прошло уже девять месяцев с того дня в сентябре, когда я помогал Альке занести сюда ее вещи... Я посмотрел на Алексея Васильевича. Четыре года, что я не видел его, сказались на его лице сильнее, чем я того ожидал. Он выглядел стариком. Возможно, виной всему было исчезновение Альки...
- Когда ты у нас был последний раз? - спросил Алькин отец, когда мы прошли в зал и устроились друг напротив друга в креслах возле журнального столика. На столике стояла пепельница полная окурков. Рядом с пепельницей лежали знакомая мне еще по старым временам золотая зажигалка, подаренная хозяину квартиры каким-то африканским полковником.
- В прошлом году. Конец сентября.
- Понятно... Ты сейчас с работы?
- Я в отпуске.
- Не женился?
- Нет.
- Мать и отец как?
- Мать в порядке, а отца похоронили в прошлом месяце.
- Что случилось?
- Инсульт.
- Прими мои соболезнования.
- Спасибо.
- А как дела у сестры?
- Нормально. Нянчится с сыном.
Разговор у нас явно не клеился. Особенно под взглядом Альки, смотревшей на нас со своего фотопортрета, стоявшего в рамочке на одной из полок книжного шкафа.
- А где Зоя Ивановна? - спросил я.
- Перед твоим звонком прилегла отдохнуть и уснула. Я не стал будить.
Алексей Васильевич вытащил из пачки сигарету и закурил.
- Угощайся, - предложил он, пододвинув пачку сигарет ко мне.
- Спасибо, - ответил я. - Я бросил еще в прошлом году.
- И не тянет?
- Нет.
- А я вот никак не могу. Уже и сердце пошаливает, и Зоя мне говорит, чтобы бросал. Но не могу...
- Может, и не стоит? Вы ведь всю жизнь курили, - сказал я.
- Может, и не стоит, - отец Альки вздохнул. И тут его прорвало: - Такие вот у нас дела, Ярослав. Сейчас я даже не знаю, как относиться к тому, что это ты забирал десятого мая Алевтину из аэропорта. Когда я впервые увидел снимок из аэропорта, то не узнал тебя. Думал, это кто-то чужой. Мы все дни ждали, что нам позвонят и предложат заплатить за Алевтину выкуп. Но никаких звонков не было. И никто не мог никого найти по снимку. Никаких следов Альки. Никто из знакомых не имел ни малейшего понятия, где она может быть. Я с матерью уже все морги Москвы по несколько раз посетил. Как только услышим от милиции, что нашли неопознанный труп похожий по описанию, так сразу мчимся. Приезжаем, смотрим, а это чья-то чужая дочь. Вчера тоже ездили на опознание. Никогда не подумал бы раньше, что в городе гибнет столько людей!.. А два дня назад этот лейтенант приносит новые снимки после обработки. И на них я узнаю тебя. А у нас ни твоего адреса, ни телефона нет...
- У Алевтины адрес записан.
- У нее записан. Но где? В телефоне? Или на подкормке?.. В любом случае, мы ничего не нашли дома.
- А когда вы обратились в органы с просьбой отыскать Альку, вы упоминали меня?
Алексей Васильевич задумался, вспоминая:
- Говорили. Имя и фамилию. Но, сам понимаешь, как со скрипом работает машина. Если её не подмазывать. У меня такое чувство сложилось, что поисками нашей дочери в органах занят сейчас только один лейтенант...
- Дегтярев, - подсказал я. - Я сегодня с ним встречался.
- И кроме тебя у Алевтины было много других знакомых, которых стоило проверить в первую очередь, - добавил Алькин отец.
- Кстати, Алексей Васильевич, - сказал я, - по поводу знакомых вашей дочери. Вы не в курсе, среди них есть кто-нибудь, кто живет в районе Перово?
- Честно, я не знаю. А почему ты спросил об этом?
- Я отвез Алевтину из аэропорта в Перово. И она там вышла на Владимирской улице. Я сразу уехал. Куда она пошла, я не видел.
- А наши органы что думают по этому поводу?
- Дегтярев опрашивает жильцов ближайших домов. Может, найдет кого-нибудь, кто видел Алевтину в тот день. Но я сомневаюсь, что это как-то поможет с поисками вашей дочери.
- Почему ты так решил?
Я изобразил многозначительную морду лица.
- Ты полагаешь, Алевтина летала в Египет не только отдыхать? – уточнил Алексей Васильевич в ответ на мое молчание.
- Да. По-моему, она должна была что-то оттуда привезти.
- Она тебе сама об этом говорила?
- Конечно, нет. Просто кроме органов и тех людей, которых вы наняли за свои деньги, Алевтину ищет еще кто-то. Причем они с самого начала знали, что Алевтина из аэропорта приедет в Перово.
Отец Альки нервно достал из пачки новую сигарету и, хотя рядом на столе лежала зажигалка, прикурил ее от непотушенного бычка. Сделав две продолжительные затяжки, после которых сигарета уполовинилась, он хмуро посмотрел на меня и сказал:
- О чем-то подобном я догадывался. Но матери о своих подозрениях не говорил. И ты, пожалуйста, ничего подобного Зое не говори. По рукам?
- Разумеется, - согласился я.
- У Алевтины последнее время появились деньги. Много денег. То есть сами деньги я не видел. Но ее новые вещи мне постоянно попадались на глаза. И я представляю, сколько они стоят. Кроме этого она несколько раз уже в этом году ездила в тур Лондон-Париж-Женева. А деньги на эти поездки у меня не брала. Я было подумал, что у нее появился новый кавалер, который делает ей такие подарки. Однако вскоре сообразил, что ошибаюсь - она бы обязательно нам его представила.
- А где Алевтина работает?
- Нигде. Я пытался устроить ее в пару мест, но ей они не понравились. В общем, не захотела сидеть в офисе от звонка до звонка.
- Мда, - буркнул я. - А вы не спрашивали у Алевтины, откуда у нее деньги?
- Нет.
- Почему?
- Мне кажется, я просто боялся услышать ее ответ.
- Боялись? - удивился я.
- Вот именно, что боялся, - ответил Алексей Васильевич. Он докурил сигарету и потянулся к пачке за новой, однако в последний момент передумал. – Два года назад у Альки, когда она замешкалась в прихожей, из кармана ее пальто выпал пакетик.
- С героином?
- По-видимому, да. Ну, может, не героин там был, а кокаин или что-нибудь подобное. Но это не важно…
- Не важно, - признал я. - И что потом?
- А ничего. Алька увидела пакетик на полу и тут же его подобрала. Я стоял к ней боком в двух метрах. Думаю, она решила, что я ничего не заметил.
- Вы промолчали тогда?
- Да. Тебе ведь не надо объяснять, что переубедить ее невозможно. Она упряма, как баран. И пока рога не пообломает, будет делать то, что втемяшится ей в голову. Но, по крайней мере, я тогда успокоил себя, что она сама наркотики не будет принимать ни под каким соусом.
Я вспомнил один из своих разговоров с Алькой, еще в первые месяцы нашего знакомства. Мы встретили на улице в тот день ее сокурсника. Он шел нам на встречу. Когда мы поравнялись, Алька поздоровалась с ним. Но парень был в таком состоянии, что даже не узнал ее. Парень прошел мимо нас, Алька презрительно бросила: "Конченый человек". Я спросил: "Почему?" Алька ответила: "Наркоман. Если в ближайшее время его не запрут в лечебнице, он подохнет". Я поинтересовался у Альки, пробовала ли она сама наркотики. Она удивленно посмотрела на меня и в свою очередь спросила: "Разве я похожа на дуру, которая будет травить себя всякой дрянью?" Я ответил, что она на дуру не похожа. За это она меня поцеловала, и мы пошли дальше. В общем, за все время нашего романа я не видел никаких признаков того, что она принимает какие-нибудь наркотики. Да и о наркоманах потом она не раз отзывалась в том же духе, что и о своем однокурснике.
- Не думаю, что Алевтина везла наркотики из Египта, - сказал я. – А вы кому-нибудь говорили о своих подозрениях, что Алевтина связалась с наркоторговцами?
- Только Лукьяненко.
- Кто это? - спросил я.
- Когда у меня на работе узнали об исчезновении дочери, то посоветовали связаться с людьми из твоей конторы в обход уставов… - Алексей Васильевич запнулся, подбирая выражение: - Скажем так, за дополнительную плату. Дали номер телефона. Я по нему позвонил, рассказал, в чем дело. В ответ мне прислали человека, Лукьяненко Дмитрия Борисовича. Он представился сотрудником частного детективного агентства. Показал нужные бумажки. Сказал, что раньше служил в ФСБ, где у него осталось много знакомых. Он выглядел толковым мужиком, и мы быстро договорились о его работе и деньгах.
- Поделитесь со мной телефоном Лукьяненко? - спросил я.
- Сейчас принесу, - сказал Алькин отец, встал из кресла и отправился в прихожую…
Итогом моей беседы с Соколовым стало стойкое убеждение, что получить от него какую-нибудь стоящий намек на то, где следует искать Альку, мне не удастся. И не помешает ознакомиться со всем списком Алькиных знакомых и приятелей. А список находился у Дегтярева и Лукьяненко, которые его уже не первый день шерстят.