Дигитализация жизни связана в том числе с тем, что человек сталкивается со все большим количеством сообщений, проникающих в его прежде приватное пространство посредством гаджетов и приложений. При такой перегрузке он теряет частично или вовсе способность адекватно обрабатывать, анализировать, оценивать эти сообщения, возникает множество других психологических и социальных эффектов. В поле исследований информационной перегрузки изучаются ее ситуации, симптомы, пути преодоления. Этим занимается как нейрофизиология и Computer Science, так и философия, всевозможные социогуманитарные дисциплины (история, социология, психология, лингвистика, менеджмент, маркетинг, педагогика, юриспруденция, Media Studies). В общем, литература об информационной перегрузке сама способна вызвать информационную перегрузку.
Ситуацию подобного перегруза можно описать с помощью «принципа Златовласки» (Goldilocks Law), заимствованного из британской детской сказки. В сказке девочка пробует кашу из трех разных тарелок в доме медведей, и одна оказывается слишком горячая, другая слишком холодная, а третья «в самый раз». Применяя этот принцип, можно сказать, что Земля для людей находится в «зоне Златовласки» — том фрагменте Солнечной системы, которая оказалась «в самый раз» для зарождения и развития жизни. В потреблении информации тоже есть своя «зона Златовласки», за верхним пределом которой с нами происходит перегрузка.
Правда, в отличие от расстояния до Солнца, «зона Златовласки» в получении сообщений человеком сложнее поддается вычислению. В середине ХХ века психолог Герберт Миллер предложил по результатам экспериментов следующее: если мы пытаемся удержать в голове больше, чем 7±1 символов, то происходит перегрузка. Этот показатель долгое время было непреложной истиной. Но нейрофизиологи в XXI веке опровергли этот тезис как «среднюю температуру по больнице», показав, что показатель сильно варьируется.
Слишком много букв и эмоций
Неспособность охватить и переработать всю поступающую к нам информацию — это не исключительно современная проблема. Жалобы на невозможность прочитать все книги были впервые зафиксированы в Античности и с тех пор не исчезали. Перегрузка при этом вела к возникновению новых форм организации информации. Например, аннотации и выдержки, оглавление и нумерация страниц, глобальные классификации в естественных науках и т.д. помогали адаптироваться к увеличению потока данных.
В цифровой среде в контексте такого вызова тоже вырабатываются новые форматы организации текстов. На заре интернета коммуникативная этика способствовала осуждению на форумах длинных цитат предшествующих сообщений, флуда и флейма. Сейчас участники цифровой коммуникации менее гомогенны, и мы чаще можем встретить пользователя, который рассылает «письма счастья», отмечает других на картинках с поздравлениями с очередным праздником и т.д.
Новые форматы коммуникации связаны и с новыми кодами, формируют свой язык сокращений и упрощений (сетевые аббревиатуры, эмодзи, стикеры и т.д.). В чем разница «объема» перегрузки, создаваемой сообщениями, записанными фонетическим алфавитом и пиктографическим письмом? Они подразумевают разный подход к декодированию; например, последние требуют эмоционального включения, что в определенных ситуациях ведет к большей нагрузке на пользователя, чем знакомство с нейтральным, пусть и длинным текстом.
Эмоциональность и длина сообщения — два основных элемента перегрузки, о которых все больше принято предупреждать. Раньше такими уведомлениями оснащали посты в ЖЖ, теперь — в социальных сетях. Как тогда, так и сегодня чтение длинного/эмоционального текста твоего «френда» — во многом знак уважения, симпатии, эмоциональной сопричастности. Ты позволяешь ему войти в твой мир дальше, чем остальным. Даже, пожалуй, нарушить твою приватность.
Фильтруй. или проиграешь
Нейрофизиологи говорят, что наш мозг в принципе фильтрует поступающую к нему информацию. Фильтрация как совокупность практик осознанной работы с данными — основной способ адаптации к информационной перегрузке. Фраза Клея Ширки, что «нет информационной перегрузки, а есть сбой фильтров», сводит рассуждения к вопросу: а соответствуют ли наши фильтры нашей же «зоне Златовласки»? Неумение фильтровать потоки сообщений сегодня говорит о неспособности обустроить свое жизненное пространство. Однако фильтр фильтру рознь, и последствия их применения могут быть неоднозначны.
Иногда мы не замечаем, как отбраковываем то или иное сообщение, а потом не можем объяснить мотивы своего поступка. Но только на неосознанной фильтрации сегодня уже не «выехать». Концепция полимедиа-среды Мирку Мадиану и Дэниэла Миллера предполагает, что каждый подстраивает используемые медиумы под себя в зависимости от опыта пользования медиа, идентичности, включенности в социальные группы и сети, подхода к менеджменту эмоций и т.д. Сегодня в качестве фильтров пользователь может использовать даже других людей, выступающих для него лидерами мнений. И тогда на такого субъекта ложится этическая ответственность перед остальными членами сообщества. Франк Паскаль вообще предлагает защищать авторским правом работу людей-фильтров — все-таки затраты на отбор качественной информации сопоставимы с производством уникального продукта. В ситуации с технологией-«гейткипером» вопрос об ответственности тоже немаловажен. Многие готовы отказаться от «свободы» и передать ответственность за фильтрацию информации всевозможным технологиям: алгоритмам социальных сетей, рекомендательным сервисам, приложениям для управления информационными потоками, специальным режимам в гаджетах и т.д. Хотя и такое делегирование «труда» машинам не спасает. В любом случае эффективная настройка фильтров требует расходования экономических, временных, творческих, волевых и эмоциональных ресурсов.
Глобальная деревня распадается на локальные огороды
Где кончается наше право фильтровать сообщения? И начинается свобода других их нам передавать? Этично ли не впускать в свое приватное пространство сообщения о большой трагедии? Актуально ли сегодня говорить о наличии значимых тем, о которых должны узнать все? Нужно ли все еще стремиться держать руку на пульсе или стоит принять позицию «всей правды не узнаешь», которая все больше распространяется среди пользователей Сети (устроенной как гарантия доступа ко всем тайнам мира)? Глобальная деревня распадается на локальные огороды. Пользователи устают от включенности в глобальное пространство, которое проникает в их частные жизни, вытесняя остальное.
Наше восприятие мира в принципе субъективно, и мы лишь частично совпадаем с «другим» в нем. Но ужесточение фильтрации может вести ко все большему расхождению «меня» и «остальных». Насколько далеко могут разойтись наши уютные миры? Останется ли нечто, объединяющее нас? О связи информационной перегрузки и отчуждения от сообщества писал еще Георг Зиммель, рассуждая о жизни в большом городе. Горожанин отдаляется от своего локального сообщества, втянутый в перенасыщенный информационный поток. В девяностых и нулевых отдалившиеся от локального сообщества пользователи объединялись в «глокальные» сетевые комьюнити, выбирая «значимых других» по своему усмотрению. Но сейчас реакция на перегрузку может предполагать и возвращение к локальному сообществу: мы уже почти не разговариваем с незнакомцами в сети, как было во времена чатов, форумов, аськи и ЖЖ.
Котики и чужая частная жизнь как навязанный товар
Мы перегружаемся и «бессмысленным» потреблением «котиков в интернете», которое подобно избыточному потреблению навязанных товаров. Уже вовсю используются понятия «информационной диеты», «сбалансированного потребления информации», описывающие условную «норму» жизни в/с медиа. А информационная перегрузка теми же «котиками» постулируется как guilty pleasure, нечто, в чем стыдно признаваться. Правда, фокус-группы с обычными американцами показали, что в отличие от критически настроенных исследователей и медиа-активистов, далеко не все рядовые пользователи оценивают негативно ныряние в «информационный поток», видя в этом расширение своей свободы выбора. В самом деле, почему мы не имеем право смотреть на котиков в интернете столько, сколько хотим?
Если же говорить о частной жизни других людей, наблюдение за которой в цифровой среде тоже можно отнести в разряд «бессмысленного», то исследователи даже выделили это как отдельную разновидность информационной перегрузки: FOMO (fear of missing out) — страх упустить что-то из жизни окружающих. Множество авторов связывает FOMO с депрессией, тревогой, нервными расстройствами и т.д. Наш частный мир уже не существует сам по себе, но множится и дробится в этих «подглядываниях», подстерегающих на каждом шагу.
Подсматривание за другими, этот аттракцион и/или психопатология с очень долгой доцифровой историей, сегодня ставит вопросы не только и не столько об этичности наблюдения, сколько о норме репрезентации. Подсматривающий и подсматриваемый меняются местами на «товарищеском суде», и новая этика чаще регламентирует уровень насыщения внешних сред своими образами. Часто ли, публикуя и выкладывая, мы задумываемся о том, в какой ситуации оно будет увидено, в каком контексте окажется, станет частью чьего-то утреннего пробуждения или ожидания встречи, ворвется в разговор в кафе или на кухне?
«Есть только миг между прошлым и будущим»
Современный пользователь получает информацию постоянно и одновременно из нескольких каналов. По мнению Рашкоффа, это меняет наши представления о ходе времени. Если человек книжной культуры жил в системе координат, где прошлое, настоящее и будущее были последовательно связаны, то медиасреда с одновременностью происходящих в ней процессов способствует разрушению этих линейных связей. Человек теряется в своем настоящем моменте, не ощущает причинно-следственных связей между прошлым, сиюминутным и грядущим. Возникает перегрузка «настоящим», превращающимся в вечность. А наш приватный мир оказывается вместилищем или декорацией этой «вечности».
Симультанность сетевой коммуникации порождает правила этикета, связанные с преодолением этого «вечного настоящего». Один из подходов предполагает соотнесение реального времени с коммуникацией: некоторые пользователи не отправляют сообщения в нерабочее время или в выходные. Наряду с этой нормой существует и представление о том, что интернет асинхронен, поэтому пользоваться мессенджерами и другими сервисами можно в любое время, но не стоит ждать мгновенного ответа. Вокруг выбираемых этикетных стратегий разворачиваются споры. Требование мгновенного ответа и неприемлемость молчания указывают на убежденность в необходимости жестко установленной социальной иерархии. Право самостоятельно настраивать системы ответа есть у старшего в иерархии, тогда как «подчиненный» должен тотчас деятельностно отреагировать на вторжение извне. Так в информационной индустрии право на огораживание своего приватного пространства все больше отчуждается от «обычных» пользователей.
Цифровой детокс, проглоченный мейнстримом
Радикальной формой отгораживания от цифрового всеприсутствия можно назвать движения за отказ от пользования цифровыми технологими. Тотальный неолуддизм сегодня все еще скорее маргинальное течение, но практики периодического отказа от технологий становятся более распространенными и мейнстримовыми. Возникают ретрит-лагеря, куда люди выезжают, чтобы попрактиковать «цифровой детокс», некоторые люди проводят отпуск «отключенными», есть практики «цифрового шабата» — выключения гаджетов на выходные.
«Цифровой детокс» стал предметом разговора о влиянии устройств и интернета на людей в начале 2010-х годов. В основе метафоры лежит образ интоксикации цифровыми технологиями — последние в этом случае рассматриваются как нечто по умолчанию «загрязненное». Одним из базовых текстов здесь можно считать манифест «цифрового детокса», используемый как «продающий» текст для коммерческого проекта, предлагающего как раз выездные ретрит-лагеря для взрослых. В «манифесте» легко найти критику потребления, отчуждения человека от сообщества в результате информационной перегрузки. Если отбросить манипулятивные формулировки, то его авторы предлагают отключиться от технологий, чтобы создать офлайн-сообщества, основанные на ценности приватной жизни человека. Менее растиражированный манифест «Цифровой шабат» не предлагает создавать сообщество IRL, но просто советует отключаться от сети, чаще «бывать» в приватном мире с родными и близкими.
В рассуждениях о пользе отказа от технологий именно частная жизнь, ее уникальность противопоставляются включенности в технологии. Сегодня такой отказ — как обоснование ценности жизни за пределами цифрового экрана — становится все более модным. Борьба за право на временное «отключение» встает в каком-то смысле в один ряд с другими движениями за освобождение от навязанных образов, ролей, практик, ценностей, например, с бодипозитивом. Можно предположить, что когда-нибудь временный отказ от бытования в сети станет обыденностью. Вот только какие формы он примет и какие новые виды сообществ создаст?
***
Часть тезисов данной статьи получены автором в ходе полевого исследования информационной перегрузки российских пользователей социальных сетей, проведенного в рамках проекта № 16-01-0034 «Влияние «информационной перегрузки» (information overload) на конструирование картины мира у пользователей Интернета в России», который поддержан в 2016 году Программой «Научный фонд НИУ ВШЭ».
***
А еще вот ссылка на просветительский и образовательный проект Центр Циклона о том, как жить в информационной перегрузке: https://www.peregruzka.info/
Варвара Чумакова, кандидат культурологии, преподаватель НИУ ВШЭ
