Пауль Клее — художник, малоизвестный в России, и мне за него обидно: ведь он — мой любимец.
Зимой 2014−2015 в Пушкинском музее проходила его выставка, а я по ней водила экскурсии. Клее научил меня любить искусство XX века, искусство, которое не стремится к сходству с привычной нам реальностью.
На афише выставки в ГМИИ красовалась акварель «В духе Кайруана. Умеренно» 1914 года — поворотного года для искусства Клее. Но, прежде чем рассказывать о том, что же случилось в 1914 году, небольшая предыстория: дело в том, что Клее — сын пианиста-органиста-виолончелиста и хористки — примерно одновременно начал рисовать и играть на скрипке.
Выбор между музыкой и искусством дался Паулю нелегко, но он (к моему счастью) всё же выбрал искусство. Почему? Потому что в музыке после Моцарта и Баха ничего нового не скажешь, а в искусстве разлом, кризис поиска новых форм, — в общем, есть, где разгуляться.
Однако то, что Клее отказался от профессиональной музыкальной карьеры (в юности он играл в Бернском симфоническом оркестре!), вовсе не значит, что он вычеркнул музыку из жизни. Он даже женился на пианистке! И искусство у него — музыкальное. Его картины можно слушать.
Предыстория окончена, вернёмся к картине «В духе Кайруана. Умеренно». Так могло бы называться небольшое произведение для фортепиано: перед нотной записью, в левом углу обычно пишут, как это следует играть. Эту картину следует «играть» умеренно. Мягко. Легко.
А что же случилось в 1914 году? Трансформационное путешествие. Клее ведь не всегда был волшебником света и цвета: до 35 лет он предпочитал линию цвету, а картины, в которых он пытался соединить то и другое, не звучали, разваливались. К долгожданной гармонии он пришёл в Африке. В Тунисе. В святом для мусульман Магриба городе Кайруане, куда он отправился вместе с Луи Муалье и Августом Марке.
Местная природа, непохожая на привычную северную флору, потрясла Пауля цветовым звучанием. Песками пустыни и песчаной архитектурой. Замутнённой зеленью тропиков, погружённой в марево жары. Высоким небом и раскаленным солнцем...
Эта симфония цвета повлияла на всё дальнейшее искусство Клее. Он писал:
«Цвет овладел мной. Мне больше не нужно гнаться за ним. Он овладел мной навсегда, я знаю. Вот он смысл счастливой минуты: я и цвет едины. Я — художник».
Этот новоявленный художник пишет картины, которые так и хочется причислить к абстрактным, но, в отличие от друга и коллеги Василия Кандинского (они вместе музицировали, преподавали, состояли в одном объединении), Пауль Клее никогда не переступал последнюю черту, он всегда оставался верен жизни.
Хотя, на первый взгляд, его картины не имеют ничего общего с реальностью, это впечатление обманчиво. Что перекидывает мостик из пространства картины «В духе Кайруана. Умеренно» в реальный мир? Название.
Как называются абстрактные картины Кандинского? «Композиция №218", «Несколько кругов", «Квадраты с концентрическими кругами»... Если вам привиделся здесь пейзаж, — он вам привиделся. Это абстракция, здесь ничего нет. Как называются картины Клее, которые кажутся беспредметными? «Город Хаммамат в Тунисе», «Гармония северной флоры", «Парк идолов», «Классическое побережье»... Если в картине «В духе Кайруана. Умеренно» вы не видите пейзаж, — посмотрите ещё раз.
Эта работа передаёт волшебное музыкальное впечатление от африканской природы. Я говорила, что 1914 — поворотный год для Клее. Именно в Тунисе он пришёл к тому уровню владения линией и цветом, когда привычная оболочка формы больше не нужна, потому что всё то же самое можно передать намного сильнее, намного глубже, не соревнуясь с фотоаппаратом, а изъясняясь красками на языке музыки. И эти тропики, эта пустыня, эта архитектура, это знойное солнце, это небо — всё растворяется в симфонии цвета.
