Сказка о бабушках, волках и жилищах с чувством юмора.
Аудиоверсия текста Ирины Вайсерберг.
Иллюстрация - Екатерина Овчарова.
Текст читает: Роман Кулешов.
Трек доступен в формате МР3 по адресу: https://yadi.sk/d/yfnVQp185h-rOA
Также текст можно прочитать на стр. 547-551 сборника "Заповедник Сказок-2018": https://yadi.sk/i/n8scjvC0hJMn6Q и ниже:
Это был странный дом. Он достался мне в наследство, хотя я не сразу об этом узнала. Я много раз слышала про Наю.
В моём детстве все называли её маленькой как младшую бабушкину кузину. Теперь, по моим подсчётам, ей должно было быть лет девяносто. Пока бабушки были живы, она меня не слишком интересовала, потому что мне было слишком мало лет.
Тем сильнее я удивилась, вытащив однажды утром из почтового ящика увесистый конверт, в котором лежали два листа с уведомлением юридической конторы о том, что мне по наследству причитается дом. Маленькая Ная покинула этот мир, оставив мне своё жилище, — у неё не оставалось других родственников.
А я её даже ни разу не видела. Обидно. И спасибо-то не скажешь даже.
Не могу сказать, что эта новость так уж обрадовала меня. Конечно, дом — это замечательно, но ведь теперь надо будет где-то находить время, чтобы им заниматься. Однако для начала было бы неплохо на него взглянуть.
Ехать было недалеко. Автобусная станция, синий рейсовый автобус — по городу такие не ходят уже давно — почти час по загруженному шоссе, старая-престарая перекошенная остановка, поворот засыпанной песком дорожки куда-то в рощицу, и вот он.
Маленькая мансарда. Летняя веранда, заросшая плющом. Кинувшаяся мне под ноги мышь. Вторая ступенька того и гляди провалится — надо запомнить и сразу починить, а то потом вся лестница сгниёт. И какое-то лёгкое ощущение, будто здесь кто-то есть. Не тревожное, просто: дом обитаем, и всё тут.
Пошла по комнатам. Их было две на первом этаже, и ещё две наверху, в мансарде. В нижних комнатах ничего особенного. Одна — гостиная, другая — кабинет, судя по всему. Ная была похожа на всех моих бабушек, вместе взятых: у неё были пианино, гитара, несколько полок с теми же книгами, что любили другие бабушки, солидный письменный стол, совершенно распахнутый. При ближайшем рассмотрении, однако, один ящик там не пожелал открываться. На диване в углу валялись несколько клубков ниток и спицы. И опять — показалось, что здесь кто-то живёт, просто вышел на минутку.
На второй этаж подняться не успела — раздался стук в дверь. Я вышла и сквозь окошко летней веранды увидела на ступеньках благообразного старичка. Спросила, открыв дверь, к кому он пришёл.
— К тебе, дочка, — улыбнулся он в ответ.
— Ко мне? — удивилась я.
— К тебе, к тебе, — покивал он. — Ведь ты теперь хозяйка Наюшкиного домика? Ну вот, значит, к тебе. Ная, перед тем как ей уйти, просила меня передать, чтоб ты пригляделась к домикуто. Непростой он, увидишь. С душой.
Вероятно, у меня на лице было написано большое удивление.
— А ты, что ли, ничего не знаешь про Наю? — спросил старичок.
Я покачала головой, а потом спохватилась.
— Да вы заходите в дом, а то что же мы на пороге беседуем…
— Э-э, нет. — Визитёр покачал головой. — В этот дом так просто нельзя. Когда надо, он сам к себе кого надо позовёт…
Честно говоря, от всех этих странностей и загадок мне становилось не по себе.
— Да ты не пугайся, — успокоил меня старичок, поняв, видимо, моё смятение. — Это не страшно. Сама всё поймёшь. Не торопись только и дом не бросай. Ну, всё, я Наюшкину просьбу выполнил, теперь и домой пора. Счастливо тебе здесь оставаться.
И был таков, я даже не успела спросить ничего больше. Слова загадочного гостя не давали мне покоя. «Найти бы что-нибудь про этот дом, — озадачилась я, — документы какие-нибудь, фотографии, воспоминания, хоть что-нибудь…»
Не успела я додумать эту мысль, как письменный стол вдруг скрипнул, и ящик, совсем недавно не желавший открываться, сам выдвинулся. Я подошла и склонилась над ним: там ровными стопочками лежали тетрадки. В моём школьном детстве были точно такие же. Тетрадки оказались дневниками Наи — лежали в строгой последовательности, по годам. Я взяла самую крайнюю и не без чувства некоторой неловкости — чужой дневник, как-никак — стала читать:
«Сегодня очень холодно, окна замёрзли. Машенька снова заболела, в который раз за этот месяц, капризничает, просит мороженого и мармелада. Я знаю, что ей нельзя ни того, ни другого, но боюсь, что в наших условиях мне не удастся сделать так, чтобы она этого не получила. Если ей удастся убедить его, она ведь это получит. Придётся мне как можно энергичнее думать, что ей этого нельзя. Иногда мне приходится сомневаться, кто из нас старшая сестра, а кто младшая…»
На этих словах я сразу поняла, о ком речь: это Ная говорила о моей бабушке Марии. Видно, она написала это тогда, когда они были совсем ещё девочками. Я помнила, что они осиротели очень рано, и им пришлось заботиться друг о друге. Но кто был этот «он», которого бабушка Маша могла убедить? Вот что интересно…
Между тем быстро наступил вечер. Я почувствовала себя усталой, завтрашний день — суббота, почему бы не остаться здесь на ночь? Я решила подняться в мансарду и посмотреть, где тут спальня, а потом найти на кухне какой-нибудь еды: ну, какие-нибудь макароны должны были здесь остаться?
В мансарде было темно — окна закрывались плотными шторами, и наружный свет не проникал сквозь них. Наверно, я случайно задела выключатель, потому что свет вдруг загорелся сам.
Освещение тут было чудное — маленькие лампочки по всему потолку, как на ёлке. Две комнатки, одна уютнее другой. Во второй, в нише, стояла низкая удобная кровать, а на ней стопкой лежало постельное белье. И снова у меня возникло ощущение обитаемости этого места. И более того, ощущение, что меня здесь ждали.
Я оставила свет гореть и спустилась вниз, на кухню, располагавшуюся на летней веранде. Как я и думала, в шкафчиках нашлись и кастрюльки, и макароны, и кетчуп, и даже засохший, но вполне съедобный кусок сыра. Сварив макароны, я поставила их на стол, и тут во дворе раздался звук, от которого мне стало не по себе, — самый натуральный волчий вой. На ватных ногах я подошла к окошку — на меня снизу смотрели два ярко-жёлтых глаза. И в тот же миг я услышала, как входная дверь открывается. «Нет!» — отчаянно завопила я, и дверь моментально захлопнулась. Я подскочила к ней и для надёжности привалилась к ней спиной.
И тут до меня наконец-то дошло: странность этого дома заключалась в том, что он выполнял горячие желания, если живущий в нём захочет чего-то очень-очень сильно! Но теперь вопрос заключался в том, кто чего хочет сильнее: я, чтобы этот волчище не проник в дом, или он — войти. И кстати, откуда он тут взялся посреди пригородного посёлка?
Я посмотрела в дверной глазок: волк сидел перед дверью и смирно смотрел на неё двумя умными жёлтыми глазами.
А что, если…
— Чего ты хочешь? — спросила я сквозь дверь.
Он наклонил голову, и я заметила ошейник. С жутким страхом, но вместе с тем с чувством, что я поступаю верно, спросила у дома: «Впустим?» И дверь стала медленно открываться.
Конечно, это был не волк — просто очень крупный пёс. На ошейнике было написано: «Кличка: Волк. Хозяйка: Ная Б…Адрес: номер дома… улица… посёлок».
— И где же тебя носило всё это время? — спросила я.
Он посмотрел на меня несчастными глазами.
— Макароны будешь?
Он заурчал, подбежал к столу и уставился на меня, явно предлагая поделить ужин по-братски. Свою порцию Волк проглотил в два счёта. Наскоро вслед за ним поев, я решила ещё посмотреть дневники Наи и села за письменный стол. Зверь подошёл, доверчиво положил мне на ноги голову и чутко задремал. «Всегда мечтала о доме с собакой», — подумалось мне. Дом подмигнул всеми своими тёплыми лампочками, и стало ясно: у него есть чувство юмора. Что ж, это убедительная причина, чтобы остаться. Ступеньку только надо починить.