Красивый титул на хлеб не намажешь. Чтобы не есть суп по талонам, представители монарших семей идут на крайние меры: устраиваются на работу и не стесняются принимать подаяния.
В 1990 году в офисе Ника Беренса, сотрудника департамента финансовой поддержки Городского общественного колледжа города Омаха в штате Небраска, зазвонил телефон. «Говорит принцесса Маргарита Румынская», – сообщила трубка. Как вспоминал Беренс, после того как к нему вернулся дар речи, он обнаружил, что принцесса крайне вежливо рассказывает ему о том, как сильно ее стране нужны деньги. Чаушеску оставил Румынию в руинах: свирепствуют болезни и СПИД, дети становятся сиротами, инфраструктура не развита, нет туризма, население лишено возможности заработать на пропитание.
Беренс, член Международной лиги монархистов – частной организации во главе с русским графом Николаем Толстым-Милославским и с головным офисом в Великобритании, – был полон надежд. После падения железного занавеса монархисты поверили в то, что по Европе вот-вот начнет бродить новый призрак – восстановленных монархий Восточной Европы и Балкан.
В Питтсбурге некий роялист организовал сбор средств в поддержку румынского короля Михая I. После вынужденного отречения в 1947-м тот жил в изгнании. Сначала разводил кур в Великобритании, затем работал пилотом и биржевым брокером в Швейцарии. Подвижник из Питтсбурга так вдохновил клерка из Омахи, что Беренс задался вопросом: «Что лично я, человек со средним достатком из Небраски, могу сделать? Я небогат, но хочу помочь». Он решил дать концерт органной музыки в местной церкви, а собранные средства передать королю. Беренс даже разучил румынские песни, а также национальный гимн Trăiască Regele («Да здравствует король»). Чтобы слушатели расщедрились, Беренс собирался перемежать музыкальные экзерсисы рассказами о лишениях, которые претерпевает румынский народ и королевская семья в том числе.
Доброхот написал письмо старшей дочери Михая с просьбой прислать материалы о ее благотворительной деятельности в стране. Брошюр у принцессы Маргариты не было, так что она просто позвонила и рассказала обо всем по телефону. Случившийся через два дня концерт в методистской церкви собрал тысячу шестьсот долларов. Беренс отправил деньги принцессе – и вскоре получил по почте благодарственное письмо. Письма, подписанные членами королевской семьи, падали в почтовый ящик Беренса каждый раз, когда он отправлял им подарки. А подарки простой трудяга из Омахи слал монарху годами – пока Михаю не разрешили вернуться на родину. Это случилось в 1997-м. Скончался король полтора года назад в возрасте девяноста шести лет в Швейцарии, продав фамильную собственность демократическому правительству Румынии, как сообщалось, за тридцать миллионов евро.
После смерти Михая на планете Земля с населением семь с половиной миллиардов человек обитало всего пять бывших монархов: Константин II, девятый и последний король Греции и последний православный монарх, Ахмед Фуад II, третий и последний король Египта и Судана, Гьянендра, двенадцатый и последний король Непала, Джамшид ибн Абдулла, одиннадцатый и последний султан Занзибара, и Симеон II, третий и последний царь Болгарии. Еще имеются, правда, представители разнообразных королевских семей, которые никогда не правили. В том числе бессчетное количество претендентов на упраздненные престолы. Все эти достойные люди стоят перед необычной дилеммой: как жить по-королевски, не имея ни казны, ни двора?
Для тех, кто никогда не держал в руках ничего тяжелее скипетра, это задача. Множество частных лиц и организаций стараются помочь помазанникам Божьим свести концы с концами. Говорят, после свержения короля Константина несколько богатых греческих семей поддержали его в изгнании серьезными пожертвованиями. Последний король Руанды Кигели V, наоборот, закончил свои дни в муниципальной квартире в пригороде Вашингтона, получая продукты по талонам. Впрочем, брошен он не был – его поддерживали в том числе и члены упомянутой Международной монархической лиги. Кто-то оплатил пошив костюма (Кигели был более двух метров ростом). Другие организовали турне, во время которого монарх выступал с лекциями. Когда турне добралось до Омахи, обездоленного короля-гастролера на ночь в своем доме приютил сердобольный клерк-монархист Ник Беренс.
Как мы помним по незабвенному кино о короне Российской империи, наемный труд генетически чужд даже лжецарям – что уж говорить о настоящих. Многие бывшие венценосные особы находят себя в областях, где их высокий статус является достоинством, – например, на государственной службе или в политике. Так поступили претенденты на троны королевств Афганистан, Бурунди, Вестфалия, Ирак, Лаос, а также Иранского шахства, великого герцогства Мекленбург-Стрелиц, Корейской и Австро-Венгерской империй и даже империи Цинь. Один из без пяти минут цесаревичей работал психологом, затем переквалифицировался в лесничие. Некоторые высочества и светлости занимались виноделием.
Принц Эрмиас Сахле Селассие – один из претендентов на трон своего деда, последнего императора Эфиопии Хайле Селассие I. Его высочество несколько лет служил в специальном отделе аукционного дома Christie’s в Лондоне. Его клиентами были главы государств, которые обращались за подарками для глав других государств. Но и на этой чýдной работе бывали свои странности, рассказывает принц: «Как-то я в Свазиленде помогал королю выбирать подарки. И тут он говорит: «Ты должен встретиться с моими кузенами в Йоханнесбурге». Принц и король полетели в Южную Африку. Там на приеме президент ЮАР Нельсон Мандела познакомил принца Эрмиаса с президентом Зимбабве Робертом Мугабе. «К нему у меня было двойственное отношение, – говорит его высочество. – Он укрывал убийцу моего деда».
Сейчас принц Эрмиас живет неподалеку от Вашингтона и является председателем Королевского совета Эфиопии в изгнании. По традиции совет выбирает императора из числа представителей Соломоновой династии, старейшей монархической семьи в мире. Как известно из Третьей книги Царств, царица Савская прибыла к царю Соломону в Иерусалим «с весьма большим богатством» и испытала его мудрость. В ответ Соломон одарил царицу, дав «все, чего она желала и чего просила». Как утверждают эфиопы, царица вернулась домой беременная. Ее сын Менелик I правил тем, что сейчас называется Эфиопией, в X веке до н. э. и стал родоначальником династии в двухстах двадцати пяти поколениях.
Правление династии закончилось в 1974-м падением Хайле Селассие I. Королевский совет распустили, многие его члены были отправлены в тюрьму или убиты. Но в 1993-м потомки Соломонидов восстановили совет в изгнании – теперь это культурная и гуманитарная организация. Принц Эрмиас был избран ее главой двадцать два года назад. Он говорит, что не претендует на трон, но охотно стал бы править, если бы его попросили.
В течение двадцати лет принц работал также в небольшом аналитическом центре в Александрии в штате Вирджиния. Сейчас он патронирует Центр по изучению монархии, традиционных форм правления и самодержавия. И «мозговой», и монархический центры были основаны австралийцем Грегори Копли. Принцу его представил общий друг Идрис ибн Абдуллах ас-Сануси – один из двух основных претендентов на ливийский трон.
Центр занимает несколько небольших офисов в здании XVIII века, бывшей таверне. Там мы с принцем и встречаемся. На нем очки с легким затемнением, хорошо сидящий голубой костюм и галстук с рисунком в виде слоников, держащих зонтики над головами. Принц – энергичный человек пятидесяти семи лет, сложен покрепче деда, но сходство все равно поражает, особенно гордо поднятая голова. Эрмиасу было четырнадцать, когда в Эфиопии произошел переворот. Большая часть членов его огромной семьи была убита или отправлена в тюрьму. Его высочество с матерью переехали в Англию, там он учился в пансионе. Падение монархии происходило постепенно, и все новые и новые подробности попадали в заголовки британских газет. Одноклассники травили принца столь яростно, что он часто убегал на зады кампуса и там, вдали от людских глаз, горько плакал. Разумеется, Эрмиас предпочитал общество учителей, а не сверстников.
Ему и его матери «очень повезло», ведь у них было жилье в Кенсингтоне. После переворота в квартире с тремя спальнями, бывало, проживало до восьми человек сразу – «мини-лагерь для беженцев», говорит принц. Соотечественники часто приходили в гости засвидетельствовать почтение и оказать моральную поддержку королевской семье, иногда помогали готовить ужин. Как утверждает принц, вопреки расхожему мнению, семья Селассие не выводила из Эфиопии деньги до свержения императора. Наследник престола и его мать привезли с собой в Англию лишь серебро, некоторые предметы искусства да памятные вещи, не представляющие ценности. Но и их они были вынуждены продать. Квартиру – тоже. Деньги от продажи подарков королевской семьи Иордании пошли на оплату учебы принца в магистратуре.
Лишь когда ему было уже за тридцать, принц нашел настоящего друга. Им стал Реза Пехлеви, сын последнего шаха Ирана. «Я познакомился с ним – удивительное дело – в Америке, – вспоминает его высочество. – Через общих знакомых: сына царя Симеона, который жил тогда в Вашингтоне, сына короля Константина, учившегося в университете Джорджтауна, и принца Астурийского Филиппа. Ныне он король Испании, а в то время был студентом и тоже жил в Вашингтоне».КОРОЛЬ РУАНДЫ КИГЕЛИ V, 1994.
Иногда друзья-принцы слушали дома музыку, иногда выходили куда-то. «Было очень интересно, – говорит принц Эрмиас. – Нам посчастливилось продолжить дружеские отношения, которые связывали наши семьи. Я почувствовал спокойствие. Не нужно представляться. Не нужно объяснять, кто ты. Тихая, комфортная жизнь». Теперь принц живет в Вашингтоне – там же, где и большая часть иммигрировавших в США эфиопов. Прохожие часто узнают его на улице, кланяются, оказывают знаки почтения. Его высочество не смущает, что ему оказывают финансовую помощь. «Надеюсь, моя история сможет стать источником вдохновения для людей, – говорит он. – Нет ничего сверхъестественного в том, чтобы впасть в немилость. Это может случиться с каждым».
В Беркшире, в доме, который «был построен в 1620-м, когда колонисты только начали осваивать Америку», живет русский граф Николай Дмитриевич. Он представитель дворянского рода Толстых-Милославских, старшей ветви рода Толстых (великий писатель принадлежит к младшей ветви). Николай Дмитриевич – историк, специалист по кельтам, автор одиннадцати книг: и научных трудов, и романов, например о волшебнике Мерлине. Недавно граф закончил второй том биографии своего отчима Патрика О’Брайана, большого английского писателя и переводчика, биографа Пикассо.
Еще восьмидесятитрехлетний Николай Дмитриевич – отец Александры Толстой, бывшей жены православного олигарха трудной судьбы Сергея Пугачёва, а также канцлер той самой Международной лиги монархистов. Правда, ученый из русского графа получился гораздо более замечательный, чем организатор науки, как выразились бы те, результаты исторической деятельности которых не дают Толстому покоя на заслуженном отдыхе. Один из руководителей Лиги монархистов вспоминает, как недавно оконфузился: решил переслать отчет о деятельности организации одному из ее членов – и лишь получив ответ, узнал, что адресат почил в бозе несколько лет тому назад. «Мы проводим встречи по всей стране, у нас много отделений», – говорит Николай Толстой. Он рассказывает, что на эти встречи приходит «самая разная публика», но затрудняется ответить на вопрос, какие отделения лиги в стране самые активные. Сами отделения, кстати, существуют лишь на бумаге. «Наши сотрудники работают из дома», – говорит граф.
Толстой присоединился к Лиге монархистов в 1980-х. В те времена, вспоминает он, это была «довольно эксцентричная организация»: «На наши званые ужины приходили люди, увешанные медалями, орденами. Полагаю, большинство из них награждали сами себя». Благодаря усилиям графа лига стала выглядеть более интеллигентно. Теперь она работает по всему миру, но Николай Дмитриевич более всего переживает за родину – Великобританию. «Важнейшая миссия лиги – напоминать сторонникам монархии о том, что опасно полагаться исключительно на сантименты, – объясняет Толстой. – Может настать день, когда монархии будет брошен вызов. Монархия окажется уязвимой, если люди станут продолжать воспринимать ее как приманку для туристов, а не как живой институт общества». Лига, говорит ее канцлер, поддерживает наследников престола лишь в тех странах, где монархия существовала исторически. «В наши интересы не входит превратить в монархии США или Швейцарию, – говорит граф. – В странах с ярко выраженными республиканскими традициями такое было бы подобно революции. Мы же о революциях не помышляем».
Николай Толстой председательствует и в Лиге русских монархистов в Лондоне. Он считает, что «в России многие люди испытывают ностальгию по царской власти, однако политическая активность монархистов крайне низка». Толстой поддерживает хорошие отношения с великой княгиней Марией Владимировной Романовой, широко известной как глава Российского императорского дома, и с ее сыном, великим князем Георгием Михайловичем. Его граф Толстой называет «наследником» (матушка зовет единственного сына цесаревичем). Мария Владимировна бывала у Толстых в гостях. «В нашей книге гостей есть записи. В течение нескольких месяцев у нас друг за другом побывали великая княжна Мария и ее отец, а за ними Светлана Сталина. Ее привез к нам внучатый племянник человека, стоявшего у истоков КГБ».
По мнению Толстого, великий князь Георгий Михайлович, «бесспорно, будет рад шансу вернуться на российский трон, если, конечно, такая возможность представится». «Для России нет ничего лучше конституционной монархии, – считает граф. – Это сила, которая находится вне политических интриг и способна дать людям опору, связать их прошлое, настоящее и будущее». На вопрос, кого из ныне живущих претендентов на различные троны он знает лучше всего, Толстой, призадумавшись, отвечает: «Полагаю, что короля Сербии. Или он только должен стать королем – королем Александром. Еще, наверное, герцога Браганса, который... погодите секунду, пытаюсь вспомнить... А! Конечно же! Князь Лихтенштейна – его я хорошо знаю уже достаточно давно. Не могу вспомнить, кого же еще...»
Ежедневно русский граф трудится в библиотеке своего дома. Она устроена в бывшем каретном сарае. Собрание книг Николая Дмитриевича насчитывает около десяти тысяч томов – на стенах почти нет места для картин. Разве что стену самой большой из трех комнат библиотеки украшает метровая гравюра 1748 года. На ней изображен Карл Эдуард Стюарт, предпоследний представитель дома Стюартов и последний его представитель, попытавшийся заявить права на британский престол. Принц в доспехах стоит на страже сокровищ Толстого. Например, фолианта «Титулованная знать Европы» маркиза де Рувиньи на тысяче шестистах страницах. «Книга была издана в 1914 году, – рассказывает Толстой. – И это чудесно! Вскоре после этого многие монархи были свергнуты. Я, например, наслаждаюсь, читая перечень титулов Франца Иосифа о трех страницах. Это поэзия!» Я прошу его позволить насладиться и мне. Николай Дмит-риевич милостиво берет в руки книгу и неспешно начинает: «Франц Иосиф I, Божьей милостью император Австрийский, король Богемский, Галицийский, Лодомерский, Далматский. Апостолический король Венгерский, король Хорватский, Славонский. Великий воевода Сербии. Король Иллирический, король Иерусалимский и проч.» Граф Толстой отрывается от чтения: «И проч.» Хорошая шутка».
Майкл Джозеф Гросс