Данко Джонс — вокалист и гитарист одноимённого хард-рок-трио из Канады — недавно принял участие в подкасте "Cobras & Fire". Выдержки из беседы представлены ниже.
O влиянии KISS:
«Я присоединился к KISS Army, когда мне было шесть. Мне попал в руки KISS "Alive!" — он стал моим первым рок-альбомом. Я думаю, тогда это было очень круто, особенно когда KISS ответили на моё письмо. Это стало для меня огромным событием. С того момента, как они ответили, я стал их фанатом, как говорится, на всю жизнь... Я фанат, но без слепого фанатизма. Есть люди, которые готовы покупать всё подряд. Может быть, лет десять назад или даже раньше я бы покупал всякое, просто чтобы у меня было "ВСЁ", но сейчас мне это уже не нужно. Например, я купил книги из серии "Kisstory", и всё — мне этого хватит. Это всё, что мне нужно, и ничего кроме этого. Что там идёт после? Особенно если брать "Kisstory I". "Kisstory II" никому нафиг не нужна. Это полная ерунда, но у меня есть обе эти книжки, и другие мне уже просто ни к чему. Плюс — честно — я хоть и считаю, что Томми Тэйер и Эрик Сингер крутые и очень способные музыканты, но когда они пришли в KISS, им следовало придумать свой собственный грим. Для меня это очень важный момент. Когда к группе присоединились Эрик Карр и Винни Винсент, у каждого из них был собственный грим, и мне кажется, это было разумным решением. Я без проблем принял новых музыкантов, но думаю, что носить грим Эйса нельзя. Потому что это грим Эйса Фрейли. Они сами создали прецедент, когда сделали Эрика "Лисом". А теперь нарушают свои же правила. Правила, которые они сами и составили. Вот так я об этом думаю. Мне это не близко. Их новая музыка классная, и вообще они могут делать что хотят — в конце концов это их собственная группа — но я теперь уже не буду таким большим фанатом, каким был в юности до дисков, не знаю, "Lick It Up" и "Asylum". Это тот момент, когда я уже в принципе сказал им "пока-пока". Мне нравится "Revenge", но это, собственно, и всё».
O возрождении винила:
«На самом деле я не очень понимаю, с чего люди, которые только что начали покупать винил, вдруг вообразили себя коллекционерами. Мне это кажется просто нелепым. Это ведь просто позёрство... Для меня коллекционирование винила началось не из-за того, что я хотел показаться крутым или иметь большую коллекцию, чтобы ей хвастаться. Для меня главной причиной, по которой я стал собирать пластинки было то, что формат CD стал невероятно популярен, и люди стали сбывать свои коллекции винила за бесценок, и ты легко мог купить пластинку за три бакса. Альбомы, которые сейчас продаются по сорок и по пятьдесят долларов, можно было достать за пятак. Я мог прийти в комиссионный музыкальный магазин с двадцаткой и выйти оттуда с тремя или четырьмя альбомами. Это был мой метод — ведь это было ещё до интернета — слушать как можно больше музыки за как можно меньшие деньги. Денег у меня было немного, поэтому если за десять долларов я мог купить два альбома по цене одного, это уже была победа. Мне было всё равно, что он бэушный; мне было плевать, что мои колонки были не лучшего качества. На самом деле это, вероятно, были самые хреновые колонки, которые только можно найти. Пока я мог слышать через них музыку, меня ничто другое не волновало».
О кассетах:
«Я вырос на кассетах. Сейчас это ещё один предмет фетишизма. Людям кажется, что они такие крутые... Но их же постоянно зажёвывало. Самое плохое, что могло произойти, — когда зажуёт кассету, единственную кассету, которую ты взял с собой в дорогу, и ты в двух часах езды от дома, и теперь тебе приходится два часа трястись в автобусе в полной тишине. Поэтому, когда я сейчас слышу, что люди возводят кассеты в какой-то культ, я понимаю, что они просто не жили в то время. Они не знают, насколько это было плохо, потому что если бы знали, они бы даже не стали к ним прикасаться».