Продолжаем о психосоматике. Добрались, наконец, и до «классики жанра» - самом распространённом из неврозов – неврастении. Внутренний конфликт при неврастении (синонимы: «раздражительная слабость», «синдром внутреннего выгорания», «синдром менеджера») сводится к следующему: «Я ДОЛЖЕН это СДЕЛАТЬ ЛУЧШЕ ВСЕХ, но У МЕНЯ НЕТ для этого ФИЗИЧЕСКИХ И ДУШЕВНЫХ РЕСУРСОВ». И рассказать о механизме запуска этого конфликта хочется в виде сказочки. Сказочка будет про девочку, но это абсолютно не принципиально, потому что невроз у мужчин развивается при тех же самых условиях.
Итак, жила-была девочка. У девочки один из родителей был Многого Добившимся-в-Жизни Человеком. Именно этот родитель был непререкаемым авторитетом в семье, именно его все ставили девочке в пример и именно этот человек в те редкие минуты, когда он общался с девочкой, говорил: «Для того, чтобы чего-то добиться в жизни, ты должна всё делать лучше всех». Остальные (дедушки, бабушки, другой родитель) в это время подхватывали: «Слушай, слушай внимательно, ТАКОЙ ЧЕЛОВЕК плохого не посоветует!!».
И уже в школьные годы девиз «Я всё должна делать лучше других!» стал для девочки жизненной программой. Кстати, в школе у девочки всё действительно получалось: и учиться лучше других, и активисткой быть, и посещать секции и кружки, выбранные родителями. Закончив школу, конечно, с медалью (а Вы сомневались?!) девочка поступила САМА в престижный ВУЗ. Здесь быть лучше других получалось у неё с гораздо бОльшим трудом, потому что резко возросла конкуренция: вместе с ней учились такие же талантливые студенты, которым учёба давалась легко и непринуждённо. Наша же героиня, выполняя родительский завет и свою жизненную программу, тратила просто всё своё время на зубрёжку материала. Ценой отказа от интересного времяпровождения и от личной жизни ей-таки удалось закончить ВУЗ с красным дипломом, в числе лучших из лучших.
Наконец, наша героиня пришла в коллектив, где ей предстояло работать в ближайшие годы. И в первый же день её программа «Делать всё лучше других!» дала системный сбой. Во- первых, оказалось, что подавляющее большинство навыков и знаний, которые она с таким трудом приобретала в ВУЗе, на данном месте работы абсолютно не нужны, а нужны другие, которые за время учёбы вроде бы проходили, но теперь эти знания нужно углублять и систематизировать.
За то время, пока она будет приобретать эти новые знания, ВСЕ, кто обладает бОльшим ОПЫТОМ, будут делать ту же работу, которую она будет выполнять вместе с ними, ЛУЧШЕ НЕЁ.
Во-вторых, если в школе и в ВУЗе перечень того, что должен делать «хороший» ученик и, в последующем, студент, более-менее определён, то здесь, в реальной жизни, перечень того, что должен делать работник, вовсе не укладывался в рамки должностной инструкции, с которой девочку ознакомили в отделе кадров при поступлении на работу. Оказалось, что «новенькие» в коллективе носят бумаги из отдела, где трудятся, в другие отделы, выходят на внеплановые дежурства, заваривают чай для других сотрудниц вне обеденного перерыва и делают ещё многое-многое другое. Да, об этом не было написано в инструкциях, но девочка, пытаясь выполнять свой жизненный завет, упорно трудилась, осваивала новые навыки, «вливалась» в коллектив. Это было очень скоро замечено, и на неё «повесили» ещё и общественную нагрузку: сделали руководителем профсоюзного комитета. Профсоюзный комитет до ухода на пенсию предыдущего его руководителя работал так себе, а наша героиня, конечно же, решила сделать его (профкома) работу образцовой и полностью ушла в эту рутину. Это ничего, что теперь после окончания рабочего времени приходилось оставаться на работе ещё на 2-3 часа для решения всяческих оргвопросов, ничего, что практически исчезли выходные дни, потому что председателю профкома надо быть на всех мероприятиях выходного дня, организуемых комитетом: пока сил хватало. Времени и сил перестало хватать тогда, когда руководитель отдела возложил на нашу героиню весь объём работы ушедшей «в декрет» сотрудницы, взамен которой решили никого не принимать, и, кроме этого, на неё возложили обязанности председателя избирательной комиссии участка, который всегда был на территории её учреждения. Говорить слово «Нет!» наша героиня не умела. Только вот теперь ей пришлось задерживаться на работе каждый день до глубокой ночи. Приходя домой, она, смертельно усталая, падала в кровать, надеясь выспаться, но вот незадача: сны стали такими неглубокими и тревожными, что за ночь она раза три просыпалась, потом долго не могла заснуть, в результате утром пробуждение было таким тяжёлым, как будто она вообще не ложилась. Исчезло чувство «высыпания», отдыха после сна. Однажды на работе она почувствовала какие-то перебои в области сердца, что сильно испугало её, бывшую спортсменку с хорошим здоровьем. В ведомственном медпункте у неё обнаружили повышенное артериальное давление, которое, конечно же, сразу же после приёма гипотензивного средства пришло в норму, но врач посоветовала ей пройти полноценное комплексное обследование в условиях терапевтического стационара. И возможность направления в стационар была, да где там: разве наша героиня, как любая перфекционистка (перфекционист - человек, постоянно стремящийся к идеальному результату), могла позволить кому-то делать её работу? Да ни за что на свете! Ей и так постоянно казалось, что она недостаточно вкладывается в работу, что она бездарна и неумела (это были уже проявления «Синдрома внутреннего выгорания»). В результате, ей ещё какое-то время удавалось держаться на работе, потому что организм мобилизовал резервные силы. Но при этом подсознание просто кричало ей: «Я надрываюсь, слышишь?! Смени режим!»
В жизни наша героиня стала тревожная, раздражительная, могла уже эмоционально «сорваться», накричать на кого-то из-за небрежно, по её мнению, выполненной работы, о чём потом сильно жалела: переживала, оставшись в одиночестве, плакала. Она приходила на работу, и ещё до начала дня чувствовала себя уставшей. Нарушения сна компенсировала уже всякими седативными средствами. И всё же это был ещё первый этап неврастении – гиперстенический, когда организм путём тотального напряжения пытается сохранить иммунитет и как-то восстановиться. Когда же наступил гипостенический этап и силы закончились, то случилось так, что в один из дней у повзрослевшей девочки случился сильнейший приступ стенокардии. С подозрением на инфаркт её доставили в дежурное кардиологическое отделение, приступ купировали, а потом долго подбирали гипотензивные препараты, потому что повышенное артериальное давление к этому времени у неё стало уже постоянным.
Вот такая грустная сказка! Мораль простая: «ВСЁ ЛУЧШЕ ВСЕХ ДЕЛАТЬ НЕВОЗМОЖНО!». И, казалось бы, истина-то очевидная. Но только каждый год в рабочие коллективы вливаются миллионы новых «отличников», готовых платить за мифические успехи в работе своим здоровьем.
На этапе предболезни, когда нарушения сна, колебания артериального давления и эмоциональные сдвиги преходящи, «трудоголика» убеждать чередовать режим труда и отдыха бесполезно: он найдёт тысячи аргументов, почему и ради чего он должен (кстати, всё время задаю им этот вопрос – слушайте, КОМУ Вы всё время должны; кому мы вообще чего-то должны, кроме как обеспечить здоровье и счастье СЕБЕ) так работать. Ну, а потом, когда изменения в организме становятся органическими, убеждать уже поздно!
Итак, наиболее частая психосоматика при неврастении: гипертоническая болезнь, и, как следствие, инфаркты и инсульты. Вот только на гиперстеническом этапе невроза эти изменения вполне обратимы!
Всем счастья и успехов!