В книге Владимира Щербакова «Знаменитые гости Владивостока» мы можем найти небольшую статью о заметной фигуре российской авиации начала XX века — Сергее Уточкине, который приезжал с показательными полётами на аэроплане в наш город в 1910 году. Сергей Исаевич — один из самых ярких и выдающихся людей своего времени. И его история — это история человека, полного огня, который покорил землю, воду и воздух.
Начало XX века для всего мира становится временем перемен. Войны и революции, открытия и изобретения захватывают умы миллионов. В 1903 году Европу сотрясает потрясающая новость: братья Райт совершили первый в мире полёт на аппарате тяжелее воздуха. Когда в 1909 году российское правительство переводит свой взгляд с дирижаблей и аэростатов на самолёты, лихорадкой прокатывается увлечение небом и по нашей стране: строятся лётные школы, энтузиасты собирают самодельные летательные аппараты, мечта оторваться от земли на механическом монстре становится чуть ли не обязательной для каждого уважающего себя мальчишки-гимназиста. К концу 1910 года лётчиков по всей стране станет уже почти три десятка, но в марте того же года их всего двое: первопроходцем российской авиации по праву считается Михаил Ефимов, но «главным лётчиком» страны быстро стал любимец публики, азартный и рисковый Сергей Уточкин, который поднялся в небо через неделю после Ефимова! Он с триумфом проезжает по городам империи с показательными полётами на аэроплане, повсюду заводя новые знакомства.
Рассказывать про Сергея Уточкина можно долго — он был из тех, кто горит недолго, но так сильно, что согревает всех и навсегда врезается в память когда-либо соприкасавшихся с ним. И поэтому те люди, которые лично знали Сергея Исаевича, оставили о нём так много воспоминаний, по которым мы сейчас можем восстановить образ этого «яркого по оригинальности и духу» человека.
Корней Чуковский, русский поэт, публицист, литературный критик, переводчик и литературовед, детский писатель, журналист:
«…Если бы мне в ту пору сказали, что в мировой истории были герои, более достойные поклонения и славы, я счёл бы это клеветою на Уточкина. Целыми часами просиживал я вместе с другими мальчишками под палящим солнцем верхом на высоком заборе, окружавшем тогда циклодром, чтобы в конце концов своими глазами увидеть, как Уточкин на какой-нибудь тридцатой версте вдруг пригнётся к рулю и вырвется вихрем вперёд, оставляя далеко позади одного за другим всех своих злополучных соперников — и Богомазова, и Шапошникова, и Луи Першерона, и Фридриха Блитца, и Захара Копейкина, — под неистовые крики толпы, которая радовалась его победе, как собственной.
— Уточкин! Уточкин! Уточкин! — кричал я в исступлении вместе с толпой, чуть не падая с забора вверх тормашками…»
Дон-Аминадо, (после Второй мировой войны печатался как Д. Аминадо, настоящее имя Аминодав Пейсахович Шполянский) — русский поэт-сатирик, мемуарист, адвокат:
«…И всё же, в смысле славы, сияния, ореола — Серёжа Уточкин был куда крупнее, значительнее, знаменитее. [чем Саша Джибелли. — прим.]
И бегал за ним не один только женский пол, а всё население, независимо от пола, возраста, общественного положения и прочее. Красотой наружности Уточкин не отличался. Курносый, рыжий, приземистый, весь в веснушках, глаза зелёные, но не злые. А улыбка, обнажавшая белые-белые зубы, и совсем очаровательная.
По образованию был он неуч, по призванию спортсмен, по профессии велосипедный гонщик. С детских лет брал призы везде, где их выдавали. Призы, значки, медали, ленты, дипломы, аттестаты, что угодно. За спасение утопающих, за тушение пожаров, за игру в крикет, за верховую езду, за первую автомобильную гонку, но самое главное, за первое дело своей жизни — за велосипед.
Уточкин ездил, лёжа на руле, стоя на седле, без ног, без рук, свернувшись в клубок, собравшись в комок, казалось управляя стальным конём своим одною магнетической силой своих зелёных глаз. Срывался он с лошади, разбивался в кровь; летел вниз с каких-то сложных пожарных лестниц; вообще живота своего не щадил. Но чем больше было на нём синяков, ушибов, кровоподтёков и ссадин, тем крепче было чувство любви народной и нежнее обожание толпы…»
История этого заряженного солнечным светом человека была очень и очень непростой. Родился Сергей Уточкин в Одессе, в доме успешного купца и строительного подрядчика 12 июля 1876 года по новому стилю. Когда мальчику исполнилось пять, во время родов второго ребёнка умерла его мать, а вскоре из-за туберкулёза ушёл из жизни и отец. Воспитанием Сергея по сути никто не занимался, и мальчик рос лишённым любви и заботы. Смыслом его жизни стали занятия спортом. Началось всё с подержанного велосипеда «Диана», который купил ему опекун, а скоро Сергей освоил все доступные ему виды спорта, покорил землю и воду — и устремился в небо.
Валентин Катаев, русский писатель, драматург, поэт:
«…Почему-то в наше время Уточкин считается только знаменитым авиатором, пионером русской авиации. Однако это не совсем верно. Уточкин был вообще прирожденный спортсмен во всех областях: он был не только авиатором, но также яхтсменом, конькобежцем, пловцом, прыгуном с высоты в море, ныряльщиком, стрелком из пистолета, бегуном, даже, кажется, боксёром и неоднократно поднимался на воздушном шаре, один раз даже со своим сыном-гимназистом, что у всех нас, мальчиков, вызвало ужасную зависть.
Однако во всех областях спорта он никогда не достигал совершенства и мог считаться скорее талантливым и бесстрашным дилетантом, чем настоящим профессионалом. Единственный вид спорта, в котором он был действительно гениален, — это велосипедные гонки. Велосипед был его стихией. Не было в мире равного ему на треке…»
Но Уточкин был не только разносторонним спортсменом: он был также начитанным, думающим, мечтающим человеком.
Корней Чуковский:
«…меня всегда удивляло, что Уточкин, сидя с Куприным за каким-нибудь трактирным столом, говорил не столько о спорте, сколько о литературе, о Горьком, о Джеке Лондоне, о своем любимом Кнуте Гамсуне, многие страницы которого он знал наизусть, и, несмотря на страшное свое заикание, декламировал с большим энтузиазмом, а Куприн отмахивался от этих литературных сюжетов и переводил разговор на велосипедные гонки, на цирковую борьбу, на самолеты и моторные яхты. Если послушать со стороны, можно было подумать, что Куприн — профессиональный спортсмен, а Уточкин — профессиональный писатель…»
Не раз и не два получал Сергей Исаевич за свою жизнь серьёзные травмы и повреждения — как спортивного, так и бытового характера: четыре раза только, по собственным словам, разбивался «насмерть», а остальные разы — «пустяки»; часто озорная натура втягивала его в уличные драки. Но роковым стало для спортсмена падение под Новгородом во время первого в России дальнего перелёта Петербург-Москва, в котором приняли участие 9 экипажей самолётов — а долетел лишь один авиатор, Александр Васильев. Мотор самолёта Уточкина отказал и машина упала в реку; пилот успел выпрыгнуть, но получил серьёзные травмы, попав под крыло.
Александр Куприн, русский писатель:
«… во время последнего несчастного перелёта (Петербург-Москва) показал Уточкин с великолепной стороны своё открытое, правдивое и доброе сердце. Тогда — помните? — один из авиаторов, счастливо упавший, но поломавший аппарат, отказал севшему с ним рядом товарищу в бензине и масле: «Не мне — так никому». Уточкин же, находясь в аналогичном положении, не только отдал Васильеву свой запас, но сам, едва передвигавшийся от последствий жестокого падения, нашёл в себе достаточно мужества и терпения, чтобы пустить в ход пропеллер Васильевского аэроплана…»
Закончился жизненный путь второго русского авиатора 31 января 1914 года (13 января 1915 года) в Петрограде, в психиатрический больнице имени Николая Чудотворца — по официальной версии, от воспаления лёгких. Забытый всеми, сломленный неудачами и болезнью, разрушенный наркотиками, Сергей Уточкин так и не смог найти своего места в жизни. Некролог недавнего кумира толпы затерялся во множественных письмах с фронта и актуальных новостях — неблагодарная публика быстро забыла своего героя.
Леонид Утёсов, российский эстрадный артист — певец, чтец, руководитель оркестра, киноактёр:
«…Представьте себе человека выше среднего роста, широкоплечего. На крепких ногах. Ярко-рыжие волосы, белёсые ресницы, широкий нос и резко выступающий вперёд подбородок. Он могуч, этот чудо-человек. Он храбр, он умён. Таких природа создаёт не часто. Это не просто спортсмен. Это эталон спортсмена… Он добрый человек и может отдать всё, что у него есть, бедной женщине, обратившейся к нему за помощью. Но сам он глубоко несчастен. От него ушла жена к богачу Анатра. У него много знакомых, но почти нет друзей. Ему завидуют и потому о нём сплетничают. Он делается лётчиком, но неудачи преследуют его. Он принимает участие в беспримерном перелёте Петербург-Москва, но терпит аварию. Нервы его не выдерживают, и он делается наркоманом. Бросает Одессу. И как Антей погибает, оторвавшись от земли, так Уточкин, оторвавшись от Одессы, погибает в сумасшедшем доме в Петербурге…»
Обаятельный и жизнерадостный, Сергей Уточкин запоминался своим зрителям не только как волшебник, повелевающий чарующей магией воздушной стихии, но и как человек — огненно-рыжий, безумно харизматичный, ничуть не смущающийся своего сильного заикания, озорной и компанейский парень «заражал» своим энтузиазмом и вдохновением полёта всех, кто за ним наблюдал.
Неудивительно, что так высоко ставятся его заслуги в популяризации авиации в Российской империи. Многие будущие известные лётчики и авиаконструкторы впервые увидели человека, который летает по воздуху, именно благодаря Сергею Уточкину. По воспоминаниям Сергея Королёва, в тот пыльный солнечный день, когда он, семилетний мальчик, сидя на плечах у деда увидел, как взмывает в воздух аэроплан с Уточкиным на борту, и началось непреодолимое влечение будущего основоположника практической космонавтики к небу.
Уже после 1990 года в газетах «Утро России» и «Золотой Рог» и в авторских очерках Владимира Щербака и Геннадия Турмова появилась информация о том, что известный авиатор Сергей Уточкин летом 1910 года демонстрировал жителям нашего города лётное мастерство. Даже указано место, где Сергей Исаевич поднимался в воздух — ипподром в районе нынешнего Спортивного рынка.