Я раскрасил один из домов на Старом Арбате, когда тот реставрировался. Одна моя подружка работала в той самой проектной мастерской, которая занималась реконструкцией Арбата. Однажды, заглянув к ней в гости, я увидел, что на столах разложен длинный свиток, на котором в подробностях были вычерчены фасады арбатских домов в том порядке, как они стоят на улице. Архитекторы яркими красками раскрашивали здания.
Поставив подарочный тортик в чайный угол, я включился в общий радостный переполох и тоже выкрасил один из домов. Я выбрал яркий изумрудный цвет, который, как мне казалось, точно передавал переполнявшие меня чувства.
Каково же было мое удивление, когда спустя некоторое время я обнаружил, что «мой» дом действительно выкрашен в «мои» цвета!
У каждого поколения – свой Арбат.
Для одних он неразрывно связан со стихами Есенина, для других – с песнями Окуджавы. Шестидесятникам больше по душе тот Арбат, по которому можно было проехать на троллейбусе. Но поколению взбунтовавшихся 80-х милее другой Арбат – тот, который иные в насмешку называли «офонаревшим».
Но, во-первых, иного Арбата мы и не знали. А во-вторых, мы сделали наш Арбат таким, каким хотели видеть всю страну. Это была веселая, шумная, ярко раскрашенная улица, по которой гуляли беззаботные и счастливые люди. Здесь каждый имел право показать, чего он достиг и о чем мечтает, поэтому Арбат заполнили художники, поэты, клоуны, фокусники, музыканты.
Когда движение только начиналось, все было очень весело, но притом - максимально серьезно.
Здесь читали свои стихи поэты Ордена куртуазных маньеристов.
На Арбате выставляли свои картины легендарные художники-авангардисты с Малой Грузинской, например, Сергей Блезе, который наносил мазки не кисточкой, как все, а пальцами. Он окунал пальцы в краску и мазал холст, отчего фактура картины получалась призрачной, фата-морганистой…
Однажды на Арбате появились шаржи даже на членов Политбюро и Верховного Совета (кстати, все они предварительно были «залитованы» в Едином научно-методическом центре Главного Управления Культуры Исполкома Моссовета). Но какой-то дотошный член Верховного Совета нарочно купил у художника-шаржиста портрет Егора Лигачева с проставленной на обороте литовкой, после чего в министерстве культуры разразилась буря ненависти и страха, и тех, кто разрешил эти шаржи, даже грозились исключить из партии.
Но больше всего на Арбате было самодеятельных музыкантов.
Вдоль всего Арбата, от ресторана «Прага» до Смоленского гастронома, располагались круги людей, и в центре каждого непременно находился музыкант с гитарой. Кто-то пел Розенбаума, кто-то – Цоя, но большинство музыкантов стремилось предъявить публике свои собственные творческие изыски. Люди постоянно перемещались от одного круга к другому, слушали, искали либо «своего» автора, либо что-то новое, необычное, чего нельзя было услышать по радио и увидеть по телевизору.
Сами музыканты тоже не стояли на одном месте. Они, не торопясь, перемещались из одного конца улицы к другому. Найдя свободный участок Арбата, они останавливались и начинали играть. Первые песни, конечно, исполнялись для двух-трех человек, но уже вскоре вокруг музыкантов образовывался плотный круг слушателей.
Отыграв тридцать-сорок минут, музыканты складывали свои инструменты и либо шли дальше, либо отправлялись в кафе, чтобы выпить по чашке арбатского кофе, либо стояли тут же и слушали своих товарищей. Желающих показать себя на Арбате было много, тем не менее конкуренции там не наблюдалось и места хватало всем. Ну, а если не хватало (бывало, что в весенние выходные дни на Арбате становилось тесно), то стоило просто подождать, пока другие ребята сыграют свою программу и уйдут отдыхать, и тогда моно было занять освободившееся место в кругу зрителей.
Постоянными участниками арбатских тусовок были рок-лабораторский рок-герой Юрий Спиридонов, группы «Бахыт Компот», «Тихий час», «Мистер Твистер», а также - многочисленные юные рокабиллы…
- Было время в 1989 – 1990 годах, когда я довольно часто играл на Арбате, - вспоминает Олег Усманов, в те годы контрабасист ансамбля «Мистер Твистер». – Мы выступали там экспериментальным составом: контрабас и вокал - это я, саксофон - это Паша Веренчиков, а барабаны - Олег Бернов, который сейчас живет в Америке и играет на басу в ансамбле «Красные Элвисы», а тогда жил на Арбате. Иногда к нам присоединялся «твистеровский» гитарист и вокалист Вадик Дорохов. То есть это был совершенно ураганный состав!
На Арбат меня позвал Паша Веренчиков, уже имевший опыт подобных выступлений: «Поехали, - говорит, - поиграем!» И мы там ставили какие-то сумасшедшие рекорды, заработав за один день 600 рублей и 6 долларов (хотя тогда валюта у нас в стране еще не водилась). Собственно говоря, в деньгах я особо тогда не нуждался, потому что у «Мистера Твистера» была устойчивая популярность и все с этим связанные приятности. Я пришел туда просто ради спортивного интереса: выдержу ли я марафон, если играть с 11 утра до 6 вечера? Чтобы меня не узнали, я надел драную куртку, джинсовые шорты, соломенную шляпу-сомбреро и черные очки. А контрабас, который был достаточно известен по различным телепрограммам, я со всех сторон обклеил газетами. Но все равно узнавали. Однажды какое-то телевидение пыталось нас там снимать. А от фотоаппаратов я просто отворачивался.
Естественно, я поинтересовался у Олега, как выдержал он тот рокабилльный марафон?
- Голос сел, конечно. И сильно устали руки, - ответил Усманов.
Арбат был витриной происходящих в стране перемен. Люди сюда приезжали со всей страны, чтобы наполниться энергетикой новой реальности.
Но все-таки главное – не тусовка, а креатив, как сказали бы, сегодня. У «шестидесятников» был Окуджава – певец арбатских переулков. А есть ли у поколения 80-х такой поэт, музыкант или целая рок-группа, о которых можно сказать, что они рождены на Арбате и благодаря Арбату?
Да, есть. Это группа Вадима Степанцова «Бахыт-Компот».
В принципе, «Бахыт-Компот», как идея, родился в Казахстане, на озере Балхаш, куда летом 1989 года отправились на каникулы Великий магистр Ордена куртуазных маньеристов Вадим Степанцов и командор-послушник того же Ордена КонстантЭн Григорьев. К тому времени у Вадика накопилось множество стихов, злободневных и сатирических, но оказавшихся отвергнутыми лидерами тех рок-ансамблей, с которыми он сотрудничал. И во время балхашских каникул Костя Григорьев уговорил, а можно даже сказать, что заставил Вадима сочинить мелодии к этим стихам. Первыми слушателями новых песен стали тамошние мальчишки и девчонки.
Но как реальный проект «Бахыт-Компот» оформился уже на Арбате осенью того же 1989 года, когда отдохнувшие и окрепшие духом Вадим Степанцов и Константэн Григорьев да плюс примкнувший к ним рок-бард Юрий Спиридонов предъявили свое детище арбатскому «худсовету».
Осень выдалась теплой и до самых холодов «Бахыт-Компот» в составе дуэта или трио выступал на Арбате. И только зимой 1990 года, когда «Бахыт-Компот» отыграл в Малом зале «Горбушки» на разогреве у «Крематория», у группы началась сценическая жизнь.
В песнях «Бахыт-Компота» присутствуют типично арбатские интонации, а персонажей Вадима Степанцова – и веселую пионервожатую, и девушку с ласковым именем Бибигуль - вполне можно представить гуляющими среди арбатских прохожих. Да, эти персонажи гротескны, но это – арбатская гротескность. При этом все они, пожалуй, намного более реалистичны, нежели герои песен Гребенщикова или Шевчука того же периода. Кроме того, как и положено Большому поэту, Вадик некоторых своих персонажей отыскал в будущем, что повергло иных его слушателей в некоторую растерянность, но как только наше общество до этого будущего добралось, то многие жившие в песнях «Бахыт-Компота» клоуны, еще недавно казавшиеся злой шуткой, появились на реальных улицах наших реальных городов. Разумеется, есть у Вадима и герои, позаимствованные из прошлого. Но в его песнях они все живут единым настоящим. И это естественно, так как Арбат – это не просто улица, это река, текущая во времени.
…Вроде бы сегодня здесь ничего не изменилось. Играют самодеятельные музыканты, выставляют свои картины художники, покупают шапки-ушанки иностранцы. И фонари стоят те же самые. Но все происходящее на Арбате нынче прибрело, к сожалению, формальный, тривиальный и даже обывательский оттенок. Чудо и волшебство революционного преображения реальности покинули Арбат. И даже краски на том доме, что я выкрасил в изумрудный цвет любви, давно уже поблекли. Впрочем, и тогдашние мои чувства тоже канули во времени…