Люди свободны? Являемся ли мы хозяевами по крайней мере части нашего поведения, а не просто сценой, на которой разворачивается действие природы?
В книге «По ту сторону добра и зла» (1886) Фридрих Ницше заметил, что то, как мы задаем важные вопросы, и как мы отвечаем на них, соответствует нашему историческому моменту.
И сейчас острота данного вопроса «свободы» зашкаливает, вероятно, в ответ на то, что корпорациям и офисам плевать на наше душевное благополучие.
Что мы понимаем под «свободой»?
Политический философ 20-го века Исаия Берлин различал два вида свободы. В своей лекции «Две концепции свободы» (1958) Берлин ввел понятие « отрицательная свобода»: по существу, свобода от вмешательства, такого как государство или законные власти. Вы отрицательно свободны в той степени, в которой другие не мешают вам делать то, что вы хотите делать, особенно в соответствии с законами и правилами. (Для такого рода свободы ограничения, налагаемые на нас природой, такие как неспособность летать, не считаются вмешательством.)
В то время как отрицательная свобода касается того, что другие могут сделать, чтобы ограничить ваши действия, "положительная" свобода касается того, что вы можете сделать, чтобы контролировать свою собственную жизнь. То есть вы абсолютно свободны, если наслаждаетесь самоконтролем, чтобы достичь своих целей или амбиций. Люди, у которых нет ресурсов для контроля за своими действиями из-за таких факторов, как лишение или зависимость, не пользуются большой положительной свободой, даже если их никто не сдерживает.
Вопрос самоподчинения переходит к темам автономии и самости.
Знаменитая идея, выдвинутая философами от Платона до Зигмунда Фрейда, заключается в том, что личность состоит из привилегированного набора совокупности желаний и мотивов тела. Современная версия этой идеи связывает себя с желаниями высшего порядка: желаниями о желаниях, такими как намерение отучить себя от тяги к кофеину или социальным сетям. Самость, которая успешно отождествляется с этими (буквально) более возвышенными желаниями, теперь часто называют автономной. Таким образом, автономия, как и положительная свобода, подразумевает наличие «базовых» желаний и побуждений.
Наряду с марксистскими теоретиками, такими как Фридрих Энгельс, французский философ 20-го века Мишель Фуко предположил, что даже содержание наших мыслей вместе с институтами, которые ограничивают нашу жизнь, являются выражением системной власти.
Фуко рисует картину людей как марионеток в плену социальных служб, которые направляет элита. Функция этих учреждений - таких как тюрьмы и больницы для душевнобольных - состоит в том, чтобы дисциплинировать людей на поддержание статус-кво, То, как эти системы осуществляют наказания (а мы можем это чётко вообразить), удерживает нас, словно муху в янтаре, под одной лишь угрозой наказания.
В явлении, известном как «стереотипная угроза» , напоминание женщинам или людям об их половой или расовой принадлежности до того, как их попросят пройти определенные тесты, может искусственно снизить их баллы - в соответствии со стереотипами об этих людях как менее умных или образованных.
Если идеи Фуко верны, сама идея самоконтроля является злым и ироничным искажением реальности, служащим закреплению отсутствия свободы. Любое очевидное внутреннее контролирование - это не более, чем выражение того, как нас выдрессировали; это замаскированная форма рабства. У нас нет истинных вариантов: либо мы подчиняемся, либо нас наказывают. Используя термин, наша «позитивная» свобода существует только для удовлетворения потребностей других и основана на силе, которой они пользуются. Где в этом свобода? Является ли это свободой, когда женщина предпочитает молчать о сексуальном насилии, например, из-за страха быть осужденным дисциплинарными институтами своего общества? Конечно, нет. Без опций выбора не может быть настоящей свободы.
В этой мысли заложен принцип, что любая свобода, заслуживающая названия, заключается в наличии альтернатив. Таким образом, человек, совершающий действие - скажем, молчание о сексуальном насилии - квалифицируется как осуществляющий свободу только при условии, что он мог сделать что-то еще. Философы назвали эту простую идею грандиозным названием: принцип альтернативных возможностей, или PAP. PAP прекрасно согласуется с моделью выбора, которая оживляет литературу и вообще культуру Запада, например в рассказе Хорхе Луиса Борхеса «Сад пересекающихся тропок» (1941).
Кстати, Борхес один из моих любимых писателей…
Материал подготовлен по книге Мариам Талос «Социальная теория свободы»(2016) М. Талос заслуженный профессор гуманитарных наук и заведующий кафедрой философии в Университете Теннесси, Ноксвилл.
------------------------------------------------------------------------
Читайте ещё интересненькое:
Мао Дзе Д. Куда он плыл?
Пять фактов о неприличном Оскаре.
Правда ли, что одиночкам нравится одиночество?
Спасибо, что добрался до конца, свободный в выборе читатель! Подпишись на канал ИНТЕЛЛЕКТОR и почитывай всякую интересную всячину и дальше. И благодарю за лайк! Ваше мнение о прочитанном - в комментариях - мне очень важно.