Первый Мухтар, которого я видела в свое жизни, предстал предо мной отнюдь не на экране телевизора. Это был вполне живой пес, собака наших соседей. Теперь уж я не смогу сказать, был Мухтар немецкой овчаркой старого типа, или восточноевропейской – слишком давно это было, я его почти не помню.
Зато я до сих пор прекрасно помню лай. Громкий, злобный, перемежающийся рыком и хрипом лай собаки, которая рвется с привязи. Как мы думали – чтобы кого-нибудь из нас разорвать в клочья.
Вел себя так Мухтар далеко не всегда, а только тогда, когда его выгуливал старший сын хозяев, 14-летний подросток Женя.
Женя вел Мухтара на коротком поводке, иногда перехватывая за ошейник. И пес хрипел и рвался, заставляя крепкого для своего возраста парнишку откидываться назад, чтобы не дать повались себя в рывке.
При виде приближающегося к детской площадке Мухтара, мы уходили от него подальше, в одичавшие липовые посадки. Но и туда вскоре приходил Женя, и мы снова отступали перед страшной хрипящей от ненависти собакой.
Это теперь я понимаю, что Женя буквально ходил с Мухтаром за нами. Но тогда мы, первоклашки и дошколята, считали, что Женя с трудом справляется с огромным псом и пес сам его тащит к нам раз за разом.
Иногда нам приходилось проходить по тропинки мимо Жени с Мухтаром. Тогда парень становился к нтропинке спиной, отгораживая Мухтара своим телом и прижимая его плечо коленом, а мы, напуганные, пригибая, пробегали мимо под полный ненависти и жажды убийства лай.
Но стоило Мухтару выйти гулять со старшим хозяином, Жениным отцом, как пес менялся невероятным образом. Прохожие – хоть дети, хоть взрослые, не волновали его вообще. Совсем. Мухтар мирно вышагивал рядом с хозяином, обнюхивал и перемечивал собачьи метки, и на нас, которых еще днем запугивал своим лаем до дрожи в коленях, не обращал никакого внимания.
Совершенно обычная собака, нос к земле, хвост виляет, занят своим делом. Куда пропал жуткий-зверь-пожиратель-детей, остается только гадать.
Лично для меня история закончилась одним теплым летним вечером. Гуляя в любимых липовых посадках, я столкнулась с большой красивой овчаркой. Пес сам подошел и обнюхал мои руки, пахнувшие мороженым. И позволил себя погладить. И даже дружественно повилял хвостом. Мне этого было достаточно, чтобы решить, что отныне мы с псом – лучшие друзья.
Каково же было мое удивление, когда из разросшихся среди одичалых лип кустов вышел хозяин Мухтара и взял моего нового приятеля на поводок!
Мухтар так и продолжал лаять на нас, когда гулял с Женей. Но теперь я уже точно понимала, что проблема в Жене, а не в Мухтаре.
А со временем, когда выросла и обзавелась собственным опытом дрессировки собак, я окончательно поняла, что происходило тогда, в моем детстве, почему Мухтар рвался с поводка, пугая нас страшным лаем и хрипом.
Пес всего лишь отрабатывал программу «я страшный, кровожадный и очень-очень злой». Отрабатывал потому, что его поощрял Женя. Женино самолюбие тешило то, что он справляется со страшной собакой, которую боится весь двор. И Мухтар покладисто становился страшным и пугал всех, кто оказывался в поле зрения, чтобы выполнить желание юного хозяина.